Битва на кончике иглы - Байкалов Альберт - Страница 49

Матвей заглушил двигатель и вышел наружу. Играясь ключами, Цыпа направился в сторону поселка.

– Ты куда? – сделал вид, будто растерялся, Матвей.

– Обратно, – как само собой разумеющееся ответил Цыпа. – Ты здесь останешься. Через час приду и поедем.

– А нельзя было там подождать? – удивился Матвей. – Дом почти в лесу.

– Здесь через каждые два часа по дороге конный патруль проезжает, – объяснил Цыпа. – Казаки. Их дачники наняли. Не надо, чтобы они машины увидели. Наша вон, – бандит показал взглядом на «БМВ», – с вечера стоит, и ничего.

– Казаки? – неподдельно удивился Матвей. – Не знал.

– В соседней деревне центр джигитовки, – продолжал рассказывать Цыпа. – Так что конными разъездами здесь никого не удивишь.

– Понятно, – Матвей схватил бандита за кадык и сдавил так, что сошлись пальцы.

Цыпа засипел и сделался пунцовым.

Матвей стал пятиться. Оказавшись у машины, открыл свободной рукой багажник и вынудил бандита самого в него забраться. В последний момент он отпустил горло и тут же мощным ударом в голову нокаутировал его. Всего несколько минут ушло на то, чтобы прихваченным из дома скотчем связать бандита и заклеить рот. Вскоре Матвей вновь был у дома. Для начала он заглянул в щель калитки. Вдруг Хирург хватился Талого? Однако по-прежнему было тихо. На валяющейся у покосившегося сарайчика чурке скучал нотариус. Значит, в доме еще двое – Хирург и Гуревич. Конечно, ростовщика Матвей в счет не брал.

«А что, если во второй комнате тоже люди? – неожиданно подумал он. – С чего я решил, что Хирург один?»

От досады сжал кулаки. Надо было пообщаться с Цыпой.

Матвей решил не торопить события. Все равно им потребуется нотариус.

Он вошел во двор:

– Ну что, долго еще?

Вместо ответа нотариус лишь пожал плечами.

Матвей подошел ближе:

– Вы давно знаете Хирурга?

– Какое это имеет значение? – удивился он.

– Большое, – пожал плечами Матвей и опустился на корточки. – Если вы член этой команды и выполняете свою работу по доброй воле в качестве обогащения, то я вас сейчас должен нейтрализовать…

– Кто вы? – опешил мужчина и прижал свой портфель к груди.

– Тот, кто снился тебе в страшных снах. А вообще, какая разница? – краем глаза следя за входными дверями, улыбнулся Матвей. – Лучше сиди, как сидел, и просто отвечай на вопросы. Кто бы ни появился, веди себя, как всегда. Не будешь меня слушаться, я тебя как Цыпу, – с этими словами Матвей провел большим пальцем по горлу. – Только сразу умереть тебе не дам. Распорю глотку, и будешь, медленно истекая кровью, задыхаться. Рассказывай, как давно ты этим промышляешь?

– Это второй случай. – Озеров с опаской оглянулся на вход.

– Не дергайся, – предупредил его Матвей. – Говори!

– В общем, они угрожают…

– Понятно, – Матвей выпрямился. – Сиди здесь и жди.

С этими словами он направился к дому. Осторожно поднявшись по ступенькам крыльца, прокрался к дверям.

– Здесь распишись, – раздался голос Гуревича.

– Желток! – громом среди ясного неба раздался голос Хирурга. – Иди сюда!

«Неужели Воробьев-младший в этой банде? – Матвея обдало жаром. – Что делать?»

– Выйди во двор, там сидит мужик с портфелем. Скажи, что пришел за реестром и книгой регистрации. Принесешь, что он тебе даст. И еще, – спохватился Хирург, – скажи Талому, чтобы зашел.

Матвей прижался к стене. В это время двери открылись, и на веранду вышел Желток. Контраст землянистого цвета кожи, измученного лица, потухший взгляд и новенькая, только что из магазина одежда… Желток закрывал двери, когда увидел Матвея. Странно, но, по всей видимости, он даже не понял, что перед ним совершенно чужой человек. Он лишь вздохнул и направился во двор. Услышав позади себя шаги, Озеров вскочил со своего места.

– Там просили, – Желток показал себе за спину.

Матвей понял, что парня держат на наркотиках. Но зачем?

Он направился следом. Желток взял из рук Озерова две увесистые книги, развернулся и зашагал обратно. Они встретились там же, где совсем недавно Матвей разобрался с Талым.

– Что? – парень поднял на него взгляд.

– Дай мне, я занесу, – Матвей протянул руку.

Желток безропотно подчинился.

Взяв двумя руками обе книги, Матвей размахнулся и с силой опустил их на макушку наркомана. Не издав ни звука, Желток рухнул в траву.

Матвей направился в дом. Шагнув через порог и встретившись взглядом с Хирургом, он больше ни секунды не медлил. В два шага оказавшись у стола, Матвей с силой опустил увесистые книги на темя поднимавшегося с табурета бандита…

* * *

Желток вздрогнул от пронзительной боли кольнувшей прямо в мозг иглы. В следующий момент он увидел руку с ваткой и дернулся, ударившись затылком обо что-то твердое.

– Тише! – раздался женский голос.

Он понял, что перед ним врач. Только почему-то глаза, губы, куртка и штаны на ней одного, серого цвета.

– Как он? – докторшу подвинул мужчина в форме капитана полиции. Присев перед ним на корточки, он участливо заглянул в глаза:

– Воробьев, вы меня слышите?

Наконец до Желтка дошло, что он сидит, прислонившись спиной к забору. Двор полон людей. По тропинке, ведущей к дому, пронесли носилки.

– Ну? – капитан потрепал его за плечо.

– Слышу, – наконец кивнул Желток.

– Скажите, в каком состоянии заложник? – раздался откуда-то сверху женский голос.

– Выйдите, пожалуйста! – потребовал кто-то.

– Как ты здесь оказался? – допытывался капитан.

Вместо ответа Желток пожал плечами.

Капитана сменил другой мужчина. Этот был в полосатой рубашке и джинсах. Некоторое время он что-то писал в блокнот, потом поднял на Желтка взгляд:

– Тебя пытали в Лесогорске?

Желток покачал головой, ловя себя на мысли, что мир наполняется красками. Серые небо и трава обрели цвета.

Мужчина что-то пометил в блокнот и снова поднял голову:

– Ты был на квартире Пашко?

Желток снова кивнул.

– О Ходже ты рассказал Хирургу? – продолжал он допытываться.

– Да! – прохрипел Желток.

Неожиданно он увидел, как в сторону калитки ведут Цыпу. Руки скованы за спиной наручниками. Поймав на себе его полный ненависти взгляд, Желток отвернулся.

– Как себя чувствуете? – вновь подошла к нему доктор. Теперь ее штаны и куртка стали синими.

– Хреново! – зло сказал он.

Вместе с надвигающейся ломкой пришло осознание того, что в этот раз действительно все кончено. За соучастие в похищении людей, убийствах его обязательно арестуют. В камере Желток окажется один на один с собой… Неожиданно он вспомнил отца. Каково ему теперь будет? Однако мыслительный процесс на этом завяз. По спине Желтка прошел мороз. Он обхватил себя руками за плечи.

«Что делать, как быть?» – вновь стало пульсировать в голове, отодвигая на задний план все переживания. Неожиданно его осенило:

– Коробка!

– Что? – наклонилась к нему докторша.

– Ничего, – покачал он головой, медленно поднимаясь.

Полицейский в штатском тоже встал.

– Мне плохо! – прохрипел Желток, опасаясь, что сейчас ему наденут наручники и погрузят в машину.

Однако он сделал шаг, другой, почти дошел до середины двора, но его никто не останавливал.

«Неужели! – возопила душа, и он пошел быстрее. – Ну конечно, пока все еще считают, что меня просто возили с собой и выпытывали адреса притонов, – догадался он. – Еще никто не знает, что это я убил Веню, помог отправить на тот свет подружку Пашко…»

Желток поднялся по ступенькам крыльца, прошел в конец коридора и оглянулся. За ним никто не шел. Из дома выскочил полицейский и, не глядя в его сторону, устремился во двор.

Он запустил руку за старенький холодильник, нащупал лежащую над радиаторной решеткой пластмассовую коробку и сунул ее за пазуху. Медленно развернулся. Душа ликовала. Стараясь не смотреть по сторонам, он вышел во двор и направился вокруг дома. Оказавшись у туалета, оглянулся. Занятые осмотром дачи и допросом бандитов полицейские не обратили на его исчезновение никакого внимания. Он пошел быстрее. Тропинка кончилась, и ему пришлось продираться сквозь заросли травы, поднимая в воздух полчища комаров и мошки. Не обращая внимания на укусы, он добрался до забора. Снова посмотрел назад. За ним по-прежнему никто не гнался. Желток ухватился за край досок, поставил ногу на поперечину и попытался перелезть. Однако сил не было даже подтянуться. В конце концов он обессиленно рухнул на колени. Неожиданно досада сменилась удивлением.