Битва на кончике иглы - Байкалов Альберт - Страница 47

– Заметил, значит, – с досадой проговорил Гуревич. – Я опрометчиво подумал, что сегодня обойдусь без них.

– Кто они?

– Так, работают на подхвате.

– Они знают, чем ты занимаешься?

– Конечно, – кивнул Гуревич.

– На них есть кровь?

– Откуда? – отмахнулся Гуревич. – Им я звоню, если надо ехать осмотреть дом клиента. Ведь разные люди попадаются. Страхуют. Больше моральная поддержка. Плачу неплохо.

* * *

Желток вышел на мокрое от росы крыльцо и поежился. Было раннее утро. Верхушки росших напротив дома сосен еще терялись в пелене тумана. Он зевнул и направился в туалет. Нужно было обойти вокруг дома по узкой, едва заметной тропинке, над которой нависли посеребренные росой кусты лебеды и полыни. Не успел Желток сделать и пары шагов, как штаны до пояса сделались мокрыми. Его стал бить озноб. Покосившийся туалет стоял между заброшенным садом и огородом. Кое-где все еще росли одичавшие яблони и вишня. С трудом добравшись до похожего на гигантский скворечник строения, он потянул за черную от ржавчины ручку. Дверь на провисших петлях с трудом открылась, издав страшный скрип. Он шагнул внутрь. Сооружение из давно прогнивших и превратившихся в труху досок с дыркой в полу стало ходить ходуном. Пол под ногами зловеще прогнулся и заскрипел. Глядя сквозь щели на соседскую дачу, Желток стал расстегивать ремень. Неожиданно раздался оглушительный треск и хруст ломающегося дерева. Его качнуло. Ему вдруг показалось, что он стоит на месте, а все это потрепанное временем строение поднимается неведомой силой вверх. От ощущения полета перехватило дыхание. Желтка словно ударило током. Он понял, что под ногами пропала опора, и он проваливается в бездну. Доли мгновений растянулись по времени. Желток зажмурился. Может, лечу в ад? – мелькнула мысль, и он рухнул во что-то мягкое, холодное и мокрое. Сверху обрушились доски. В себя Желток пришел сразу и тут же стал лихорадочно работать руками и ногами, выбираясь из-под завала. Воздух вокруг головы сгустился и загудел от полчищ дремавших здесь мух. Он поперхнулся едким воздухом и закашлялся. Из глаз брызнули слезы, в горле запершило. Все это вдруг вдохнуло в его мозг способность мыслить. До Желтка, наконец, дошло, что он рухнул в наполненную дерьмом яму.

– Мама! – завыл он, перебирая руками по скользким доскам. – Ы-ыы!

Желток с остервенением работал всеми конечностями, карабкаясь наверх. Ломались ногти. С рук и коленей слетала ошметками кожа. Набухшая зловонными фекалиями одежда с хрустом рвалась о торчащие гвозди, а мухи выбивали глаза… Наконец, каким-то чудом он ухватился за край уцелевшей доски, недавно служившей полом. Уперев ногу в земляную стенку, Желток выбросил тело наверх и с силой толкнул головой двери… Быстрее прочь! – пульсировала и гнала вперед единственно оставшаяся в сознании мысль. Он не понял, как оказался на ногах. Шагнув из уборной, Желток потерял равновесие и взмахнул руками. Однако подошвы кроссовок будто попали на лед, и он полетел на спину…

…Желток шел по асфальтированной дорожке просыпающегося парка. Легкий ветерок, наполненный тонким лесным ароматом, ласковое солнце, восхождение которого они встречали на спуске к набережной Москвы-реки всем своим классом…

– Как хорошо! – Нина мечтательно запрокинула голову назад и зажмурилась. – Свобода!

– Интересно, где наши? – Желток оглянулся назад.

– Маринку с набережной родители забрали, Танька с ней поехала, – стала перечислять Нина. – Толик тоже ушел…

– Ты куда теперь? – он посмотрел на нее.

– Во взрослую жизнь! – она засмеялась, наполняя его восторгом. Новая волна радости вновь накрыла их. Толик взял ее за руку:

– Я имею в виду, поступать куда собираешься?

– А ты?

– В юридический, – пожал плечами Желток.

– Как папа? – улыбнулась она.

Нина знала родителей своей первой и, как она говорила, последней любви. Ведь они не только жили в одном доме и ходили в одну школу и класс. Пять лет сидели за одной партой.

Желток встал и оглядел пустынную в это время дорожку парка. Где-то в конце бежал в спортивной майке и трусах какой-то парень.

– Что? – Нина игриво смотрела ему в глаза.

Он бережно взял ее лицо руками и приник к губам…

В этот момент его голова взорвалась…

– Вставай, сука! – раздался чей-то знакомый до боли голос.

Желток перевернулся на живот и открыл глаза. Первое, что он увидел, что нет никакого асфальта.

– Урод! – окончательно вернул его в реальный мир Хирург. Желток встал на четвереньки и едва не завалился на бок от потока воды. Его снова окатили из ведра. С головы и носа на траву потекла коричневого цвета вода. Желток огляделся. Рядом стоял с ведром в руке Талый. Чуть дальше, прикрывая нижнюю часть лица майкой, Хирург.

– Ты что в выгребной яме искал, придурок? – раздался откуда-то голос Цыпы и смех.

– Что это было? – Желток сел и огляделся: – Где Нина?

– Нину искал, – прокомментировал Талый и тоже рассмеялся.

– Вот что, урод, снимай с себя всю одежду и сиди здесь, – цыкнув на дружков, заговорил Хирург. – К дому не приближайся. Понял?!

Желток оглянулся на туалет. Внешне он остался, каким и был. Может, лишь больше наклонился…

Все ушли. Желток повалился на бок и стал медленно снимать штаны. Спустив их до колен, понял, что нужно сначала как-то избавиться от кроссовок. Попытался сесть. Однако силы вдруг как-то разом покинули его, и он рухнул на спину. Белесая дымка в зените пропала, обнажив бездонно-голубое небо.

– Весь в дерьме смотрю на небо, от Костлявой жду привета, – прошептал он вслух, неожиданно поймав себя на мысли, что получилось в рифму.

Послышались шаги и голоса. Он повернул голову набок и увидел Талого. Сгибаясь под тяжестью ведра, он возвращался. За ним шел Цыпа. Тоже с ведром.

– Ты чего еще в одежде? – возмутился Талый. – Не понял, что сказано было?

Желток перевернулся на бок, дотянулся до пятки рукой и стянул кроссовки. Потом с трудом избавился от штанов. Трусов на нем не оказалось. Он неожиданно вспомнил, что попросту не надел их, когда одевался в квартире у Пашко.

Талый окатил его водой и тут же направился в сторону дома. Его сменил Цыпа. Желток обхватил себя за плечи, пытаясь согреться. Колотило так, что казалось, выкрошатся зубы. А Талый с Цыпой все лили и лили на него воду. Наконец, уже изрядно вымотавшись, они пришли и поставили полные воды ведра на землю. Талый бросил ему кусок мыла:

– А теперь переползай на чистое место и мылься…

Потом Желтку привезли другую одежду. Новые джинсы, футболку, носки и кроссовки. Одевался он уже на крыльце.

– Все равно воняет, – потянув носом воздух, цокнул языком Цыпа.

– Это уже кажется, – уверенно заявил Талый.

– Даже если так, хоть выглядит как человек, – резюмировал Цыпа.

– Отсюда вывод, – направляясь в дом, усмехнулся Талый. – Надо его почаще в парашу окунать…

– Куда его теперь?

– Пусть заходит, – разрешил из глубины дома Хирург. – Нечего во дворе светиться. Дом хоть и на отшибе, мало ли кого мимо понесет?

– Слушай, а его колоть не пора? – спросил Талый.

Желток замер.

– Пока перебьется, – ответил Хирург. – Позже. Если скулить начнет, дашь ему «баян».

– А куда ты их дел?

Желток весь превратился вслух.

– В коридоре старый холодильник, – стал объяснять Хирург. – За него руку сунешь, наткнешься. Только смотри, не перепутай шприцы. Тот, что зеленый, не вздумай дать.

– Я в курсе, – ответил Талый.

Желтка охватила тревога, а сердце учащенно забилось. Так вот, значит, где Хирург устроил тайник! – он заглянул в коридор. У стены, в самом дальнем углу, стоял развороченный холодильник. Дверца была снята, а на полках лежал всякий хлам. «Нет, красть ничего не надо, – стал уговаривать себя Желток. – Сами дадут…»

Не перепутать и не ошибиться, в шприцы зеленого цвета бандиты набирают смертельную дозу. На сей раз она наверняка приготовлена для бывшего мента.

Когда Желток вошел в дом, Хирург сидел за столом. Напротив него Пашко. Между ними лежали какие-то документы. Бывший полицейский за ночь изменился до неузнаваемости. Кроме того, что его увеличившееся до размеров подушки лицо и гигантские уши стали иссиня-черными, такого же цвета было и тело. Ему раздробили молотком на левой руке все пальцы, выбили передние зубы, отбили внутренности. Хирург прекратил его пытать лишь под утро, когда Пашко рассказал все, что от него хотели… Как выяснилось, крышей Ходжи на самом деле был начальник следствия Сиротинского ОВД. Тот, в свою очередь, тоже имел связи, которые терялись где-то в недрах прокуратуры.