Студентус вульгарис - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 56

Император с семьей неторопливо расселись каждый на свои места, и музыка стихла. Дворяне, присутствующие в зале, разогнулись, а дамы вышли из позы «глубокий реверанс».

— Мои верные подданные!

Выдержав паузу и дождавшись полной тишины в зале, император начал свою поздравительную речь:

— Снова, как и прежде, я рад видеть вас в своем парадном зале! Минул еще один год. Наша империя…

И бла-бла-бла. Я переключился на разглядывание императорской семьи, сидящей совсем недалеко от меня с торжественным видом и внимательно слушающей своего императора. Однако если у старшей ее половины это получалось, то у младшей выходило не очень. Видно было, что Сюзанна и Диний хоть и делают серьезные лица, но в мыслях они, похоже, где-то далеко.

Хорошо, что хоть кто-то не в розовом, подумал я, рассматривая принцессу. То ли вкус есть, то ли мозги…

На Сюзанне было белое, шитое серебром платье с большущими подплечниками. Пушистая копна густых темных волос была зачесана назад и скреплена множеством серебряных заколок разных форм. Немножко вытянутое лицо с выступающим вперед упрямым подбородком. Большие, круглой формы глаза и широкие темные брови.

Принц — в темно-синем. Тоже, как у сестры, темные волосы, темные глаза и вьющиеся волосы. Но в плечах не широк. И в лице — мягкие, тонкие линии. Что-то женственное. У старшего личико посуровее будет… И плечи у старшего — «ширее». Императрица — в зеленом строгом платье. Никакой открытой груди, голых плеч. Аристократическое лицо с внимательным взглядом, карие глаза. Светлые волосы уложены в высокую прическу. Выражение лица — холодное и даже, можно сказать, высокомерное. Не то что у ее улыбающегося мужа. Похоже, император уже слегка успел принять в честь праздника и пребывает в неплохом настроении…

— Поздравляю вас всех с Новым годом и желаю, чтобы наша империя стала еще богаче, сильнее и могущественней!

Император закончил речь, и зал разразился громкими аплодисментами, прерывая мое изучение монаршей семьи. Оркестр заиграл что-то веселое. Между гостями стали сновать слуги, разнося на подносах высокие фужеры, наполненные вином светло-янтарного цвета. Гости шустро разбирали бокалы, высоко поднимали их вверх и громко произносили здравицы императору, его семье и империи. Посмотрел я на это веселье, царящее вокруг, посмотрел, и стало мне как-то грустно.

Я бы тоже мог сейчас веселиться… а вместо этого сижу черт-те где, черт-те с кем и черт-те в чем…

Я цапнул с проносимого мимо подноса фужер и, не обращая внимания на удивленные глаза ректора и тех, кто с ним, поднял руку и произнес:

— Стешасс алай векссаа, Бассо!

Что в переводе с эсфератского означало: «Будь здоров, Бассо!»

И гори оно все синим пламенем, еще добавил я про себя, ставя пустой бокал назад. Все, буду веселиться!

В этот момент император, отставив свой опустевший фужер в сторону, величественно поднялся с трона и громко произнес:

— А сейчас, по нашей ежегодной традиции, господин главный дирижер порадует нас новой мелодией! Ну-с, господин Рудольф, что новенького вы придумали за этот год?

— Ваше императорское величество! С огромным удовольствием представлю на ваш суд и суд блистательной публики мелодию, которую я специально приготовил для этого знаменательного дня!

Поклонившись, Рудольф обернулся к оркестру и взмахнул дирижерской палочкой.

Ну да… конечно… приготовил, скептически хмыкнул я про себя, с первых же аккордов узнав знакомый земной мотив. Эх… где бы взять электрогитару?! А нельзя ли ее сделать? Как-нибудь… Вроде артефакта? А что? Почему бы и нет?

Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня крепко задуматься. Очнулся я от шума аплодисментов. Публика вместе с Альвеаром Хайме искренне рукоплескала дирижеру и его оркестру.

Понравилось… Еще бы! А кто это предложил? А? Так. Пить мне больше не надо…

— Ваше величество, — неожиданно раздался громкий голос, едва только стих шум и гомон, — позвольте смиренно обратиться! Я, старший наставник духовной академии Белого ордена магистр Хедуш, вместе со своими учениками тоже приготовили для вас, ваше величество, вашей супруги, семьи и для всех присутствующих тут благородных людей небольшой подарок! Песню. Если вы соблаговолите, ваше величество, то мы с чувством глубокого благоговения исполним ее для вас…

Император удивился. Семья его тоже выглядела озадаченной. Похоже, тут так не принято. И идет поперек установленного порядка, понял я, увидев реакцию на просьбу.

— Ну что же. Хорошо, — с некоторой, как мне показалось, излишней бодростью в голосе произнес император. — Давайте послушаем!

При этом он бросил быстрый взгляд вбок, на свою благосклонно улыбающуюся супругу. В расступившейся возле трона толпе возникла проплешина, на которой остался толстый мужик в белой рясе, с оплывшими щеками, смахивающий на толстого хомяка, и двое вьюношей, тоже в белом, с восторженно благоговейными взглядами, направленными на императора.

Впрочем, не только на него… Несколько пылких взглядов, доставшихся Сюзанне, позволяют думать, что они не кастраты… Кто бы мог предположить…

— Песня о святом духе благочестия! Исполняют послушники духовной академии Светлого ордена — Калин и Авин!

Сделав объявление, Хедуш немножко посгибался, насколько позволила его фигура, изображая поклоны, и со скоромным видом отошел в сторону.

— А-а-а! — затянул Калин, сцепляя руки в замок на груди и закатывая очи к потолку.

— А-а-а! — подключился к нему Авин, становясь в такую же позу.

Нет! Нужно срочно это запить! Так! А где? Что, все уже унесли? Уууу… тоже мне хлебосольный дом! Хотя… Мне же нельзя! Сихот бы все это побрал!

Пока я озирался по сторонам в попытках чего-нить найти, эти двое в белых халатах заливались на два голоса, вызывая у меня зубовный скрежет. Не знаю, почему они так на меня подействовали, я в общем-то не против голосового пения, но в этот раз что-то не пошло… Обертоны у них, может, не те?

И ведь длинную песню подобрали! Минут пять с лишним стенали, заставляя меня мучиться. Впрочем, похоже, не только меня. На окружающих меня лицах восторга не наблюдалось. Но все когда-то кончается. Кончилась и песня этих акынов.

В зале наступила благословенная тишина.

— Браво! — сказал император, с явным облегчением захлопав в ладоши. Браво! Замечательный подарок!

Он снова покосился на супругу, которая тоже негромко аплодировала, с легкой материнской улыбкой кивая певцам.

Это браво? Вот это? Браво? Ну уж нет! Я с этим категорически не согласен!

Я направился вперед, вежливо, но решительно раздвигая плечами аплодирующую толпу. К тому моменту, когда затихали последние хлопки, я как раз добрался до первого ряда.

— Мой император! — громко сказал я, отодвинув руками в стороны двух последних людей, препятствующих моему выходу на простор. — Мой император! — повторил я, выходя на середину проплешины и становясь рядом с певцами. — Пока в семинариях печально и тоскливо поют, вызывая жалость и слезы, в магическом университете в это время весело танцуют танго! Танец любви, страсти, огня и крови! Не только послушники могут делать вам подарки! У магического университета для вас тоже есть сюрприз! Танец темных магов — танго! Уверен, что он более подходит для новогоднего праздника, чем грустные длинные песни! На балу нужно танцевать, а не петь! Мой император! Вы позволите?

В зале наступила полная тишина. Все, включая императора, его семью, ректора, преподов, гостей и охрану — все ошеломленно взирали на меня.

Припухли, откуда-то всплыло у меня в мозгу слово. Принцесса Сюзанна даже ротик приоткрыла от удивления.

Какие у нее ровненькие беленькие зубки, чисто автоматически отметил я.

— А вы… кто? — осторожно поинтересовался император и тут же продолжил, не дав мне ответить: — Хотя постойте! Я вас узнал! Вы ведь ученик нашего уважаемого архимага Мотэдиуса — князь Эриадор! Ведь так?

— Да, мой император, — поклонился я, невольно удивившись наметанности его глаза. Узнать меня в этом костюме, видя до этого всего один раз? У Хайме отличная память на лица!