Змея в конверте - Васильева Лариса Геннадьевна - Страница 35

Первая остановка конечно у Олега: он и Леша шепотом ссорились сидя за столом:

— Ну да, да! Все время выходишь, что, я тебе уже надоел?

— Если бы надоел, я бы так и сказал!

— А что же ты сегодня все время бегаешь?

— Просто надоело сидеть…

— Да, я чувствую, тебе надоело со мной сидеть…

— Ты как маленький!

Ну и ну! Выясняют отношения… У обоих такие стальные нервы, даже наедине делают вид, что в квартире ничего не произошло?

В комнате Татьяны Георгиевны на кровати кто-то лежал, Оля заглянула женщине в лицо — это та, которую она уже сегодня видела, старуха делает вид, что спит. В коридоре вспыхнул свет, он бьет ей в глаза. Некоторое время она терпела, потом встала и легко сдвинула кровать, так, чтобы свет из двери не попадал на подушку, и снова легла. Какая мощная… А я бы плотнее закрыла дверь, подумала Оля. Хочет, чтобы все видели из коридора, что она спит? А где же хозяйка комнаты?

Вернулась к Ирине Сергеевне, та, как ни в чем не бывало, перед зеркалом поправляла макияж, так энергично втирала крем, да-а, куда делись ее мягкие заторможенные движения! Как она взбодрилась! Где же ее гость?

Следующая комната Игоря. Игорь только вошел, усаживался на тахту между разложенных на ней учебников по медицине, пособий, справочников. Весь такой взъерошенный, нервный…

Софья лежала на диване в гостиной. Эта комната служила для приема гостей, но кроме Софьи и ее мужа Оля еще ни разу не видела здесь других посетителей. Даже если она не причастна к убийству, просто случайно могла бы что-нибудь слышать, но Софья спокойненько валяется завернувшись красным турецким пледом. А где же ее муж задержался?

Потом холл, тут все также пусто, в этот момент из маленькой кладовочки в углу холла вышла Лина. Она направилась к хозяину, широко распахнула дверь в кабинет и с порога спросила:

— Георгий Иванович, вы ужинать здесь будете или… — она оборвала предложение, ахнула, зажала рот руками, пару секунд размышляла, потом закрыла за собой дверь и пробежав через комнату, осторожно тронула хозяина за плечо, чуть качнула, он был мертв. Долю секунды Лина разглядывала закрытый сейф, она ведь сколько раз по приказу хозяина открывала его и код давно знала, потом сама себе покачала головой, кинулась к кровати, быстро вынула бумажник из-под подушки хозяина, забрала оттуда все деньги, сунула пустой на место, и выскочила из комнаты. Оля в растерянности наблюдала за ней, хотя, Лина единственная из всех обитателей квартиры, которая ведет себя абсолютно естественно. Она не вызывает никаких подозрений: случайно вошла, увидела труп, украла деньги… Все просто. Воровство все же не убийство…

Старик так и лежал поникший в кресле, никому не нужный. Казалось, красная морщинистая шея вытянулась под весом свешивающейся головы. Да, она желала ему всяких гадостей, но это было не всерьез… Сейчас ей стало жалко противного старикашку. Ну ехидный, язвительный, но за это же не убивают… Зато в нем всегда чувствовался громадный интерес к жизни, пусть и к чужой, но не равнодушие, не покорность… Такой энергичный инвалид был. И, честно говоря, он соображал прекрасно, никакого старческого маразма.

Вошел зять Георгия Ивановича, Владик, с газетой в руках. Еще в дверях, начал что-то нарочито громко говорить, словно специально, так, чтобы было слышно по всей квартире:

— Папа, ты читал статью этого мерзавца? Он же присвоил себе мои мысли…

Он секунду смотрел на умершего, потом снова выглянул в коридор, огляделся, швырнул газету на стол, быстро подошел к покойнику и потрогал свесившуюся руку — проверил пульс, постоял, огляделся, но больше ничего трогать не стал.

— Ну, старик, ты точно помер? Ишь, вздумал со мной тягаться, не на того напал… Вот теперь попробуй, переделай завещание…

После этого вышел и закрыл за собой дверь. Шум почему-то поднимать не стал. Странно, было бы нормально, если бы он поднял крик, обычно люди в такие минуты зовут на помощь, вызывают милицию или врача. Чего же он еще хочет? Владик шел быстро и бесшумно, почти на цыпочках. Ольга, следом за ним двинулась через пустой холл в гостиную. Войдя к себе, он плотно прикрыл за собой дверь, тихо позвал:

— Соня, ты спишь?

Она повернулась на диване:

— Уже, конечно, нет, ты разбудил… А что, ужинать зовут?

Врет, она и не спала.

— Все, старик умер… — Владик внимательно смотрел на жену.

— Что?! Какой старик? Ты о чем?

— Я же говорю: твоей отец умер.

Лицо Софьи исказилось.

— Только не ори, еще никто не знает. Я сейчас к нему зашел, а он того, преставился…

— Как?! Почему?!

— Не знаю, я же не врач.

Софья вскочила, хотела бежать, Владик остановил ее.

— Не торопись. Ты код его сейфа знаешь?

— Нет. Зачем? А ты знаешь?

— Вот дура, откуда мне знать… Сволочь, просил его: дай денег на квартиру… Когда умру, говорит, все получите, если завещание не переделаю… Вот и накаркал…

— Ты просил у него?

— Просил… Мы же с тобой это обсуждали.

— Ну зачем ты сам?! Мне он может быть и не отказал бы…

— И не надейся, сказал, убирайтесь и своего педераста забирайте.

— Какого педераста?

— Да что ты, совсем не соображаешь? Олега нашего.

— А почему педе..?

— Хрен его знает… Потому наверно, что все время с Лехой сидят, закроются и кто знает чем они там занимаются…

— Так это ты отца…?

— Вот дура-баба, конечно нет… Он сам, наверно, помер… а может быть, кто-нибудь и помог ему, — задумчиво протянул Владик, садясь на диван, — Нет, сам умер, крови там нет.

— А где ты был?

— Где, где… Тут сидел, пока ты спала…

— Ты врешь… Ты уходил.

— Ну давай, погромче, сообщи всем, чтобы ментам меньше работы было, им что, лишь бы посадить кого-нибудь, разбираться не будут.

— И что же мы, так и будем тут сидеть? А он там мертвый? Почему ты скорую сразу не вызвал?

— Не суетись, ты знаешь, где он деньги хранит? Если не знаешь код сейфа, поищи в комнате, у него везде заначки припрятаны были. Пойди, сначала позаглядывай в ящики комода, потом поднимай шум.

Софья Георгиевна покрутила пальцем у виска, поднялась, распахнула дверь, и громко произнесла:

— Я пойду дам отцу лекарство.

— Ну и дура, — тихо сказал Владик. — Эх, все напрасно…

Ольга последовала теперь за Софьей. Женщина прошла мимо комнаты отца, на кухню, там потопталась в дверях и повторила:

— Пойду дам отцу лекарство, — взяла стакан, налила воды и вышла оттуда.

Татьяна Георгиевна подняла голову и сказала вслед уходившей Софье:

— С чего бы такая забота? Соня, уже все готово, давайте ужинать, вечно вас зовешь двадцать раз. Олежку поторопи, что он все время закрывается с этим Алексеем? Заговорщики… — потом повернулась к прислуге: — Лина, выключай, подгорит. Сейчас пойду Геру разбужу и этих барынь позову…

Она раскладывала протертые столовые приборы, а Оля скользнула вслед за Софьей. Та вошла в комнату старика, стараясь не глядеть на отца, повернулась к комоду, увидела там поднос с графином и лекарством, поставила на поднос еще один стакан и подняла его, только после этого повернулась к отцу, громко закричала, поднос упал на пол, графин разбился, а стаканы покатились в разные стороны. Сразу захлопали двери, прибежала Татьяна Георгиевна, потом Владлен и его сын, следом Леха. В дверях появилась старуха с седыми волосами, крупная, жилистая, как мужик, это она спала в комнате Татьяны Георгиевны.

— Ну шо тут случилось? Чего орете? — басом спросила она.

— Вызывайте скорую, быстро, — Владлен сразу стал распоряжаться.

— Он умер? — спросил Олег.

— Еще как.

— Ну вызови, только ему это уже не поможет. Дождался, богохульник, — произнесла старуха.

— Может быть его положить? Открыть окно? Что еще делают? Игорь! Где Игорь?! — закричала Татьяна.

Вошел Игорь. Он выглядел таким усталым, вымотанным, у Оли защемило сердце…

— Что случилось?

Тут он сам увидел деда, подошел к нему проверил пульс, глянул на зрачки.