У врат преисподней ветрено… - Муркок Майкл Джон - Страница 22

Почти сразу экран замерцал, и показалось худощавое мужское лицо с кривым носом и тонкими губами.

— Не дерзко ли будет предположить, что вы терпите бедствие? — сказал он.

— Нет, — ответила Хэлен. — Вы можете нам помочь?

— Кто знает? Можете сманеврировать так, чтобы мы пустили в ход захваты, или следует выслать помощь?

— Руль, кажется, работает, — сказала она. — Иду на сближение.

Она подогнала корабль к одному из свободных причалов, и магнитные захваты станции притянули яхту.

Когда они наконец перебрались с корабля в неприятно пахнувший монастырь, их приветствовал тот же тонколицый монах. Голубое облачение ничего не добавляло его и так бледному лицу. Волосы были коротко подстрижены, но без тонзуры. Глаза и щеки ввалились, но в целом вид он имел по-своему достаточно здоровый. Он протянул костлявую руку с невероятно длинными пальцами.

— Я — аудитор Курт, — сказал он, и они с Аланом пожали руки друг другу. — Славно, что мы можем быть вам полезны. Будьте любезны пройти вот сюда.

Он провел их в небольшую, скудно обставленную комнату и предложил им чаю; они не отказались.

— Так что же именно неладно с вашим кораблем? — вежливо осведомился он.

— Точно не знаю. Я не так хорошо знакома с кораблями этого нового типа. Я не смогла запустить тормозные двигатели, когда проверяла их перед входом в атмосферу. Хорошо, что я их попробовала. — Она сама заклинила управление. Его легко можно было починить.

— Удачно, что вы оказались так близко. — Монах кивнул.

Алан ломал голову, как бы им узнать, здесь ли Огненный Шут.

— Меня крайне интересует ваш Орден, — сказал он, пытаясь завязать беседу. — Я в некотором роде изучаю религии. Может быть, вы расскажете мне о своей?

— Только то, что она была основана аж в 1950 году, хотя наш Орден основали лишь в 1976-м, а здесь мы появились около двадцати лет назад. Мы — ответвление истинной веры, не уделявшее должного внимания ее мистическим аспектам вплоть до основания Ордена Святого Рене. Святой Рене — не настоящее имя нашего вдохновителя и основателя (настоящее держится в тайне почти от всех), но так мы его называем.

— Я бы хотел осмотреть монастырь. Это возможно? — Алан оглядел комнатку, избегая пристального взгляда монаха.

— Если бы все шло как обычно, это было бы возможно, но сейчас во многих местах идет ремонт… Мы в самом деле не готовы принимать посетителей.

— Неужели? А чей же корабль, кроме нашего, находится у причала?

— Который?

— Там два. «Пи-мезон» и «Святой Мафусаил».

— Оба наши, — поспешно сказал монах. — Оба наши.

— Тогда почему вы спросили, о каком из них я говорю?

Монах улыбнулся.

— Боюсь, у нас, монахов, затейливые умы. Это в естестве нашего призвания. Извините, пойду проверю, как механики ремонтируют ваш корабль.

Он поднялся и вышел. Они слышали, как дверной замок щелкнул за ним. Их заперли.

Алан отхлебнул чаю.

— Если Огненный Шут здесь, они едва ли позволят бродить здесь посторонним, которые разнесут новость на Земле, — сказал он.

— Надо подумать, под каким предлогом нам все это осмотреть. Ты заметил, какой здесь воздух? Странный какой-то.

Воздух на станции вполне подходил для крутившейся в космосе, вдали от всего земного, станции-монастыря. В воздухе отчетливо витало спокойствие, и вместе с тем присутствовало и ощущение какого-то волнения. Возможно, конечно, он это все воображал, поскольку и сам был весьма взволнован.

— Как ты думаешь, они знают, кто он такой? Или он лишь пользуется их обычаем предоставлять людям убежище? — спросил ее Алан.

— Они, видимо, не от мира сего, если не сказать больше, — ответила она, слегка дрожа, потому что комната плохо отапливалась.

Дверь открылась и вернулся аудитор Курт.

— Ваша шлюпка отремонтирована, друзья мои. Из регистрационных пластин я узнал, что она принадлежит Денхольму Картису — не последнему человеку на Земле, да?

— Он мой брат, — сказала Хэлен, гадая, не клонит ли монах к чему-то определенному.

Алан наконец осознал, что они могут оказаться в опасности. Если Огненный Шут здесь и знает, что они тоже здесь, он может решить, что отпускать их рискованно.

— Значит, вы — Хэлен Картис. В таком случае, кто этот джентльмен?

— Я Алан Пауйс.

— Ах, да, внук Саймона Пауйса. Судя по недавним сообщениям лазервидения, мисс Картис и министр Пауйс не сошлись во мнениях по определенным вопросам. Которую из сторон поддерживаете вы, господин Пауйс?

— Ни ту, ни другую, — холодно сказал Алан. — Можете назвать меня незаинтересованным зрителем.

На мгновение лицо монаха обрело своеобразное выражение. Алан догадывался, что оно означало.

— Должен сказать, вы вели себя как раз весьма заинтересованно… — задумчиво сказал монах. Потом отрывисто добавил:

— Ранее вы просили разрешения осмотреть наш монастырь. Сказать по правде, мы не всегда позволяем незнакомцам изучать наш дом, но я думаю, ничего страшного, если вы перед отбытием совершите небольшую прогулку.

Почему монах так резко изменил решение? Не собирается ли он заманить их в какую-то ловушку? Алану пришлось рискнуть.

— Большое спасибо, — сказал он.

Они зашагали по изогнутому коридору.

— Эта часть, — объяснил им монах, — отведена для монашеских келий.

Они свернули в более узкий коридор, приведший их к очередному проходу, похожему на тот, по которому шли до этого, только круче изгибавшемуся.

— Здесь находится то, что мы называем нашей расчетной палатой.

Монах улыбнулся, открывая дверь и позволяя им войти. За дверью оказалась довольно большая комната. На простых стульях сидело несколько монахов в грубых коричневых одеждах. Монах посередине, одетый, как и Курт, в голубое одеяние, монотонно читал какое-то молебствие.

— Как можно кого-то замучить? — нараспев вопросил он.

— Порушив его доверие, — забормотали в ответ остальные монахи.

— Как сделать кого-то счастливым?

— Отвергнув его энграммы, — в один голос сказали монахи.

— Как помочь кому-то?

— Научив его быть чистым.

— Духом Восьми Движущих Сил, — запел одетый в голубое монах, — повелеваю тебе тотчас отвергнуть энграммы твои!

Монахи будто застыли, сосредоточившись. Над ними, позади монаха в голубом, жужжал таинственный механизм: неистовствовали циферблаты с непонятной разметкой, вспыхивали огоньки. Алан уважительно спросил:

— Чем они занимаются?

— Пытаются постичь сокровенную тайну Великого Треугольника, — прошептал аудитор Курт.

— А, — Алан понимающе кивнул.

Они оставили эту комнату и вошли в другую. Там перед большим пустым экраном россыпью стояли удобные кресла.

— Садитесь, — сказал Курт. — Сегодня мы ждем особого события.

Алан и Хэлен сели и принялись таращиться на экран.

Ничего не происходило; они ерзали больше получаса, а Курт продолжал бесстрастно взирать на экран, не глядя на них.

Не покидавшее Алана чувство опасности усилилось, вдобавок возникло ощущение, что монах намеренно держит их в неведении.

Потом, совершенно неожиданно, на экране стали вырисовываться большие буквы, пока не составили целое предложение.

ЕЩЕ ОДИН БРАТ ОЧИСТИЛСЯ! — гласило сообщение. Ни для кого из двоих гостей это ничего не значило.

Алан повернулся к монаху, не вполне отчетливо подозревая, что их надувают, но тот выглядел восторженным и невероятно довольным.

— Что это значит? — безнадежно спросил Алан.

— То, что написано — мешавшие одному из наших братьев энграммы были изгнаны из него. Теперь он чист и готов стать Братом Аудитором, как я. Когда такое случается, в нашем монастыре наступает время веселья.

Алан почесал в затылке и взглянул на столь же сбитую с толку Хэлен.

— Ну вот, — лучезарно улыбнулся тонколицый аудитор Курт, — теперь вы повидали кое-что в нашем монастыре.

Наполовину убежденный, что стал жертвой шутки, Алан безмолвно кивнул. Он нисколько не продвинулся к тому, чтобы выяснить, здесь ли находится Огненный Шут, хотя, возможно, проверка имеющихся о «Пи-мезоне» сведений, когда они вернутся на Землю, могла бы кое в чем помочь им.