Гроза чужих морей - Михеев Михаил Александрович - Страница 32

Для Ноэла то, что русские пошли на сближение, стало неожиданностью, равно как и башни их кораблей – в бинокль ему хорошо видно, что их разворачивают в сторону английской эскадры. Еще одна неожиданность – русских броненосцев было все же шесть, а не пять. Однако он до конца надеялся, что русские просто собираются взять его "на пушку". Возможно, так и было бы – Макаров все же не решил еще до конца, что делать и стоит ли рисковать, однако дальнейшее развитие событий на оставило ему выбора.

Идущий головным "Оушн" нашел-таки свою мину. Этого и следовало ожидать, все же удача не может сопутствовать бесконечно никому, даже англичанам. Эскадра практически миновала минное поле, когда мощный взрыв буквально вытолкнул броненосец из воды. Мина взорвалась под килем, практически оторвав кораблю таран. Этот реликт ушедшей эпохи, все еще считающийся непременным атрибутом любого крупного боевого корабля, был сколь внушителен, столь и бесполезен – в начале двадцатого века артиллерия была уже достаточно эффективна, чтобы не подпустить врага на дистанцию таранного удара, что неоднократно доказывалось на практике. Сейчас от взрыва нос корабля на миг приподнялся, обнажив на всеобщее обозрение стальной бивень, и тут же опустился обратно. Днище корабля было небронированным, поэтому мина проделала там дыру размером с хорошие ворота, в которую широким потоком хлынула вода. Это был еще не конец, однако взрыв, помимо собственно пробоины, сделал еще англичанам одну гадость – он повредил водонепроницаемые переборки, и теперь вода стремительно растекалась по нутру корабля.

Броненосец стремительно терял остойчивость, и командир крейсера "Аргонавт", вовремя сориентировавшись, ловко подвел свой корабль к борту английского флагмана, чтобы снять команду. Однако главным было даже не это. Гибель корабля – это повод дипломатам написать еще несколько гневных бумаг, и не более. В конце-концов, никто не заставлял англичан маневрировать у входа в блокированный порт, находясь в зоне военных действий. Да, русские не дали японцам предупредить английского командующего о минах, забив эфир искрой с собственных радиостанций, но это уж, извините, к делу не пришьешь. Глушили-то они станции японцев, с которыми находились в состоянии войны, а англичан, опять же, здесь болтаться никто не заставлял. Да и кто сказал, что мина русская? Она ведь могла быть и японской… Словом, много ругани, но серьезных последствий от нее ожидать не приходилось. А вот то, что сделали сами англичане, к ним привело, и незамедлительно.

Английские моряки были, что называется, на взводе. Оно и неудивительно – в том, чтобы не торопясь тащиться под прицелом вражеских крупнокалиберных орудий приятного мало. Естественно, нервы у всех разные, и у кого-то из артиллеристов они не выдержали. В том, чтобы открыть огонь из шестидюймовых орудий, времени много не надо, а дистанция до противника была к тому времени совсем невелика. Одна из шестидюймовок, неизвестно даже, на каком из английских броненосцев, дала выстрел по русским. Остальные артиллеристы, сочтя это, очевидно, сигналом к началу боя, тут же присоединились, и на русских кораблях вспухли огненные фонтаны – стреляли британцы неплохо, особенно в упор. Но и ответ русских не заставил себя долго ждать. Макаров, видя, что его корабли атакованы, медлить не стал. К тому же, грешно было не воспользоваться ситуацией – первый выстрел сделал не он, и с юридической точки зрения получалось, что русская эскадра всего лишь защищается. При этом у него было больше кораблей, а его орудия были уже развернуты в сторону англичан, в то время как у них башни были развернуты по-походному, и так же по-походному были раскрыты переходы между отсеками. В общем, идеальные расклады для атаки, тем более что противник уютно расположился посреди минного поля. Результатом был шквал снарядов всех калибров, которые понеслись в сторону врага, а так как русских комендоров учили стрелять именно с малой дистанции, то сейчас они оказались в своей стихии.

Первым угодил под удар замыкающий британскую колонну "Центурион". Этот корабль, броненосец второго класса и, в некотором роде, прототип русских броненосцев-рейдеров типа "Пересвет", был изначально построен не слишком удачно. Если конкретно, то броневой пояс "Центуриона", принесенный в жертву скорости, оказался слишком слабым, чтобы выдерживать огонь крупнокалиберной артиллерии. К тому же, так как бой шел на малой дистанции, то два фактора, которые в иной реальности были бичом русского флота, на сей раз сыграли на его стороне. Это были откровенно неудачные решения, воплощенные в русских снарядах – их легкость и их же бронебойность, точнее, взрыватели, избыточно тугие и часто попросту не дающие снарядам взрываться. Однако здесь и сейчас эти недостатки превратились в достоинства, что не замедлило сказаться на ходе боя.

Малый вес снаряда – это огромный минус. На больших дистанциях энергии такого снаряда вполне может не хватить для того, чтобы пробить броню вражеского корабля. Однако когда дистанция сокращается, выясняется, что более легкий снаряд имеет бОльшую скорость, чем тяжелый, а значит, способен идти в цель по относительно пологой траектории, что повышает точность и, за счет все той же скорости, теперь уже он может с легкостью проткнуть броню, которая не по зубам его более тяжелым собратьям. Сейчас был редчайший случай – бой на малых дистанциях, и такие снаряды показали себя во всей красе.

Кроме того, русские снаряды имели тугие, подчас, избыточно тугие взрыватели. Такой снаряд мог отперфорировать вражеский корабль насквозь и взорваться над морем, а то и вообще не взорваться, подобное случалось часто, особенно в крейсерских баталиях. Но сейчас перед русскими были броненосцы, и взрыватели повели себя именно так, как надо, срабатывая после того, как проникали внутрь чужого корабля. К сожалению, взрывались далеко не все, но те из них, что все же срабатывали, крушили английские корабли исправно, намного превосходя при этом начиненные шимозой японские фугасы. "Центурион" испытал все это на собственной шкуре.

Прежде, чем англичане успели развернуть башни и начали отвечать всерьез, "Центурион" получил не меньше десятка попаданий из тяжелых орудий. Это совсем неудивительно – по нему отработали шестнадцать двенадцати- и восемь десятидюймовых стволов, и дистанция была такой, что точность даже этих относительно примитивных орудий была велика. В принципе, попаданий должно было быть намного больше, но русских подвело то, что в реальном линейном бою они участвовали фактически впервые. Как следствие, вместо того, чтобы распределить цели, они начали все работать по ближайшему кораблю, благо их позиция после поворота, сделанного Макаровым еще до начала боя, оказалась классическим кроссингом Т относительно "хвоста" английской колонны. В результате многочисленные всплески от падения своих и чужих снарядов мешали артиллеристам вычленить свои результаты и, определив точную дистанцию, пристреляться, тем более что всплески от двенадцатидюймовок и десятидюймовых орудий на таком расстоянии были фактически неразличимы. Шестидюймовки, которыми, как елка игрушками, был увешан каждый броненосец, тоже внесли свою лепту в это безобразие. Как следствие, "Центурион" оказался буквально скрыт за фонтанами воды, но попаданий при этом было совсем немного. Впрочем, ему хватило и этого.

Корабль получил четыре пробоины ниже ватерлинии, причем одна из них (снаряд там все же разорвался) была из разряда незаделываемых. Впрочем, остальные, хотя и были невелики, тоже внесли свою лепту – бронебойные снаряды проткнули не только борт корабля, но и прошили водонепроницаемые переборки. Теперь команда отчаянно пыталась заделать если не внешние пробоины, то хотя бы повреждения переборок с тем, чтобы не дать воде распространяться дальше.

Было выведено из строя сразу четыре котла, и корабль начал терять ход, извергая из своих недр клубы белого пара и обожженных кочегаров. Улетела за борт вторая труба, и густой, жирный дым начал растекаться по палубе, мешая дышать и целиться. Первая труба, согнутая близким взрывом, не справлялась, тяги не хватало, и скорости кораблю это тоже не добавляло. Теоретически "Центурион" мог давать восемнадцать узлов, снаряды в него стали попадать, когда он шел на девяти, а сейчас она и вовсе упала до несерьезных семи. В общем, для эскадренного боя корабль был уже малопригоден.