Повелители мечей - Муркок Майкл Джон - Страница 36

Корум, Ралина и Белдан онемели от изумления, но теперь они больше не сомневались, что незнакомец не был шпионом. Ралина сделала знак воинам, ворота приоткрылись, и в створку проскользнула изящная фигура в странном костюме, в широкополой шляпе, с которой ручьями текла вода, и с мешком за плечами.

Незнакомец был относительно молод и, несмотря на довольно жалкий вид, обладал привлекательной внешностью, а в глазах его светились ум и какое-то пренебрежительное высокомерие.

— Джерри-а-Конель, к вашим услугам, — сказал он и поклонился.

— Как тебе удалось сохранить шляпу, если ты долгое время плыл морем? подозрительно спросил Белдан. — И мешок? Джерри-а-Конель подмигнул.

— Я никогда не расстаюсь со своей шляпой и очень редко с мешком. Вечные странники, подобные мне, дорожат тем немногим, что имеют, и не теряются ни при каких обстоятельствах.

— Значит, ты — вечный странник? — спросил Корум. Джерри-а-Конель нетерпеливо передернул плечами.

— Твое гостеприимство напоминает прием, оказанный мне в Каленвире…

— Ты пришел из Каленвира?

— Я там был. Но если мне не удалось пристыдить вас и этим сравнением…

— Прости нас, чужеземец, — сказала Ралина. — Пойдем во дворец. Стол накрыт, и я прикажу принести тебе смену одежды, белье и полотенца.

Они вернулись в большую залу, и Джерри-а-Конель с любопытством посмотрел по сторонам.

— Очень уютно, — заявил он и, ничуть не стесняясь, стащил с себя мокрый костюм, а затем разделся догола и почему-то почесал нос. Насухо вытеревшись полотенцем, Джерри отказался от белья и одежды, завернулся в другое полотенце, сел за стол и накинулся на еду, запивая ее вином. — Когда мой костюм высохнет, — объявил он слугам, — тащите его сюда. У меня дурная привычка ношу только свое. Когда будете сушить шляпу, потрудитесь отогнуть поля следующим образом… — И он пустился в долгие объяснения, а закончив наставлять слуг, повернулся к Коруму, весело улыбаясь. — Как же тебя зовут в этой точке пространства-времени, друг мой?

Корум нахмурился.

— Прости, я тебя не понимаю.

— Что здесь непонятного? Я хочу узнать твое имя, которое меняется так же часто, как мое. Иногда ты об этом знаешь, а я нет, а иногда — наоборот. В редких случаях мы являемся одной и той же личностью, вернее ее аспектами.

Корум покачал головой. Незнакомец явно был сумасшедшим.

— Вот, например, — продолжал Джерри, с жадностью уплетая блюдо из морских водорослей, — мое имя и Темерас, и Шаленек. Изредка я — герой, но как правило, я — спутник героя.

— Твои речи загадочны и туманны, рыцарь, — мягко сказала Ралина. — Боюсь, принц Корум ничего не понял, да и я не догадываюсь, о чем ты говоришь. Джерри ухмыльнулся.

— Ах! — воскликнул он. — Значит, я попал в такое время, где герой знает только об одной своей жизни. Тем лучше для него: не так уж это и приятно помнить все свои инкарнации. Принц Корум — мой старый друг, хоть он меня и не узнал. Ну да ладно, ничего страшного. — Джерри съел все до крошки, поправил полотенце и с наслаждением откинулся на спинку кресла.

— Ты загадал загадку и не удосужился дать на нее ответ, мрачно сказал Белдан.

— Не сердись. Я не собирался над вами подшучивать и сейчас все объясню.

Дело в том, что я не совсем обычный путешественник и странствую по измерениям пространства-времени. Такая у меня судьба. Я не помню, когда родился. Я знаю, что никогда не умру. Мое имя часто меняется. На вопрос «откуда я», могу лишь ответить, что я — из Танелорна.

— Но Танелорн — несуществующий сказочный город! воскликнул Белдан.

— Каждый мир — сказка для другого мира. А Танелорн, если как следует поискать, можно найти на любом из них.

— Значит, ты не занимаешься ничем определенным? спросил Корум.

— Когда-то я писал стихи, сочинял музыку. Но мое основное занятие — быть спутником героя. Я много странствовал под различными именами и в разных обличьях. С Ракширом-Лучником мы бродили по Кселерансу, где шлюпки плавают по небу, словно по морю; с Эльриком из Мельнибонэ посетили царство Мертвого Бога; с Асквиолем из Помпеи исследовали глубины Вселенной, где расстояния в космосе измеряются не световыми годами, а галактиками; с Хокмуном из Кельна отправились в Лондру, жители которой носят на лицах звериные маски, усыпанные драгоценными камнями. Я узнал, что время не существует, а пространство — не более чем иллюзия.

— А Боги? — запальчиво выкрикнул Корум.

— Мне кажется, мы сами их создаем. Варвары придумывают Богов невежественных, чтобы объяснить, отчего гремит гром; мудрецы — Богов всемогущих, чтобы не ломать голову над абстракциями. Многие говорят, что Боги не могут существовать без смертных, а смертные — без Богов.

— И тем не менее от Богов зависят судьбы смертных, сказал Корум.

— А разве от смертных не зависят судьбы Богов?

— Ты убедился в этом на собственном опыте, — шепнул Белдан на ухо вадагскому принцу.

— Значит, ты, подобно древним вадагам, можешь путешествовать по Пятнадцати Измерениям, когда захочешь, вкрадчиво сказал Корум. Джерри улыбнулся.

— Я нигде не могу путешествовать, «когда захочу». Изредка я имею возможность вернуться в Танелорн, если у меня возникает такое желание, но, как правило, меня швыряет, подобно щепке в водовороте, из одной жизни в другую без всякой последовательности и без причин. И почти каждый раз мне удается выполнить миссию, о которой я говорил — быть спутником героя. Вот почему я сразу узнал тебя — Бессмертного Воина. Я видел его во многих образах, но он не всегда узнавал меня. Возможно, теряя память, я не всегда узнавал его.

— А сам ты никогда не бываешь героем?

— Возможно, с точки зрения других, я и совершал героические поступки. Но мое предназначение — составлять одно целое с героем или с народом, который совершает подвиг. Личности наши растворяются в космических потоках непредсказуемых подводных течениях — множественной Вселенной. Существует теория — по крайней мере я ее слышал, что все смертные и все Боги — частички одной космической личности, а все миры, все века — грядущие и прошедшие, все изменения пространства, возникающего и исчезающего, — мысли в его космическом мозгу, чувства, которые он испытывает. Такие размышления ведут и к познанию, и в никуда, но они не имеют отношения к той проблеме, которая интересует нас в настоящий момент.

— Твоя последняя фраза мне по душе, — с чувством облегчения сказал Корум.

— А теперь, может, расскажешь подробно, как ты попал в замок Мойдель?

— Я расскажу тебе все, что захочешь, друг Корум. Так получилось, что внезапно я очутился в довольно мрачном городе, который называется Каленвир. Не ПОМНЮ, как это произошло, но со мной так часто бывает. Каленвир похож на гранитную гробницу и пришелся мне не по вкусу. Не успел я пробыть в нем и нескольких часов, как горожане меня в чем-то заподозрили, и мне пришлось удирать от них по крышам. Сначала я украл повозку, а затем лодку и по реке добрался до моря. Пристать к берегу было негде, поэтому я поплыл вдоль него.

Вдруг поднялся туман, начался самый настоящий шторм, и внезапно меня вместе с лодкой подняли наверх. Рядом со мной бились рыбы, акулы, морские чудовища.

Мне повезло: я уцепился за веревки гигантской сети, которую с большой скоростью тащили по воде. До сих пор не понимаю, как я не задохнулся. Затем сеть вытряхнули, и мы оказались на свободе. Мои товарищи по несчастью поплыли в разные стороны, как ни в чем не бывало, а я остался барахтаться в море. Потом я увидел остров и ваш дворец, ухватился за обломки лодки и…

— Не слыхал ли ты в Каленвире о человеке по имени Гландит-а-Край? перебил его Белдан. Джерри нахмурился.

— О герцоге Крае с восхищением говорили в одной таверне, как о могучем воине. Весь город готовится к войне, но я так и не понял, с кем они собираются сражаться. По-моему, речь шла о Лайам-ан-Эше. Войска Лир-а-Брода ждут подкреплений, чтобы напасть на эту страну.

— Подкреплений? — переспросил Корум. — Уж не с надрагских ли островов?