Ледовая Шхуна - Муркок Майкл Джон - Страница 3

Китобойным судам по традиции давали странные имена: Арфлейн узнал «Милашку», «Верную любовь», «Улыбающуюся леди», «Нежное прикосновение», «Мягкое сердце», «Доброту», «Удачу», «Счастливое копье» и других. От кораблей исходил острый запах крови и мяса.

Так же вместе, но с другой стороны от китобоев, стояли ледовые клипперы, всем своим видом выражающие крайнее высокомерие. Это были быстроходные суда на изящных полозьях, фактические короли плато, превосходящие остальные суда по скорости более чем вдвое.

Наиболее высоким и изящным из всех этих четырехмачтовых клипперов был флагман фризгальтского флота «Ледовый дух». Его паруса были аккуратно свернуты. Каждый дюйм корабля блистал вычищенной костью, фибергласом, золотом, серебром, медью и даже железом. Элегантный парусник с четкими линиями немало удивил бы своего древнего создателя обилием украшений.

Его нос, бушприт и бак были украшены огромными продолговатыми черепами кашалотов. Клювоподобная пасть их ощерилась громадными зубами, свидетельствуя о мастерстве, храбрости и мощи их владельца, семьи Рорсейн. И хотя он был известен как шхуна, это был барк с прямыми парусами, по старой морской терминологии. Вначале все большие клипперы несли косое парусное вооружение, но для ледовой навигации оно оказалось малопригодным и уступило место прямым парусам. Старое же название шхуны осталось. На каждой из четырех мачт развевался большой флаг Рорсейнов. Окрашенный полуязыческим художником в черный, белый, золотой и красный цвета, он олицетворял собой руки Ледовой Матери, окаймленные цветом медведя и кита, символом храбрости и жизни. Претенциозный флаг, подумал Арфлейн, приподняв на спине свою полумертвую ношу, и зашагал по направлению к кораблям.

Едва он подошел к доку, как один из кораблей отдал швартовы, и его огромный парус наполнился ветром. Развернувшись по ветру, судно грациозно заскользило на больших полозьях. Остановившись, Арфлейн приветствовал пронесшийся мимо него корабль. Это была «Снежинка» из Брершилла. Полозья скрипели на гладком льду при каждом повороте рулевого колеса, осуществляемого вахтенным рулевым. Несколько моряков узнали Арфлейна и, повиснув на тросе, ответили на его приветствие, остальные были заняты парусами. В чистом, морозном воздухе он услышал голос шкипера, отдающего команду в мегафон.

Проводив глазами уходящее на восток судно, Арфлейн испытал чувство горечи. Хороший корабль, один из тех, которые он с удовольствием принял бы под свое командование. Ветер наполнил его паруса, и «Снежинка» неожиданно подпрыгнула. Испуганные ним прыжком, черные и белые коршуны, до этого спокойно кружившие над судном, дико закричали и взмыли вверх.

Арфлейн воткнул гарпуны в лед и заскользил на лыжах между кораблями, избегая провожавших его удивленных взглядов моряков и направляясь к высокой ледяной стене, защищающей вход в город.

У главных ворот, по размеру достаточных, чтобы пропустить грузовые суда, стоял охранник, держа в руках костяной лук со стрелами наготове. Это был светловолосый юноша с беспокойным лицом. Откинутый на плечи меховой капюшон явно выдавал в нем новичка.

— Ты не фризгальтиец и не торговец с корабля, — произнес юноша. — Что ты хочешь?

— У меня на спине лорд Рорсейн, — ответил Арфлейн. — Куда отнести его?

— Лорд Рорсейн? — Охранник шагнул вперед и, опустив лук, заглянул в спальный мешок на спине Арфлейна. — А где остальные? Он мертв?

— Почти.

— Они ушли несколько месяцев назад, секретная экспедиция. Где ты нашел его?

— День пути на восток отсюда. — Ослабив ремни, Арфлейн опустил старика на лед. — Я оставлю его тебе.

— Подумав, молодой человек произнес:

— Нет, оставайся здесь до прихода моего сменщика. Ты должен рассказать нам все, что тебе известно. Может, нам придется посылать спасательную партию.

— Но мне нечем помочь вам, — возразил Арфлейн.

— Пожалуйста, останься хотя бы для того, чтобы точно рассказать, как ты нашел его. Так будет лучше.

Арфлейн пожал плечами.

— Мне нечего рассказывать. — Нагнувшись, он потащил тело через ворота. — Но я подожду, если хочешь. Мне нужен мой спальник.

За воротами стояла вторая стена, сложенная из ледяных блоков, по высоте доходящая до груди человека. Заглянув через нее, Арфлейн увидел крутую тропинку, ведущую к первому уровню города. За ним, насколько хватало глаз, располагались другие уровни. На противоположной стороне расселины Арфлейн увидел двери и окна домов жилого яруса. Многие из них были украшены затейливым орнаментом, вырезанным из кусков скалы. Более украшенные, чем жилые пещеры тысячелетие назад, эти допотопные дома весьма походили на первые постоянные укрытия далеких предков нынешних обитателей города. Возврат к такой форме существования был осуществлен несколько веков назад, когда стало невозможным строить дома на поверхности в связи с понижением температуры воздуха и повышением уровня льда. Первые обитатели расселин показали предвидение грядущих перемен, строя свои дома как можно ниже уровня льда, сохраняя таким образом тепло. Они же построили и ледовые корабли, зная, что при невозможности пополнения запасов топлива парусники будут наиболее практичным видом транспорта.

В узком переходе от второго уровня к первому Арфлейн увидел другого охранника, одетого в белую медвежью шкуру и вооруженного луком со стрелами. Он с трудом передвигался на шипованных сапогах, хотя они облегчали подъем и спуск по обледеневшим переходам, оснащенным лишь кожаной полоской ограждения.

Вновь прибывшему охраннику, старику с бесстрастным выражением лица, объяснили ситуацию, и он, молча кивнув, занял пост у ворот.

Присев на корточки, Арфлейн отстегнул лыжи и надел протянутые ему шипованные сапоги. Покончив с экипировкой, они подняли тело в мешке и начали осторожный спуск.

По мере их движения, свет с поверхности льда становился все слабее. Они шли мимо мужчин и женщин, переносивших товары для торговли наверх, а запасы пищи и шкуры вниз. Кое-кто из жителей узнали лорда Рорсейна. Арфлейн и его спутник игнорировали вопросы встречных и продолжали путь во все сгущающейся темноте.

Немало времени прошло, прежде чем они доставили тело лорда Рорсейна к уровню, находящемуся посредине расселины. Он тускло освещался лампами, работающими на том же источнике энергии, который обогревал и жилые кварталы города. Источник этот располагался на самом дне расселины и был окутан религиозными слухами и догадками даже в среде фризгальтийской знати, обычно открыто высмеивающей мифы. Для ледовых жителей холод был естественным условием обитания, тепло же являлось неизбежным злом, служащим для поддержания жизни.

На Земле Ледовой Матери тепла не было вовсе, оно не нужно тем, кто пришел туда после смерти. Тепло может уничтожить лед, что с уверенностью доказывало его зло. По слухам, температура на дне расселины достигала огромных значений. Именно здесь те, кто оскорблял при жизни Ледовую Мать, после своей смерти обращались в облачко пара.

Семья лорда Рорсейна занимала целый ярус города, по обеим сторонам расселины. Через пропасть был перекинут легкий мостик, сделанный из шкур и раскачивающийся и прогибающийся при переходе по нему. На другой стороне моста их ждал средних лет мужчина с квадратным лицом, одетый в желтую ливрею прислуги Рорсейнов.

— Что это у вас? — угрюмо спросил он, полагая, что Арфлейн и охранник принесли товары на продажу.

— Твой хозяин, — слегка улыбнувшись, ответил Арфлейн. Он испытал чувство удовлетворения, увидев, как при этой новости изменилось лицо привратника.

Засуетившись, он пропустил их в низкую дверь, с вырезанным на ней гербом Рорсейнов. Прежде чем достигнуть приемного зала, им пришлось пройти еще две двери.

Большой зал был ярко освещен трубчатыми лампами, вделанными в стену. Здесь было жарко натоплено, и Арфлейн вспотел, ощущая физическое и моральное неудобство. Откинув капюшон, он развязал ремни плаща. Зал был богато обставлен: раскрашенные драпировки из тончайшей кожи на стенах, деревянные кресла, некоторые с матерчатой обивкой. Лишь однажды в жизни видел Арфлейн такое кресло. Кожа, как бы тонко она ни была выделана, никогда бы не выглядела так утонченно, как увиденные им сейчас шелк и лен. Без сомнения, они на протяжении многих веков хранились где-то на складе. Их соткали его предки, когда на суше еще была растительность. Арфлейн знал, что весь мир, включая звезды и луну, почти полностью состоял изо льда. Однажды, следуя воле Ледовой Матери, даже теплые водоемы и скалистые пещеры, поддерживающие жизнь человека и животных, превратятся в лед — естественное состояние любой материи.