Седые травы (СИ) - Семироль Анна - Страница 4

Натаниэль отодвинул скрипнувшее старое кресло и подошёл к Джинни. В рассеянном свете её волосы блестели, как у деревянной куклы. Мэг причёсывала её каждое утро, заплетала ровные - волосок к волоску - тонкие косички. Миссис Крауч утверждала, что этот маленький ритуал улучшает ей настроение.

Натан подумал, что Джинни становится их талисманом. Пациенты стали щедрее, доход семьи вырос, Мэгги всегда в хорошем настроении, к статьям Натаниэля стали прислушиваться коллеги. Сама Джинни поправилась, исчезла пугающая худоба и морщины, похожие на трещины на коре дерева. Обычная девочка, тихая и скромная. Натан несколько раз осторожно заводил с ней разговор о её прошлом, но она так ничего и не вспомнила. Просмотр газетных сводок тоже ничего не дал. Похоже, никто в Лондоне и его окрестностях не искал Джинни.

- Зима в этом году ранняя и щедрая на снег. Скоро Рождество, - произнёс Натаниэль, наблюдая за танцем снежных хлопьев. - Что бы ты хотела попросить у рождественского деда?

- Рождество?.. - переспросила Джинни.

Натан опешил.

- Ну... да, главный праздник года. Ты не помнишь?

Она оглянулась, пожала плечами.

- У меня нет праздников, мистер Крауч.

Её многочисленные странности Натан привык объяснять амнезией и перенесённой в прошлом психической травмой. Джинни не ела, а только пила - значит, её ужасно содержали те, кто довёл её до истощения. Джинни не выходила на улицу - значит, подсознательно берегла себя от столкновения с опасностью. Джинни избегала гостей в доме Краучей - опять же память подавала тревожные сигналы сквозь защитную пелену амнезии. Замкнутость девочки и фанатичную любовь к растениям в домашнем саду доктор Крауч списывал на вынужденное одиночество и попытки опекать слабейших. В то же время Джинни отличалась тонким вкусом, развитой интуицией и умением поддержать беседу на отвлечённые темы. Мэгги болтала с ней часами.

- Не было - это не значит "не будет", Джинни. Рождественский дед приходит ко всем детям. Обязательно.

Джинни задумалась. В такие моменты её лицо выражало растерянность, граничащую с испугом.

- Что случилось?

- Зачем приходит рождественский дед?

Девочка сползла с подоконника и встала перед доктором Краучем, пытливо заглядывая в глаза.

- Зачем он приходит, мистер Крауч?

- Эээ... Джинни, да не волнуйся ты так! - замахал руками Натан. - Это дед, который носит детям подарки в Рождество!

- Зачем? - страх в голосе сменился удивлением.

- Ну... Это традиция, символизирующая дары волхвов младенцу Христу.

- Кому?

- Сыну Божьему. Джинни, ты и этого не помнишь?

Она отошла вглубь кабинета, села на кушетку и отвернулась.

- Смутно. Но не понимаю.

- Не понимаешь чего?

Она долго молчала, потом снова заговорила:

- Мистер Крауч, мои знания в теософии очень скудны. Я знаю, что принято ходить в церковь, почитать Бога, который придумал много Заповедей. Я помню легенду, что был Божий Сын, которого люди убили. И я многого не понимаю.

На улице зазвенело разбитое стекло, мальчишеский гомон тут же стих. Натан потёр переносицу, предчувствуя разговор на тему, в которой не был силён.

- Я не понимаю, зачем придумывать столько правил, когда достаточно одного: не делай зла, если не хочешь зла в ответ. Я не понимаю, почему люди празднуют рождение того, кого они убили. Ради чего, мистер Крауч?

"Лучше бы ты спросила, как работает человеческое сердце", - тоскливо подумал Натаниэль. Промелькнула мысль: а не показать ли девчонку коллегам-психиатрам?

- Понимаешь, Джинни... - он запнулся, подыскивая слова. - Вначале всё было просто. Потом обросло условностями. Людям свойственно усложнять простые вещи, чтобы казаться умнее.

- А что было вначале?

- Вначале всё несло в себе единственный посыл: любовь.

- Убийство Сына Божьего было от любви?

- Ну и вопросы, Джинни... Он пошёл на смерть, чтобы показать, что любит весь мир, - Натаниэль понял, что запутался и попытался продолжить. - Он показал свою любовь через самопожертвование.

- Любить - это убивать тех, кто готов пожертвовать собой? - глаза девчонки округлились от удивления. - Это зло, доктор Крауч. А своим поступком Сын Божий, получается, поддержал зло. Он же дал себя убить, так?

- Так... То есть, нет! Не так! - доктор промокнул скомканным платком выступившую на лбу испарину. - Ты из простых и прежде понятных мне вещей делаешь неправильные выводы. Вот смотри... Ты любишь цветы в оранжерее?

- Они живые, - отозвалась девочка ровно.

- Живые, да. Я вижу, как ты ими дорожишь. Если кто-то захочет их уничтожить, ты станешь их защищать?

- Я закрою дверь и никого не впущу в сад. И зла не будет.

- А если дверь выломают? Ты будешь защищать, рисковать собой?

- Не выломают, - отрезала девчонка. Помолчала и печально добавила: - Мистер Крауч, Вы для примера взяли совершенно неподходящую ситуацию.

- А-ааа, чёрт! - взвыл Натан в отчаянии. - Джинни! Ты мастер морочить голову! Юной леди не пристало иметь такое мнение!

- Я лишь пытаюсь понять то, что все понимают не так, как я.

В прихожей звякнул колокольчик: вернулась из университета Мэгги. Джинни коротко извинилась и унеслась её встречать, а Натан без сил опустился в кресло. "Откуда же она взялась? Откуда у неё такие вопросы? Как это выяснить?"

И тут Натаниэля осенило. Он схватил чистый лист бумаги, перо и быстро набросал короткое письмо: "Дорогой друг Майкл, обстоятельства складываются так, что я вынужден просить твоей помощи в одном странном деле. Тебе по долгу службы приходится общаться с самыми разными людьми. Нет ли среди твоих многочисленных знакомых медиума? Я и Мэг рады будем пригласить тебя в субботу отобедать у нас". Натан размашисто расписался под письмом, написал на конверте адрес Майкла Гослинга, накинул пальто и поспешил в почтовое отделение, что располагалось через три дома на углу улицы.

Мистер Гослинг прибыл ровно в два часа пополудни и ни минутой позже. Колокольчик над входной дверью и часы в гостиной грянули одновременно. Натаниэль довольно крякнул, отложил свежую газету в сторону и поспешил встречать гостя. Проходя мимо кухни, прислушался: Мэгги разъясняла Джинни правила сервировки стола, тихонько звякала посуда. По дому витал аромат жареного гуся, щедро приправленного травами.

- А-ааа, дорогой Натаниэль, ты потолстел! - радостно провозгласил с порога Майкл. - Видимо, дела пошли в гору? Люди стали чаще болеть?

- Люди стали добрее, - уклончиво ответил Натан, принимая у гостя тяжёлую шубу.

- К чему бы это? Надо бы обдумать и выдать сенсацию на первую полосу. Где моя любезная сестрица?

Натан сделал приглашающий жест в сторону лестницы на второй этаж.

- Мэгги колдует с обедом. Майкл, поднимемся пока в кабинет.

- Давай, интриган, хоть введёшь меня в курс дела.

В кабинете, прикрыв за собой дверь и дождавшись, пока гость устроится в кресле, доктор Крауч заговорил:

- Майкл, два месяца назад я подобрал на улице ребёнка. В тот самый вечер, когда провожал тебя до экипажа. Меня едва не сбил кэб, из которого, судя по всему, и выпала моя находка.

- Младенец? - нахмурил густые брови мистер Гослинг.

- Нет. Девочка лет двенадцати. Страшно истощённая, едва живая. Завёрнутая в мешковину, как вещь. Мы с Мэг оставили её у себя. Полиции ничего не сообщали. Ты не видел её, потому что она боится чужих и не выходит из своей комнаты.

- Опрометчиво было оставлять её, дорогой Натан. Девчонка - это не приблудная кошка.

- Согласен. Только она ничего не помнит, кроме своего имени. Полиция сдала бы её в приют. А здесь мы её выходили и дали кров. Ни в одной из лондонских газет не было объявления о похищении ребёнка.

- И ты хочешь с помощью медиума выяснить, откуда взялся твой найдёныш? - в голосе Майкла скользнула насмешка. - Доктор Крауч, вы верите в это антинаучное мракобесие?

Натан почувствовал, что начинает сбиваться с мысли. Он нервно зашагал по кабинету, прислушиваясь к уличному шуму.