Седые травы (СИ) - Семироль Анна - Страница 2

- Джинни.

Голос был так тих, что Натаниэль усомнился, не послышалось ли ему.

- Что?

- Я - Джинни, - отозвалась она уже громче.

- Как ты себя чувствуешь?

Девочка молчала, всё так же не отрывая от Натана взгляда.

- Ты хочешь есть?

Она помедлила и чуть кивнула. Натаниэль ободряюще улыбнулся:

- Вот и славно. Посиди здесь, я подыщу тебе одежду.

В сорочку полноватого коренастого Натаниэля девочку можно было завернуть минимум четыре раза, но выбирать не приходилось.

- Мэг проснётся и придумает что-нибудь более подходящее, - заверил доктор Джинни, неуклюже подворачивая ей длинные рукава. - Тебе не холодно?

Она отрицательно покачала головой. Натан потянулся за фонендоскопом.

- Джинни, я послушаю, как ты дышишь. Боюсь, как бы ты не заболела.

- Я здорова, - ответила девочка твёрдо. - Я никогда не болею.

Натаниэль пожал плечами.

- Может быть. Но сама посуди: о чём должен думать доктор, когда перед ним сидит тощая, бледная девочка с кожей, морщинистой как у старой леди?

Джинни натянула рубашку на колени и засопела.

- Ты можешь мне рассказать, что случилось? - мягко спросил Натан.

- Я не помню.

- А где живёшь, помнишь?

- Нет, - еле слышно буркнула она.

Натан хотел сказать, что полиция всё равно будет задавать те же вопросы, что это нужно для блага самой девчонки, но промолчал. Может, это к счастью - не помнить, что нашли тебя голую, завёрнутую в дерюгу и перевязанную верёвкой. Память милосердна.

В глубине дома запели половицы, скрипнула дверь.

- Моя жена уже на кухне, - улыбнулся доктор. - Сейчас будем завтракать.

Он оставил Джинни в кабинете и поспешил к Мэг. Та вовсю колдовала над тостами и пышным омлетом, негромко напевая что-то себе под нос. Натан подошёл, обнял супругу за талию и слегка дунул в высокую причёску.

- Судя по твоему настрою, девочка в порядке? - спросила Мэгги, разливая по чашкам какао.

- Вялая, немного заторможенная, - отчитался доктор. - Ничего не помнит. Назвала только своё имя - Джинни.

Мэг кивнула, сняла крышку со сковороды и перевернула жарящиеся ломтики бекона. По кухне поплыл божественный аромат.

- Что ты намерен делать дальше, милый?

- Для начала накормить её. И приодеть. Мэг, в моей сорочке она смотрится ужасно. У тебя не найдётся для неё какого-нибудь старого платья? Я пригляжу за беконом... Вы, женщины, легче между собой поладите.

Супруге доктора Крауча ничего не нужно было повторять дважды или долго объяснять. Дочь профессора филологии, выросшая среди книг и учёных мужей, Мэг сочетала в себе не только острый ум и прекрасное воспитание, но и редкую красоту, которой могли похвастаться лишь представительницы древних фамилий, лёгкую руку и тонкий вкус художницы. Дважды в неделю Мэг посещала в университете отцовские лекции по истории искусства. Натаниэль частенько ворчал, что место женщины в семье, но тут же умолкал, стоило Мэг напомнить, что семья - это не только муж с женой, но и дети. Не получалось детей у четы Краучей.

"А может, оставить девчонку пока у нас?" - подумал Натан, выкладывая на тарелку с золотистой каймой ломтики бекона. Подумал - и тут же отогнал эту мысль. Девочка - это не собака и не кошка, не так всё просто. Сперва надо рассказать полиции, а уж дальше им решать судьбу Джинни.

В коридоре зазвучали бодрые шаги, и Мэг впорхнула в кухню, сияя, как утренняя заря.

- Натан, я решила! - сообщила она. - Никакой полиции! Джинни поживёт у нас до тех пор, пока к ней не вернётся память. Я как раз думала подыскать нам горничную.

- Милая, всё бы хорошо, но... Вмешательство полиции необходимо. Нельзя оставить безнаказанным тех, кто так обошёлся с Джинни. И потом наверняка её ищет родня.

Мэг решительно покачала головой.

- Дорогой, подумай сам. Если девочка ничего не помнит, как можно кого-то найти? О чём она сможет рассказать констеблю? Ты увидел на её теле хоть какие-то повреждения?

- Не увидел, - буркнул Натан, не в силах противостоять женской логике.

- А если Джинни ищет родня, то мы узнаем это из свежих газет. Майкл поможет.

Натаниэль вздохнул и внимательно посмотрел на жену. Мэгги была настроена решительно и лучилась радостью. И возразить ей было нечего.

- Пусть поживёт, пока не окрепнет. Не могу ж я выставить на улицу заморенного голодом ребёнка, - сказал он, делая вид, что страшно сердится и это решение принимает путём большого одолжения.

На самом деле он тоже был рад такому повороту событий.

- Почему ты не ешь? - нарушила тишину Мэгги.

Джинни вздрогнула и оторвалась от созерцания пейзажа за окном. Неуверенно взяла ложку, опустила её в тарелку с традиционной для англичан утренней кашей и снова поникла.

- Поешь, - мягко сказал Натан. - Тебе надо есть, чтобы поправиться. Давай, понемножку.

Девочка поёрзала на стуле, потрогала рюшку на рукаве платья. Платье Мэг купила себе позапрошлым летом, поддавшись на уговоры кузины, но носить так и не стала. "Оно слишком короткое. Не хочу прослыть легкомысленной", - объяснила она мужу. Джинни в одежде с чужого плеча смотрелась крайне нелепо. Рукава пришлось закатать, а над поясом сделать солидный напуск, иначе девочка наступала себе на подол. Натан, увидев в гостиной такое чучело, с трудом удержался от вздоха. Худоба Джинни, подчёркнутая пышными рукавами и юбкой, выглядела чудовищно.

Ложка с кашей медленно поднялась к тонким губам и застыла. Джинни посмотрела на Краучей умоляюще.

- Ты не хочешь кашу? Может, съешь булку с беконом? - заботливо спросила Мэгги.

- Я не могу. Мне попить бы...

- Чай, молоко?

- Мэг, давай я согрею эля. Может, проснётся аппетит? - предложил Натан.

После первого же глотка девочка зашлась в кашле, из глаз брызнули слёзы. Мэгги бросила на мужа сердитый взгляд и быстро сбегала в кухню за водой. В принесённую кружку Джинни вцепилась обеими руками. Пила торопливо и жадно, захлёбываясь и вздрагивая при каждом глотке. Натан наблюдал за ней и хмурился.

- Ещё? - спросил он, когда кружка опустела.

Джинни кивнула, довольно сверкая глазами.

- А можно как вчера? - попросила она. - Сладкое...

В итоге первый завтрак Джинни в доме Краучей составил две чашки сладкого чая и кружку воды. Как ни пытались доктор с супругой убедить её поесть, к каше упрямица так и не притронулась.

К полудню Натаниэль собрал свой докторский чемоданчик и ушёл проведать пациентов. Мэгги и Джинни остались вдвоём. Девочка улеглась на кушетку в кабинете, завернувшись в плед. Мэг походила по дому, вытерла пыль с мебели, посмотрела, что можно приготовить на ужин. Она хмурилась, замирала, глубоко задумавшись. Что-то не давало ей покоя, точило червячком изнутри. Нет, не что-то: Джинни.

- Милая, ты не спишь? - приоткрыв дверь кабинета, спросила Мэгги.

- Нет, миссис Крауч. Я просто лежу, - тихо отозвалась девочка.

Женщина вошла, прикрыв за собой дверь, села в кресло рядом с кушеткой.

- Я хотела поговорить с тобой.

- Конечно, миссис Крауч.

- Мы с Натаниэлем хотели предложить тебе остаться у нас. Пока ты болеешь... и дольше.

- Я не болею, - Джинни села на кушетке, свесив тощие ноги. - Я высохла.

- Ну, это ты так называешь, - уклончиво сказала Мэг. - Скажи, ты помнишь хоть что-то о себе? У тебя есть семья, дом?

- Я всё уже сказала доктору Краучу, - бесцветно ответила она, глядя в пол.

- Мне подумалось, что есть на свете вещи, о которых женщинам лучше разговаривать без мужчин. Потому и спросила.

Мэг смотрела на неё пристально. Пыталась понять, действительно ли странная девчонка ничего не помнит, или боится говорить с ней.

- Пойми, милая, пока ты здесь, тебе нечего бояться, - проговорила она мягко. - Я лишь думаю о том, как разыскать твою семью и твой дом.

Джинни оторвалась от созерцания паркета и взглянула Мэг в лицо. В тёмных глазах не было ничего. Ни страха, ни горя, ни боли. Пустой взгляд человека, чья память - чистый лист.