Весы змея - Кнаак Ричард Аллен - Страница 41

Последовало необычное колебание… А потом Траг’Оул ответил:

Эдиремы Ульдиссиана считают, что следуют за твоей подругой, но, делая так, на самом деле они слушаются демонессу.

Слушают… Нет!

Да… Серентию из Серама они видят перед собой, но на самом деле уже несколько дней это Лилит, если считать по времени Санктуария…

— Серентия… — Мендельн упал на одно колено, так поражён он был этой новостью. Его разум устремился в прошлое, в Парту, к Малику, который носил кожу другого человека. — Нет… Серентия… Нет… Этого не может быть…

Кожу другого человека… Лилит носила кожу Серентии…

* * *

Может, Хашир и был меньше Тораджи, но отпечаток, который эдиремы оставили на нём, — особенно внутри храма, — оказался куда больше, чем на первом городе. Храм остался стоять, но утопал в крови. Особыми жертвами стали высшие жрецы: их тела теперь висели на разрушенных колоннах, стоящих по фронту здания. Сила эдиремов позволила погрузить стрелы футовой длины в твёрдый мрамор… После того как они проникли сквозь мягкую плоть.

Руки каждого жреца висели прямо над головой. Металлические арбалетные стрелы пронзили ладони, которые перед этим были сведены вместе, с тыльной стороны. Стрелы также проходили сквозь горла и туловища.

Предложение такого наглядного представления поступило от женщины, которая теперь возглавляла эдиремов. Жрецы похитили Ульдиссиана, горячо заявляла Серентия, и потому их будут вешать до тех пор, пока кто-нибудь из оставшихся не подаст голос и не скажет, где он находится.

Но все жрецы отошли в мир иной, причём каждый клялся, кто он незнает, что произошло с предводителем группы. Серентия ухватилась за это как за предлог, чтобы в дальнейшем прочесать местность на предмет сторонников секты, в первую очередь среди руководителей города.

Спустя три дня после того как Ульдиссиан и его последователи вошли в город, Хашир во многом был чуть более чем напоминание о себе.

Пока всё это происходило, население пряталось, опасаясь одновременно храма и новоприбывших. Это не помешало на четвёртый день Серентии — её длинные волосы размётывало ветром — выйти на середину рынка и объявить голосом, который эхом отдавался по всему городу, что она теперь принесла мир и надежду в Хашир. Естественно, часть местных восприняла это заявление с осторожностью, но эдиремам удалось многих вывести из их домов, чтобы они смогли увидеть, что она говорит правду.

Привлечённой публике Серентия предложила то же, что и Ульдиссиан, но не сразу. Хашири наблюдали воочию силу иноземцев, и потому многие из них хотели попробовать. Однако Серентия даже этим не показывала путь, хотя она из всех эдиремов была наиболее способна сделать это.

Вместо этого в том самом храме, который они завоевали, в то самое время, когда местные птицы пировали на телах жрецов, славного Ромия вызвали на аудиенцию с первым служителем мастера. Он понятия не имел, что хочет от него Серентия, знал только, что, если Ульдиссиана больше нет— слухи об этом стремительно разносились в их рядах, — то она остаётся их единственной надеждой не только на продолжение, но и просто на выживание.

В качестве своего временного штаба Серентия использовала жильё местного высшего жреца. Ромий, который всегда был беден, даже в пору своей бытности разбойником, мог, когда вошёл, только дивиться шёлковым коврам на стенах и оправленным в золото гобеленам. Доля сожаления, которое он испытывал по поводу жестокости действий эдиремов в Хашире, исчезла, когда он подумал об огромных, добытых нечестным путём богатствах Триединого.

Ещё немного, и он замер на месте. Серентия растянулась на наклонном диване, её взгляд был прикован к пергаменту у неё в руках. Её длинные, густые волосы ниспадали на плечи и даже закрывали часть её лица. Она была усладой для глаз даже в своих потрёпанных боями одеждах, особенно для Ромия, который был без ума от Серентии чуть ли не с первого раза, когда увидел её на площади в Парте.

Наконец, он сумел прочистить горло, и она немедленно оторвалась от чтения.

— Ромий! — улыбка, которой осветилась её лицо, распалила огонь в его сердце. Попроси его Серентия в одиночку сразиться с группой свирепых существ под названием морлу, он бы не задумываясь бросился в бой. — Я боялась, что ты не придёшь!

— Как я мог не прийти, госпожа? В любое время, для чего угодно, тебе нужно только позвать, и верный Ромий поспешит услужить…

Она села.

— Как поэтично! Но подойди же! Почему ты всё время стоишь в дверях? — Серентия похлопала по дивану. — Составь мне компанию!

Низко поклонившись, он поспешно подошёл. Возле самого дивана бывший вор заколебался, но Серентия снова улыбнулась и похлопала по сиденью.

Он сел сам, оставляя приличное пространство между ними. Ромий посмотрел на свою госпожу, и его взгляд немедленно попал в плен её сияющих глаз. Как это он раньше считал их голубыми, смутно подумалось ему. Не мог же он так ошибиться…

— Ромий… После меня ты был ближе всех к Ульдиссиану.

Ему потребовалась пара мгновений, чтобы сообразить, что сказано это было в прошедшем времени.

— Мы найдём его, госпожа, найдём! Не беспокойся на этот счёт!

Она покачала головой.

— Нет, дорогой, преданный Ромий… Хотя и я сказала так людям, я не думаю, что мы найдём его. Боюсь, что, как и его брат, Ульдиссиан потерян для нас навсегда!

Это не укладывалось в голове. Мастер одолевал ужасных демонов и полчища воинов! Ничто не могло взять его так легко… И всё же…

— Кое-кто говорит… Госпожа… Кое-кто говорит, что видел его брата рядом с ним прямо перед тем, как он исчез… Быть может…

— Маскировка, вроде той, что была на двух монстрах, которые напали на меня, — Серентия задрожала, и Ромию захотелось утешить её в своих руках. — Нет, демон забрал Ульдиссиана, в этом я уверена, — он всё больше утопал во взгляде её зелёных глаз. — Один чуть не забрал даже меня. Перед Хаширом.

Он был в ужасе.

— Госпожа! Когда?

— В джунглях. Когда Ульдиссиан приказал нам переходить через реку. Помнишь?

— Да… — Ромий стиснул зубы. В некотором смысле то, что её чуть не похитили, беспокоило даже больше, чем то, что Ульдиссиана теперь не было. Он осознал, что не может себе представить эдиремов без неё.

— Ульдиссиан… И даже Мендельн… защитили меня тогда. С тех пор, как они исчезли, я прикладываю все усилия, чтобы защитить всех остальных, но… Я должна кое-что сказать тебе, только тебе одному, дорогой Ромий.

— Что? Что? — сам не заметив этого, он придвинулся к ней ближе, так что они чуть не касались друг друга.

— Я боюсь. Боюсь. Я могу защитить остальных, но кто теперь защитит меня?

Ответ сорвался с его губ прежде чем он понял, как это будет звучать:

— Я! Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя, госпожа!

Ещё до того как его лицо слишком раскраснелось от стыда, Серентия вдруг приложила ладонь к его щеке. Она улыбалась.

— Ты будешь? Нет, ты правдабудешь рядом, Ромий?

Чувства начали прорываться наружу.

— Я душу и жизнь отдам за тебя, госпожа! Я готов противостоять всем силам Триединого! Я никогда не позволю, чтобы что-нибудь случилось с тобой!

Он ждал, что она вышвырнет его за такие слова, ведь всем было известно, как много мастер значил для неё.

Однако…

— Ромий… — прошептала Серентия, её губы были так близко от него, что он готов был пожертвовать своей жизнью только для того, чтобы один раз поцеловать их. — Ромий… Ты не представляешь, как много это значит для меня…

Она ещё раз погладила его щеку, а потом, словно с неохотой, отстранилась. Бывший разбойник не смог удержаться от резкого выдоха.

— Если ты говоришь искренне… А я очень надеюсь, что это так… То у меня появилась новая идея…

Ещё не совсем отойдя от последнего, Ромий смог только мыкнуть, выказывая любопытство.

— Тебе известно, как Ульдиссиан показывал дар остальным. Но со мной он занимался упорнее… Я думаю, именно поэтому мои способности развились быстрее, чем у остальных.