Весы змея - Кнаак Ричард Аллен - Страница 39

Этот вопрос чуть не заставил его заупрямиться и отказаться совершать здесь любые шаги, но угроза Лилит и его забота об Ульдиссиане перевесили сомнение. По правде сказать, до сих пор Мендельн не испытал ничего по-настоящему зловещего, находясь в руках тех, кто заявлял, что хотят быть его наставниками. Вообще-то, если бы он припомнил свои собственные мысли, то понял бы, что они действовали только в соответствии с желаниями, которые витали в нём самом на протяжении последних нескольких лет.

И если обучение у них могло помочь спасти его брата и мир… То Мендельн обязан был делать то, что необходимо.

Он сделал шаг к следующим руинам, весь путь занял не больше времени, чем нужно для удара сердца. Мендельн знал, что это неправильно, что расстояние должно было отнять гораздо больше времени. Тем не менее, он был благодарен за то, что ему не приходилось тратить часы для того только, чтобы пересечь обозреваемую местность.

Второе строение сохранилось гораздо лучше, чем первое. Быстро смахнув пыль, Мендельн нашёл под ней новые непонятные слова. На этот раз, тем не менее, брат Ульдиссиана не стал так быстро сдаваться. Он повторял каждую руну с тщательностью, пытаясь озвучить её с различными голосовыми вариациями. Быть может, ошибка заключалась в произношении, думалось ему. Быть может…

Внезапно слово перед ним возымело смысл. Это было имя или, во всяком случае, существительное. Пирагос.

Вполне довольный своим успехом, Мендельн произнёс слово вслух. «Пирагос!».

Земля вокруг разрушенного здания сразу затряслась. Мендельн отступил назад, уже сожалея о содеянном.

Снизу вырвалось безобразное тело без мышц, с крыльями, обтянутыми кожей, вероятно, некогда дававшими возможность летать. Голова была бычачьей формы, даже с двумя свирепыми рогами, сходящимися посередине. Демон вскочил, сухая грязь и то, что на вид казалось ещё более сухими лоскутами кожи, отпало от него. Мендельну немедленно пришло на ум демоническое существо, с которым он и Ульдиссиан сражались в джунглях.

Но кое-что отличало нынешнюю ситуацию от предыдущей. Во-первых и прежде всего, скелетообразное тело, поднявшееся из могилы, было короче, чем существо из джунглей, и в целом его тело было куда более компактным, несмотря на огромные крылья. Глядя на него, Мендельн совершенно уверился, что имеет дело — имел бы, если бы она была жива, — с представителем женскогопола.

Менее уверенно, чем за миг до этого, он всё же повторил имя. «Пирагос?».

В ответ земля справаот него затряслась. Вообще-то, весь ландшафт внезапно задрожал. Он проклинал себя, отскакивая назад. Первый раз был от неведения; повторять было совершенно глупо.

Из опустошённой земли восстало полчище чудовищных трупов, ни один из них не был целиком человеческим, все состояли почти из одних костей… Или чего-то аналогичного. Вообще-то, многие на его взгляд были просто пустыми одеждами или туманными видениями. Они были всех форм, всех размеров, его глаз примечал мужчин, женщин и… Просто других.

Но было в них что-то неправильное. Мендельн раньше сталкивался с призраками, и они были не такими. Он протянул руку к ближайшему, крылатому существу с рогами, которое, судя по малым размерам и определённым признакам, Мендельн принял за женщину. Рука прошла сквозь неё, в чём было мало удивительного, но ощущения былой жизни не было.

Они — воспоминания ангелов и демонов, —раздался голос Траг’Оула. — Их смерти были настолько ужасными, что они навсегда погребены под этим местом…

Не настоящие духи. Мендельн задумался, если ли у какой-нибудь из групп то, что он назвал бы душой, но подозревал, что нет. Быть может, это была одна из причин, почему и те, и другие домогались и тревожили людей…

Затем… Он ощутил, что подходит кто-то ещё. Туманные фигуры надвигались тесной толпой, и эти туманные фигуры, пусть и посредствомужасных видений, были Мендельну знакомы. Эти были настоящие духи, настоящие души.

Но… Чьи?

«Покажите мне себя! — потребовал он. — Покажите себя!».

Они повиновались. Полчище мужчин и женщин, многие из которых даже после смерти оставались поразительно совершенными, затмили образы демонов и ангелов. Мендельн понял, кто они были такие, потому что их совершенство было сродни совершенству Ратмы.

Дети создателей Санктуария. Первые нефалемы и следующие сразу за ними поколения.

Призраки нефалемов стояли неподвижно, словно ожидая от негоследующего хода. Мендельну не приходило на ум, к чему это могло быть, да и Траг’Оул молчал. Видимо, Мендельн должен был самостоятельно проделывать свой путь.

Но чтоза путь мог быть, когда перед ним стояли бессчётные ряды мёртвых?

Он посмотрел на ближайшего из них — женщину такой тёмной красоты, что у него сердце забилось быстрее. Её серебряные глаза смотрели на него не моргая.

С надеждой, что он не совершает непоправимую ошибку, Мендельн протянул руку.

Нефалемка немедленно наклонила свою голову так, что макушка её теперь нависала прямо над его пальцами.

Действуя по наитию, Мендельн как гребнем провёл пальцами по густым чёрным волосам. Тут же он почувствовал, как его пронизывает сила, и голос — явно женский голос — сказал ему: «Я была Хельгротой…»

Он отнял пальцы. Нефалемка подняла голову, серебряные очи снова уставились на него.

Удивительно, ведь он только услышал имя — её имя, — но Мендельн обнаружил, что он знает о ней гораздо, гораздо больше. Он мог представить, какой она была раньше, от рождения до смерти. Когда-то она была почти так же сильна, как Ратма, и присматривала за существами, которые вели ночной образ жизни. Она была доброй, но в то же время яро защищала тех, о ком заботилась.

Он стоял, не зная, что делать дальше. Мёртвая ждала вместе с ним, всегда терпеливая, даже если он проявлял нетерпение.

— Ну и что мне с тобой делать? — вопросил Мендельн. — Пойдёшь в поход против Лилит вместе со мной? Пойдёшь? Хоть один из вас согласен на это?

Женщина подняла на него левую руку. Это действие напугало Мендельна, и он попятился. Но призрак не атаковал. Вместо этого в руке его материализовался вытянутый, узкий предмет. Кость.

Нефалемка предложила кость ему.

Не имея понятия, что он должен делать с жутким подарком, но в полной уверенности, что ошибкой будет отказаться, Мендельн осторожно принял кусок кости.

— Спасибо? — сболтнул он.

Но как только последнее слово сорвалось с его губ… То, что когда-то было нефалемкой по имени Хельгрота, исчезло, как умирающий клубок дыма, подхваченный внезапным порывом ветра. Мендельн посмотрел вокруг и увидел, что остальное призрачное полчище исчезает тем же способом.

Не успели они исчезнуть, как то же самое стало происходить с развалинами, с видениями ангелов и демонов — со всей пустошью.

И Мендельн миг спустя последовал за ними, внезапно возвратившись в тёмную пустоту, которая начинала казаться ему чересчур знакомой.

Произнеси слово опять. Произнеси его, сын Диомеда…

— Пирагос? — Мендельн сразу почувствовал холодность в своих ладонях, почти освежающую холодность. И посмотрел вниз и увидел, что в них мерцает кость. Он едва сдержался, чтобы не уронить частицу.

Это первое слово призыва, и это предмет, который сильнее свяжет тебя с силами, задействованными в этом деянии.

Кость нефалемки задвигалась, поменяла форму. Она стала чуть короче и гораздо тоньше. Один конец заточился и разгладился. Края заострились.

Сияние ослабло, но не исчезло полностью. Мендельн уставился на то, что держал в руках.

Кинжал… Костяной кинжал, точно такой, какой он видел у Ратмы.

Они приняли тебя, кто слышит их, — дети ангелов и демонов, убитые так гнусно, — согласились с тем, что ты не дашь Санктуарию стать яростью Пылающего Ада или же деспотическим порядком Высшего Неба. Они, первыми рождённые в Санктуарии и потому ещё больше принадлежащие ему, чем доступно пониманию Инария или Лилит, навсегда провели связь между жизнью и послесмертьем…