Дочь похитительницы снов - Муркок Майкл Джон - Страница 30

По лицу Гейнора скользнула тень, словно он внезапно вспомнил о прежних, более приятных временах.

– Что ж, кузен, тебе виднее…

– Оставьте их, господин майор, – вклинился в нашу беседу Клостерхейм. Он выглядел обеспокоенным. – Чего зря время тратить? Все равно вы их не переубедите.

– А вы, герр Клостерхейм, – справился Фроменталь, – вы тоже считаете себя верным рыцарем Порядка?

Клостерхейм повернулся к французу, оглядел того с головы до ног и холодно усмехнулся.

– Я служу своему хозяину. И Граалю, хранителем которого мне суждено стать снова. Мы еще встретимся, господа. Как я уже сказал, мне здесь нравится, я не боюсь этого места и рано или поздно завоюю его, – он помолчал с отсутствующим видом. – Как часто я жаждал наступления ночи, как злился, когда приходил день! Восход – мой заклятый враг. Здесь я у себя дома. И вам со мной не справиться.

Даже Гейнор, казалось, изумился этой тираде.

– Старомодные у вас взгляды, господин капитан, – заметил я. – Похоже, вы перечитали романтической поэзии.

Клостерхейм смерил меня свирепым взглядом.

– Я вообще человек старомодный, граф, жестокий и мстительный, – его голос буквально сочился ядом.

– Уходите, – вдруг произнес Ученый Фи. – Если выйдете на свет, наши охранники убьют вас.

– Что? Куда уходить? Какие охранники?

– В темноту. За пределы света. А охранников у нас много, – Фи повел рукой, и почудилось, будто каменные колонны вокруг шевельнулись и в каждой проступило лицо офф-моо. – Время не властно над нами, принц Гейнор, это вы ему подчиняетесь.

Да, Гейнор и Клостерхейм нас недооценили. Но мы вряд ли недооценили их. Нам было известно, что Гейнор фон Минкт превратился в красивую и коварную ядовитую змею.

– Если мы уйдем, то вернемся с армией.

– Тут погибла не одна армия, – отозвался Ученый Фи. – Кроме того, я не уверен, что вам удастся вернуться в то место, из которого вы ушли, тем паче – отыскать выход на поверхность. Нет, вы уйдете во мрак за рекой, а там уж как рассудит судьба – или сумеете выжить, или погибнете. За рекой много таких, как вы. Остатки рассеянных армий, целые племена и народы. Думаю, вы не пропадете среди них, с вашей-то сметкой; наверняка обустроитесь и добьетесь процветания.

Гейнор явно не поверил услышанному.

– Племена и народы? – презрительно переспросил он. – Чем они питаются?

Ученый Фи, уже повернувшийся, чтобы отправиться обратно в университет, ответил с легким раздражением в голосе:

– Насколько понимаю, в основном они каннибалы.

Он подождал, пока мы присоединимся к нему, потом посмотрел на нацистов. Те стояли где стояли.

– Ступайте! – Фи повелительно взмахнул рукой.

Гейнор, естественно, и не подумал подчиниться. Ученый Фи прошептал нечто неразборчивое. С дюжину ледяных копей обрушились из тьмы и вонзились в почву под ногами у нацистов. Гейнор переглянулся с Клостерхеймом – и дал команду отступить. Отряд медленно скрылся в темноте.

– Мы вряд ли увидим их снова, – заметил Фи. – Они будут слишком заняты, чтобы нападать на нас – им нужно будет защищать себя.

Я перехватил взгляд Фроменталя. Подобно мне, француз не разделял убежденности нашего хозяина.

– Пожалуй, пора отправляться в Мо-Оурию, – сказал Фроменталь. – Надо известить обо всем мудрецов.

– Верное решение, – одобрил Ученый Фи. – В иных обстоятельствах я бы советовал идти пешком, но сейчас скажу так – возьмите волука. Мы не ведаем, сколь близко сходятся временные потоки, а значит, проявить осторожность не помешает, – чувствовалось, что его забота продиктована не столько тревогой, сколько здравым смыслом.

Фроменталь задумчиво кивнул.

– Это будет любопытно.

– Что такое волук? – спросил я у француза, когда мы расстались с Ученым Фи.

– Я никогда его не видел, – откликнулся Фроменталь.

Он проводил меня до моего «дома». Там меня ждал Равенбранд. Наши хозяева, по-видимому, учитывали все возможности и готовились к худшему.

Я лег и заснул. Проспал я несколько часов подряд. Сны мои были причудливыми и тревожными. Я видел белого зайца, бегущего по подземелью, скачущего с уступа на уступ, с утеса на утес, мчащегося к башням Мо-Оурии; следом за зайцем громадными скачками неслась иссиня-черная пантера с высунутым алым языком. Еще я видел двух всадников, скачущих навстречу друг другу по покрытому льдом озеру. Первый в серебристых доспехах, ослепительно сверкающих в лучах бледно-голубого солнца; второй, его противник, весь в черном, броня украшена диковинными узорами, шлем изображает дракона, готового рвануться ввысь. У черного рыцаря было мое лицо, лица другого рыцаря я не видел, но почему-то решил, что это Гейнор – возможно, потому, что последняя встреча с кузеном была свежа в памяти. Проснувшись, в полудреме я размышлял о своем двойнике, который явно не желал, чтобы я вмешивался в происходящее и не дал мне защитить офф-моо от нациста. Может, у меня галлюцинации? В конце концов, кроме меня его никто не видит… Если обратиться к врачу, моим сновидениям, наверное, найдется какое-нибудь фрейдистское истолкование. Если же я вижу иную реальность, то как такое вообще возможно? Будем надеяться, что мудрецы Мо-Оурии сумеют – и захотят – утолить мое любопытство. Вот Оуна, к примеру, не отказывалась отвечать на вопросы. А когда прибудем в Мо-Оурию, я попрошу помощи: мне нужно вернуться в Германию, где мои соотечественники сражаются со злом, которое угрожает в ближайшем будущем поглотить всю Европу и даже весь мир.

Мои размышления прервал голос Фроменталя. Когда француз вошел, я не смог сдержать удивленного возгласа: на бедре у него висел меч, а за спину был закинут лук и колчан со стрелами.

– Вы ожидаете нападения? – спросил я.

– Надо быть готовым к неприятностям, друг мой. Впрочем, у меня ощущение, что Ученый Фи не преувеличивал. Вашему кузену и его шайке пока будет не до нас: в темной стране им хватит иных забот.

– А зачем вы идете в Мо-Оурию? – поинтересовался я.

– Надо повидать друзей мэтра Ренара, – коротко ответил Фроменталь и перевел разговор на другую тему.

Я завернул Равенбранд в отрезок ткани и забросил меч себе за спину. Затем собрал немногочисленные пожитки, надел шляпу с пером – применительно к обстановке она смотрелась еще нелепее, чем легионерское кепи Фроменталя, но я к ней привык. Можно было выходить.

Правда, Фроменталь настоял на завтраке. Мы перекусили достаточно безвкусной похлебкой и отправились в путь. По лабиринту извилистых улиц Фроменталь вывел меня к реке, где под обрывистым берегом была заводь с гаванью. Там нас ожидал Ученый Фи, оживленно беседовавший с несколькими другими офф-моо.

Мое внимание сразу привлек стоявший у причала «корабль». Сперва я решил, что он живой, но, присмотревшись, понял, что корпус судна вырезан из кристалла, переливавшегося на свету и оттого казавшегося живым. Цвет кристалла менялся от темно-бордового до ярко-красного. Невольно создавалось впечатление, что передо мной – огромный рубин, которому придана форма корабля. Очевидно, это и был волу к, о котором упоминал Фи. Я бы сказал, что волук более всего походил на некоего мифического зверя, извлеченного из бездны, где он давным-давно мумифицировался. Нос напоминал то ли рыбью, то ли драконью морду: широкие ноздри, мощные челюсти, слепые глаза… Чудилось, что корабль глядит на меня. Может, он все-таки живой? В уголке моего сознания брезжило смутное воспоминание…

На спине волука – буду говорить о корабле, как если бы он и вправду был живым – имелась ровная площадка, что-то вроде громадного седла, способного принять пятнадцать – двадцать пассажиров. С бортов торчали массивные весла. Следом за офф-моо, продолжавшими беседу, мы поднялись по трапу.

Чудесный корабль поразил меня настолько, что я ощутил потребность поделиться своим чувствами с кем-нибудь – например, с Фроменталем.

Француза мой восторг позабавил.