Меч на ладонях - Муравьев Андрей - Страница 4

В тоне сказанного постороннему наблюдателю легко было бы уловить оттенок иронии, но того, кто еще недавно был вороном, не смутил тон.

– Не настигнет ли его поутру погоня? – Старец нервно перебирал серебряные ракушки, наподобие четок увивавшие его левую руку.

– Аиэллу уведет их к горам или в долину горячих ключей. Нам нечего бояться, старший брат.

Торвал застонал, и Аиэллу заторопился.

– Вырежи стрелы из тварей – смертному не стоит видеть их.

По поляне пронесся ветер, вздымая в воздух опавшую листву, и тишину ночи вновь нарушило хлопанье крыльев гигантского ворона.

Аиэллу проводил полет его грустным взглядом больших миндалевидных глаз, надвинул поплотнее капюшон и, убедившись, что дыхание раненого выровнялось и смерть его подопечному уже не грозит, зашагал к трупам ночных тварей.

…Пробуждение было ужасным. Голову Торвала как будто заполнил шар из мореного дерева, которое намного тяжелее железа. Он попробовал сесть. Тут же в правом плече засаднили раны от удара ночного чудовища. Вместе с болью вернулось и осознание ситуации. Солнце только начинало свой ежедневный поход по небосклону, а ведь полдень был крайним сроком, до которого ему можно рассчитывать на вознаграждение. Дальше Аиэр ждать не будет, значит, не будет ждать и ладья до спасительного норвежского берега.

Лес, несмотря на плохую славу, радовался восходящему солнцу, как и все леса: заливались птицы, искрились в утренней росе первые лучики, и запах прелой прошлогодней листвы приобретал какой-то неуловимый оттенок свежести.

Викинг осмотрел полянку в поисках тела своего противника. К его удивлению, туша чудовища, сраженного им ночью, была не единственной на поляне. Чуть поодаль громоздились еще два трупа, а у самой кромки леса лежал четвертый. Кряхтя, Торвал поднялся на ноги, перехватил секиру и побрел к ближайшей из мертвых тварей.

Чудовище, похоже, было всего на ладонь выше него самого, зато размахом плеч могло дать фору любому силачу из человеческого рода. Короткие ноги, длинные лапы, переплетенные канаты мышц, густая зеленоватая шерсть. Кожа чудища тоже была зеленоватого цвета, что можно было заметить, несмотря на толстый слой многолетней грязи. Широченные плечи переходили в небольшую голову, немного напоминавшую кабанью, украшенную парой мощных клыков, но практически лишенную щетины. Страшная тварь, ужасное, невиданное доселе исчадье скальдовых саг для детей, лежала перед ним.

За время походов Торвал наслушался немало рассказов. Были среди них песни и сказки о разных тварях, существование которых христианский священник ярла Гуннара называл не иначе как происками «нечистого». Да и сам Торвал несколько раз по ночам видел огни и тени, которые не могли принадлежать ни людям, ни животным… Но вот так, лицом к лицу, встретиться, биться с чудовищами, да еще, по-видимому, победить…

Но почему их несколько? Несмотря на головную боль, Торвал мог поклясться, что бился с одним врагом, да и того удалось завалить с большим трудом. В ближнем бою викинг был не силен и по возможности предпочитал схватке лицом к лицу дальнобойный лук, которым владел в совершенстве.

Перед ним же лежали не один, а целых четыре зверя. Причем три убиты его стрелами. Тут было о чем подумать… Но не сейчас… позже, много позже.

Выкинув из головы смутные подозрения, викинг споро вырезал клыки у убитых чудовищ (какое-никакое, а доказательство), очистил стрелы от ошметков зеленой плоти и, порой переходя на легкую рысь, припустил к месту встречи с заказчиком.

Солнце радостно переливалось в каждой капле росы, словно опровергая все страхи, разносимые по округе об этом месте. Постепенно Торвал даже начал что-то насвистывать. Густой перелесок постепенно сменили старые ели, закрывающие небо, ориентироваться стало труднее. И хотя на лежалом пласте прошлогодних иголок каждый шаг выдавливался неглубоко, по мере возможности викинг все же старался передвигаться по звериным тропам. Изредка он даже начинал кружить, пытаясь хоть как-то запутать погоню. Впрочем, запас времени все еще был.

Храм появился неожиданно: только что вокруг был густой лес – и вот он уже стоит на поляне, а ручей, бывший проводником последние три тысячи шагов, как испугавшийся пес, нырнул в какую-то расщелину.

Викинг вздрогнул, и было от чего: перед ним открылась абсолютно ровная, без единого дерева площадка, на которой находился храм. Чужеродная проплешина посреди густой растительности. Она смотрелось как-то несуразно и нереально, а в ноздри лез раздражающий и неожиданный в этом месте запах жасмина и роз. Само здание храма, полуразрушенное, кое-где украшенное сохранившейся причудливой лепниной, сильно заросшее плющом, в ярких лучах утреннего солнца не казалось ни грозным, ни даже опасным.

У входа его ждали. Высокий, закутанный в серую хламиду стражник жестами приказал Торвалу оставить оружие у входа. Викинг хмыкнул и отступил на шаг, локтем сбрасывая тул с остатками стрел под правую руку. Тут же из стены шиповника вынырнул Аиэр.

– Не бойся, воин. – Голос старца был мягок, как теплый воск. – Здесь не причинят тебе вреда. Оставь оружие – богиня не приемлет железа в своем храме.

– Мне нечего делать в твоем храме, жрец.

Аиэр, казалось, нисколько не смутился от настороженного тона пришельца.

– Мне нужно проверить, то ли ты принес мне, воин.

Торвал не уступал. Получить свое серебро он намеревался в месте, где все будет находиться перед его взором. Варяг ухмыльнулся – всего один стражник да старик жрец. Он успеет зарезать первого и настругать ломтиками второго, выпытывая, где хранится золото и серебро, прежде чем солнце начнет клониться к закату.

Но старик, по-видимому, тоже повидал жизнь и разбирался в наемниках. Из зарослей, отрезая пути к отходу, вышли еще четверо стражников. Все в одинаковых серых хламидах с низко опущенными капюшонами, вооруженные нелепыми копьями с широкими лезвиями. Из-за спины жреца выступили две высокие фигуры. Эти были экипированы получше остальных: мерцающие темным блеском клавины[9] и короткие мечи, красноречиво направленные в живот викингу.

– Ты пойдешь туда, куда скажут, человек, – нараспев, медленно проговорил один из мечников. – И будешь делать то, что скажут, если хочешь жить и тратить свое серебро.

Не будь ночного столкновения, Торвал не задумываясь рванул бы на прорыв, но спину и бок резало от бега по лесу, а глаза время от времени застилала пелена из танцующих прозрачных червячков. Тем не менее сдаваться и идти в храм викинг не собирался.

– Отдай мои марки, Аиэр. – Торвал бросил ларец ярла к ногам жреца, обратным движением локтя подвигая секиру под здоровую левую руку.

Один из воинов нагнулся и под взглядом безмолвствующего жреца проверил ларец. Увидев утверждающий кивок, второй из вооруженных мечами стражников убрал меч и достал из-за пояса мешок.

– Здесь в два раза больше, чем ты просил, человек. – Мешок, характерно звякнув, упал к ногам викинга. – Но ты пойдешь в храм и сам положишь жезл на руки Архвии.

Викинга передернуло. Мягкий напевный акцент был чужд его слуху, но скандинава возмутило не это. Кто бы ни стоял напротив, этот кто-то пробовал указывать ему, что делать. Сдерживаться в таких ситуациях было не в привычках взбалмошного нурмана.

– Засунь этот жезл себе в задницу, выродок! Никто не приказывает Торвалу, сыну Сигпора, даже если у него связаны руки и ноги! А мои руки свободны, и я еще погрею ноги в твоих кишках, отродье морского ежа и шелудивой суки!

Свою эмоциональную речь викинг закончил плевком под ноги.

Жрец еле успел перехватить рванувших на наглеца мечников. Стражники с копьями тоже пододвинулись поближе – настолько, что Торвал, казалось, ощутил их дыхание.

Викинг крепко держался за рукоятку секиры, выглядывая кандидата на свой, вероятно, последний удар, но Аиэр опередил всех. Одной рукой отстранив стражу, старец вынул из-за пояса широкий медный нож и протянул его рукояткой вперед.