Начало общего пути (СИ) - Гришанова Ирина "Русена" - Страница 16

Уже вынырнув из только что окончившегося безумия, Андрей обнаружил, что лежит, совершенно раздетый, на диване, а рядом на коленях стоит полуодетый Вадим. Когда это они успели снять с себя одежду, совершенно не помнилось. Все случилось так неожиданно, будто в тумане, как-то быстро, что только теперь окончательно до молодого парня стало доходить, что именно сейчас произошло. Стало стыдно, и он тихо прошептал:

– Боже!

– Как ты? – с еще не угасшим окончательно огнем в глазах на него смотрел растрепанный Вадим, – Я не ожидал, что ты настолько чувствителен, хотя понял, что это твой первый раз. Ты поэтому так долго упирался?

Андрей жутко покраснел от смущения и резко сел. «Больно!» – он поморщился и наклонился за брошенными около кровати вещами. Что говорить, совершенно не представлялось. В душе все еще не могло установиться одно определенное отношение к произошедшему: то ли хорошо, что это, наконец, с ним случилось, то ли плохо. Особенно, если учесть удовлетворенное желание близости с другим человеком.

– Ты замечателен, все хорошо, я просто счастлив, что ты позволил мне это, – Вадим, взволнованно говоря, попытался снова поцеловать Андрея, но только что потерявший девственность парень не ответил и даже немного напрягся. С сожалением однокурсник отстранился и поднялся на ноги:

– Не буду тебя тревожить. Я пойду в душ, а потом ты. Хорошо? Выпей пока пива. Вадим подхватил свои вещи и удалился. Андрей, уже не торопясь, оделся и, морщась при движении, подошел к окну. Задумчиво глядя в никуда, глотнул из бутылки, что взял, проходя мимо, с журнального столика. За стеклом осенняя холодная темнота, под порывами ветра раскачиваются голые ветви деревьев. А в душе затихают последние отголоски только что испытанного. И почему-то наряду с облегчением и затухающим блаженством присутствует совершенно непонятное сожаление. О чем оно? На память пришел разговор по сотовому с Димой, подумалось, вернулся ли он уже с работы? Затем возмущенная мысль – «какого хрена я об этом думаю?» – сделала резкий скачок к Вадиму в ванной – «а здорово было». И опять раздумье устремилось к старшему другу: «это уже не поцелуй» – снова стало стыдно, вспомнилась предпоследняя встреча с ним – у парадной. От этих душевных метаний отвлек вернувшийся из ванны довольный Вадим:

– Я все, – он подошел, обнял, спросил своим обычным мурлыкающим тоном:

– Тебе спинку потереть? – и лукаво, с полуулыбкой на губах, посмотрел на Андрея. Тот смутился, отстранился и, направляясь к прихожей, немного резковато ответил:

– Сам справлюсь, – как теперь вести себя с сокурсником, он еще не решил.

После душа заходя в комнату, Андрей все еще не знал, что теперь делать, но друг опередил его вопросом:

– Что-то не так? Тебе не понравилось? – похоже, Вадим ожидал однозначно положительного ответа, поэтому ощутимо поник, когда услышал:

– Понравилось, но… – парень глубоко вздохнул и, не сводя глаз с лица друга, быстро продолжил, словно боясь, что не успеет все сказать:

– Это действительно было здорово. Я не ожидал, что так будет. Даже не сразу все осознал. Но… Просто, пойми, до последнего времени я был с 13 лет влюблен в одного человека и так вот сразу…Я, честно, не совсем еще разобрался, что со мной сейчас происходит. Ты мне нравишься, но это еще не любовь, это точно. А просто так встречаться.… Это не по мне, – парень пожал плечами, – Не обижайся, я просто не хочу никого обманывать: ни тебя, ни себя. Мы с мамой не раз говорили на тему моих чувств – она у меня замечательная, – она всегда советовала не торопиться с принятием важных решений в личной жизни. Поэтому…я не могу тебе сейчас окончательно ответить. Вот, – Андрей замолчал и твердо посмотрел в глаза Вадима, ожидая, что тот скажет.

– Ну что ж, ясно, – ответ был серьезен и спокоен, – Спасибо за откровенность. Я ценю то, что ты сейчас сказал. Не знал, что у тебя была такая долгая любовь. Мне вот тоже довелось так влюбляться. И я тебя понимаю.

Помолчав, Вадим продолжил:

– Буду ждать твоего ответа, сколько придется. Надеюсь, что все же станешь моим любовником. Ты мне нравишься, я уже говорил, – он встряхнулся и воодушевленно: – По крайней мере, ты мне не отказал, – затем улыбнулся и продолжил бархатным интимным тоном: – буду завоевывать тебя дальше, так что никуда ты не денешься! А сейчас пора домой, хотя могу и у тебя заночевать, если желаешь, – закончил уже совсем иначе, лукаво. Умел же, зараза, играть своим голосом!

– Нет-нет! Давай-ка домой! Мне надо все переварить в одиночестве! – Андрей стал подталкивать друга к прихожей. «Может, с Леоном поговорить? Нет, пока не буду. Надо самому все обдумать».

В последующие дни Вадим в универе вел себя как обычно, словно между ними вообще ничего не было: те же подколки, воспринимаемые одногруппниками как шутки. Только чаще стал провожать до дома, не напрашиваясь, правда, в гости, но мягко требуя прощального поцелуя. Памятуя о неожиданной встрече с Димой, и не желая повторения такой ситуации, Андрей все же иногда уступал желанию Вадима, правда, с оглядкой – потому, что и самому хотелось.

Пока однажды…

Вадим, провожая, у парадной снова попросил поцелуй, но Андрей все же отстранил наклонившегося к нему друга, упершись тому свободной ладонью в грудь:

– Нет, нет! – и улыбнулся, чтобы смягчить отказ. В этот момент открылась дверь парадной. Андрей, стоя лицом к подъезду, первым наткнулся взглядом на выходящего человека. Это был Дмитрий. «Опять!» – испугался парень. Увидав студентов, мужчина заулыбался, бросил радостное «Привет!», затем замер, тут же очень внимательно посмотрел на обоих, и в его глазах полыхнула такая ярость, смешанная с болью, что Андрей непроизвольно отшатнулся, резко опустив руку, все еще упиравшуюся в грудь Вадима. Дима же закрыл глаза, застыл статуей и снова ожил, словно переключился с одного режима на другой. Вадим в это время оборачивался на прозвучавшее приветствие, поэтому, кажется, не заметил неожиданной реакции вышедшего из парадной знакомого. Только удивленно приподнял брови, когда Андрей испуганно отшатнулся.

Тем временем молодой парнишка, растерянный от увиденного, про себя панически твердил «Мы ничего не делали, мы ничего не делали», словно его оправдания мог услышать и принять к сведению этот значительный – сейчас Андрей четко почувствовал это – для него человек. В один миг стало неимоверно важно узнать, что увидел и понял Дмитрий в эти короткие мгновения встречи. И почему в его глазах была такая ярость, и почему – боль. Опять захотелось оправдываться и просить прощения, только теперь четко сознавая – за произошедшее не так давно между ним и Вадимом. Сожаление о случившемся всколыхнулось горькой волной.

А Вадим, не подозревая о таких серьезных волнениях в душах обоих, как обычно весело приветствовал знакомого:

– О! Давно не виделись! Говорят, ты весь в работе? – очевидно, его чутье не заходило так далеко, чтобы чувствовать внутреннее состояние человека. Дима, глядя мимо студентов, совершенно другим тоном, нежели секундами назад, скороговоркой произнес «Мне некогда. Пока!» и чуть ли не бегом завернул на дорогу за кустами сирени. Вадим недоуменно задал риторический вопрос:

– Что это с ним? – и тут же сам ответил: – Заработался, наверно.

Обратив внимание, что его друг все еще стоит как вкопанный, он обратился уже к нему:

– А с тобой-то что? Опять застеснялся? Мы же сейчас ничего не делали. И вообще, на будущее: он же би, наши отношения для него не должны быть неприемлемы, – пока Вадим все это произносил, Андрей отмер и, стараясь говорить непринужденно, ответил:

– Я вот подумал, если мы тут так часто будем мелькать, да еще и целоваться, то скоро вся парадная будет знать, что я – гей, чего бы мне очень не хотелось. Так что давай с этими проводами пока завяжем, – видя, как у друга вытягивается лицо, торопливо продолжил: – хотя бы пока я не приду к какому-то определенному решению. Прости, – помолчав, добавил: – Ну, пока, завтра увидимся, – и направился к дверям.