Подземка - Мураками Харуки - Страница 85

Этой осенью мы переезжаем. В городе Сироока я купил землю, и, хотя строительство еще не началось, осенью дом будет готов.

Огата-сан занимается в основном компьютерным обеспечением. Среди пострадавших, которые дали интервью для этой книги, довольно много тех, кто имеет отношение к компьютерам. Огата-сан рассказал, что вдоль линии метро Хибия расположено много фирм, связанных с этим бизнесом. Почему так произошло, неизвестно. Возможно, просто случайно.

Для тех, кто работает в софтверной индустрии, можно сказать, общим является то, что, во-первых, они очень заняты, а во-вторых, — часто меняют место работы. Однако Огата-сан, придя на работу после окончания школы, все время работает только в одной фирме. Подобные примеры в этой профессии встречаются довольно редко, и это вызывает восхищение его друзей. Беседуя с ним, понимаешь, что он действительно занят настолько, что невольно начинаешь ему сочувствовать. Впрочем, когда спрашиваешь служащих других фирм, среди них не найдется таких, кто скажет: «У нас много свободного времени, живем в свое удовольствие», — но все же… Огата-сан откровенно высказывается и производит впечатление искреннего молодого человека. Когда я брал это интервью, ему исполнилось тридцать, но по лицу и всему внешнему облику он выглядел моложе, и ему точно подходит определение «молодой человек». Его отношение к окружающим, видимо, можно назвать активным.

Пожалуй, из-за этой черты своего характера по дороге на работу на станции Кодэмматё он, увидев страшную картину, решил, что надо что-то делать, и довольно долго оказывал помощь пострадавшим. В результате сам надышался зарином. Многих, кто так же, как и он, оказывал помощь пострадавшим, постигла та же участь. Долгое время не приходили машины «скорой помощи», полиция почти не оказывала содействия. Естественно, он крайне недоволен такой неподготовленностью властей в чрезвычайной ситуации.

Родился я в Токио, в районе Адати, и все время живу там. Хоть я и говорю «Токио», но это его северная окраина, рядом с префектурой Сайтама. Семья состоит из четырех человек: родителей, сестры и меня. Еще одна сестра вышла замуж и живет отдельно. На работе я очень занят. Часто контракт должен выполнять только я один, и поэтому бывает угроза срыва. Я жалуюсь начальству, но на это не обращают внимания. Бывает, что в день работаю по 12-13 часов. Оформляю это время как сверхурочную работу. Если ее слишком много, начальство хмурится. А если не работать сверхурочно, работу можно так и не выполнить.

В общем, в субботу и воскресенье я беру выходные, но отдыхать никуда не езжу, разве только в конце года. В это время[89] отпуск невозможно взять: на праздник обон выпадает особенно много работы. Многие фирмы на это время закрываются и это время используют для того, чтобы отключить источники питания и переделать компьютерные системы.

Почему мы так заняты? Это объясняется жестокой конкуренцией между фирмами, подобными нашей. В последнее время, когда я прихожу на переговоры с предложением установить компьютерную систему, тут же обязательно появляется несколько других фирм. Поэтому приходится держать ухо востро. Да, я думаю, мы заняты больше обычных служащих. Что касается нашего возраста, то во многих компаниях к старшим по возрасту прикреплено несколько молодых сотрудников, которые по их указанию и выполняют всю работу. В моем случае я даю указание и сам его выполняю — у меня нет подчиненных. Поэтому я так занят.

В выходные дни я отсыпаюсь, а потом навещаю своих приятелей, которые живут недалеко. Дома у меня есть два компьютера, на которых я работаю по выходным. Делаю это без желания, но если это не делать, работу никогда не удастся завершить в срок (смеется). Родители тоже возмущаются: мол, пора тебе знать меру. Почему ты должен один так работать? Однако что бы они ни говорили, сделать ничего нельзя.

Если работаешь с компьютерными системами, и тебе уже перевалило за тридцать, начинаешь деградировать. Появляются новые программы, разработки, которые надо осваивать и держать в голове. Происходят принципиальные перемены и в использовании систем. На нашей фирме лучшим специалистам — по 22-23 года. Это поколение самое многочисленное. Перевалив за этот возраст, многие уходят. И что делать? Уезжать в деревню? Есть и такие, кто неожиданно уходит с работы: мол, надоело и все. Меняют профессию или возвращаются к родителям. Поэтому хронически не хватает специалистов. Что касается зарплаты, то она у нас неплохая, однако если спросить работающих в других отраслях промышленности, получается, что не такая уж и высокая.

Наша фирма находится на Роппонги. Утром на семичасовом автобусе я еду до станции Гоханно, затем сажусь на поезд, отправляющийся примерно в 7:40 до Нака-Мэгуро линии Хибия. Он приходит уже битком набитый, так что иногда не удается в него попасть. На Кита-Сэндзю садятся новые пассажиры, и все уже едут сдавленные, как сэндвичи. Иногда я боюсь получить травму — приходится принимать невероятные позы, чтобы как-то удержаться на ногах.

Похоже, надо обладать навыками профессионального борца. А не опротивело вам вот так каждый день ездить на работу в переполненном поезде?

Опротивело. Каждый понедельник появляется мысль: может, больше не ездить на работу? (Смеется.) Но хоть и не хочется идти, ноги сами собой тащат тело на работу.

Если бы все компьютеры были связаны между собой, можно было бы выполнять работу из дома, даже проводить совещания, а на фирму ездить только раз в неделю. Это можно было бы осуществить даже сейчас, и я надеюсь, что когда-нибудь так и будет.

В день инцидента, 20 марта, расписание сбилось из-за тумана на реке Тонэ, поэтому пришлось пропустить несколько поездов, прежде чем удалось сесть. Из-за опоздания поезд был переполнен еще больше обычного. Неделей раньше я простудился, поднялась температура, и в пятницу я на работу не ходил. Однако в субботу пришлось выйти — надо было переключить компьютерную систему одного клиента. В воскресенье весь день проспал дома, а в понедельник чувствовал слабость во всем теле и не хотел никуда идти. Однако в этот день начальство сказало, чтобы я пришел, поэтому пришлось ехать. На станции Уэно сошло много народу, и я мог наконец вздохнуть и даже дотянуться рукой до поручней. Если вы спросите меня, делаю ли я что-нибудь, пока еду в поезде, я отвечу: ничего не делаю, только думаю — вот бы сейчас сесть (смеется). Когда проехали Уэно, я увидел одного сидящего пассажира, который, судя по виду, собирался выходить, и встал перед ним. Когда много лет ездишь в поезде, уже можешь по поведению человека определить, будет он выходить или нет. Если удается сесть, я сразу засыпаю. Но как бы глубоко ни заснул, обязательно просыпаюсь на Камиятё, за которой уже моя станция Роппонги. Натренировался.

Однако в этот день поезд остановился в тоннеле между Акихабара и Кодэмматё. Затем поступило по радио сообщение, что на станции Цукидзи взрыв. Ну и попал я в заваруху. Сначала туман, а теперь это происшествие. Просто какое-то невезение, подумал я. На работу я уже окончательно опоздал.

Поезд остановился только один раз и вскоре прибыл на станцию Кодэмматё. В надежде, что он скоро двинется дальше, я задержался в вагоне, однако вскоре сообщили, что поезд дальше не пойдет. Мне ничего не оставалось делать, только выйти на платформу и направиться к выходу. Возьму такси и доберусь до фирмы, подумал я. Поднявшись по лестнице, я вышел на улицу, и передо мной предстала ужасная картина: кругом на земле беспорядочно лежали люди.