Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич - Страница 106

– А теперь я тебя прополю, ежиха проклятая! – засучила рукава Дунька и, отбросив измочаленный лук, стала выдёргивать из притворной дамы колючки. Жалкая без пышных колючек, в обтягивающей донельзя её тощую фигуру зелёной рубашке, Злючка-Колючка продолжала по инерции сучить ногами, пытаясь влезть на стену.

– Ложись! – прикрикнула на неё Дунька.

Злючка покорно плюхнулась на живот. Дунька-Репка села верхом ей на плечи и, задрав её зелёную рубаху, стала пороть притворную даму её же собственными колючками.

Иван расхохотался и попросил:

– Да распутай ты меня, Дуня! Дай я её проучу хоть рукояткой меча!

– Виси, Ваня, виси. Тут дело бабское… – не согласилась Дунька.

Притомившись, она встала, отряхнула руки, ловко распутала Ивана и рассмеялась:

– Что, Ваня, почитай, помогла тебе Дунька-Репка на ноги встать?

– Да уж чего там! – смутился Иван.

– Теперь пошли! – решительно взяла его за руку Дунька. – Истинно, перед Чудовищем как из-под земли вырастешь!

– Может, всё-таки, поверху! – засомневался Иван.

– Тут короче. Да ведь не для утайки! Чего нам таиться? – пнула ногой Дунька распростёртую на земле Злючку-Колючку. – Беги впереди нас к Чудовищу и скажи ему, что мы с Ваней идём. Пусть у него загодя поджилки трясутся!

Тем временем в логове Чудовища жизнь шла своим чередом. Устав от неправедных трудов, чудовищное войско отдыхало. В самом тёмном углу логова поблескивал тёмными очками сам предводитель. По лавкам и углам расселись чертополохи и мухоморы. Девка-Бузина обносила всех чудовищным питьём. Хмель читал Чудовищу местную газету:

– Последние сказочные известия… «Пропала горошина! Из сказки «Принцесса на горошине» пропала горошина. Без горошины королева-мать не может установить, принцесса ли принцесса. Кроме того, сказка осталась без морали. Не исключено, что горошина закатилась в соседнюю сказку. Нашедших просим вернуть».

«Мальчик-с-пальчик начал принимать витаминизированный рыбий жир. Он растёт. Он уже с два пальчика. Возможно, он превратится в великана и попадёт в другую историю».

«Василиса Премудрая поступила в вечернюю школу сказочной молодёжи, чтобы стать ещё мудрее. Ты поступила правильно, Василиса! Мы бы даже сказали – мудро!»

«Из новой сказки о «Короле Пиф-Пафе» нам сообщают: нашёлся герой. Он идёт, чтобы расправиться с Чудовищем»…

– Врёт, врёт пресса! – хором закричали влетевшие в логово кавалер Чертополох и кавалер Мухомор. – Злючка-Колючка расправилась с героем!

– Так и велела сказать: расправилась? – блеснул очками из угла Чудовище.

– Так и велела! «Скажите Их Немилости, что расправилась с героем и скоро буду!»… – подтвердил кавалер Мухомор.

– «И чтоб встречали музыкой и плясками!»– добавил кавалер Чертополох.

И кавалеры, не дожидаясь, сами пустились в пляс, горланя:

Кавалер Чертополох прошёлся вприсядочку перед Бузиной. Та, дробно перебирая каблучками, выскочила в круг, где стала приседать, показывая себя:

– Стоп! Стоп! – закричал Чудовище. – Это же старый кавалергадский танец кадриль. Танец, как у людей, даже приятно смотреть. А мне неприятно, когда приятно смотреть. И потом – кого встречаем? Спляшите какую-нибудь гадость, а?

Кавалер Чертополох задумался:

И сходу найдя решение, объявил:

Грохнула какофония. Бузина, чертополохи, мухоморы оттаптывали друг другу ноги-корни, выщипывали друг у друга листья, с хохотом откусывали у мухоморов шляпки…

И вдруг на самой высокой ноте всё смолкло. Перед Чудовищем появилась жалкая, ощипанная Злючка-Колючка.

– Он… идёт… сюда… – всхлипнула притворная дама.

– Кто?! – не понял Чудовище.

– Иван, – вновь всхлипнула Злючка.

– Постой, какой Иван? Иван-великан? – ничего не понял Чудовище. Но, увидев, что притворная дама отрицательно помотала головой, уточнил: – Иван-царевич?

– Не-ет! – заревела Злючка, – Просто Иван.

– Ваша Немилость! – подскочил Хмель к Чудовищу. – Скажу вам горько, по-сорняковски: не нравится мне вся эта петрушка с героями. Корни бы унести!

– Хмельное несёшь! – оборвал его Чудовище.

– Я и есть Хмель, – заюлил Хмель, – да не потребляю-с. Сами знаете.

– Знаю! – заметался Чудовище. – Всё сам знаю! Как с драконом о семи головах справиться – знаю! Да не надо мне этого – друзья мы… Ну, был бы Иван-царевич… Ну, на волке бы говорящем прискакал… Привычно! А тут что? «Просто Иван»!.. А? Меч-то у него хоть заколдован? – обратился он к Злючке. Та отрицательно помотала головой. Чудовище ещё больше расстроился: – Ну, это уж слишком! А с тобой как справились?

– Пучком лука и… голыми руками, – заревела во весь голос Злючка-Колючка.

– Ну, знаете! – окончательно возмутился Чудовище. – Это уж и вовсе непорядочно! Значит так… Меч не заколдован, наговоров, поди тоже никаких не знает… Говорящего волка-советника при нём нет… Всё! Надо укладываться!

И, не мешкая, принялся вытаскивать из углов рюкзаки, баулы и чемоданы и складывать их в кучу.

В это время в логово стали прибывать новые гости.

Первой появилась Нянюшка-Мамка, которая волокла упирающегося Пиф-Пафа.

– Да идёмте, идёмте, Ваше Количество! – приговаривала она. – Вы, царь-король, должны поглядеть, как герой с Чудовищем расправляться будет.

– Но Наше Присутствие Духа где-то отсутствует! – капризничал Пиф-Паф.

– Да сбежал ваш Министр Присутствия Духа, – сообщила Нянюшка-мамка.

– Ладно! Я опять его назначу Министром Вне Двора! – подумав, решил царь-прецарь.

– Вот и назначайте, – согласилась Нянюшка-мамка. – А мы, вроде бы, и пришли.

– То есть как… пришли? – испугался Пиф-Паф.

– А вон Их Немилость Чудовище, – указала Нянюшка.

– Что?.. – задрожав, опустился на землю Пиф-Паф. – У меня сами собой закрылись глаза!

– Так это ж только храбрецы закрывают глаза на грозящую им опасность! – рассмеялась Нянюшка-мамка и предложила: – А крикните ваше грозное имечко «Пиф-Паф» – получится, словно из ружья бабахнете!

– Нет, нет. Мы уж лучше так посидим, по-храброму: с закрытыми глазами, – пробормотал царь-прецарь, ещё плотнее зажмуривая глаза.

Тут, о чём-то споря, в логово ввалились Часы Золотые Усы и царь Горох, лесной скоморох.

– И не сметь вмешиваться до времени! – горячились Часы.

– Ох, пружине не прикажешь! – расстраивался Горох.