Неудача Шерлока Холмса (СИ) - Высоцкая Виорика Николаевна "viorika" - Страница 5

- Вам – конечно, но только за ужином. Я страшно голоден! И еще после ваших нотаций мне очень интересно, поверите ли хотя бы вы моему объяснению?

Устроившись за столиком и сделав заказ, я приготовился слушать.

- Итак, если вы помните, Ватсон, первое, на что я обратил внимание в павильоне, был осколок от бутылки с этикеткой, – начал Холмс, – обычный осколок обычной бутылки из-под виски Aberlour, четыре шиллинга два пенса за бутылку.  Но вот этикетка оказалась не совсем обычной: если ей верить, то дистиллирован он был в 1935 году, то есть в будущем!

- Это могла быть обычная опечатка, – возразил я.

- Могла. Но, изучив внимательно этикетку, я выяснил, что не только даты на этикетке из будущего, она сама по себе интересна - способ печати, тип краски, даже состав клея оказались мне неизвестны. Надеюсь, в столь прозаичных вопросах я уже доказал вам свою осведомленность?

- Простите, Холмс, вы, разумеется, большой специалист в области практического применения красок и клеев, но это уж слишком! Нельзя ли допустить, что на сей раз вы ошиблись?

- Хорошо, оставим пока в стороне разбитую бутылку и обратим внимание на другие улики, – к нам подкатил свою тележку официант, и Холмс на минуту умолк. Он поднял с блюда куполообразную крышку, и аромат фирменной тушеной баранины надолго отвлек нас от разговора. Некоторое время спустя, утолив голод и наполнив стаканы, мы вернулись к прерванной беседе.

- Итак, на чем я остановился? – спросил Холмс, отсалютовав мне стаканом.

- На других уликах.

- Так вот, там же, на диване, я обнаружил следы двух человек. Первые, судя по отпечаткам – от изящных женских туфель, очевидно, на высоком каблуке, но каблуки были столь тонкие, что пробили обивку дивана в нескольких местах. Дорогой Ватсон, вы видели когда-нибудь такие каблуки? Лично мне не доводилось. Другие следы большие, очевидно, оставлены мужскими ботинками, имеют очень необычный рисунок на подошве.

- Дырки в обивке от каблуков? Следы ботинок на диване? Странно!

- Но это еще не все странности, мой друг! Далее, если помните, я нашел пистолет, оказавшийся парой к тому, который находился в замке, что вполне понятно для дуэльных пистолетов, и попытался узнать все об этой паре. Оказывается, его потеряли много лет назад, и никто в поместье, включая самого хозяина с семьей, не смог объяснить, откуда он взялся в павильоне, да еще в таком превосходном состоянии. Потому, что если он валялся целое столетие где-нибудь за этими тумбами, должен был бы заржаветь и покрыться столетним слоем пыли, да и сами тумбы, по словам барона, перенесли в павильон тогда, когда обустраивали там все для лаборатории, до того павильон был практически пуст.

- Я думал над этой загадкой.

- И придумали что-нибудь, Ватсон?

- Нет, ничего стоящего, - развел я руками. - А вы, кажется, нашли разгадку?

- Об этом позже. Еще два обстоятельства, которые необходимо добавить к этому параду странностей и загадок: во-первых, яркая вспышка света, сопровождаемая грохотом, ее видели и слышали дворецкий и экономка…

- Но, Холмс, дворецкий утверждал, что это были гром и молния, - попытался возразить я.

- Однако никто больше в поместье не помнит, чтобы в ту ночь гремело или били молнии, - отмел мои возражения Холмс. - Дождь – да, был, если помните, мы говорили об этом с кучером, потом я спрашивал еще привратника и нескольких горничных, но странное для ноября явление заметили только эти двое, и окна  их комнат, что очень важно,  выходят прямо на павильон!  Во-вторых, в павильоне я нашел целые клоки шерсти – шерсти тигра! – последние слова Холмс произнес с нажимом.

- Господи, друг мой! И что с того? Вам же говорили – в этом павильоне когда-то держали тигра! – я припомнил, что и сам видел какие-то клочья, но  в том хаосе, что царил в павильоне, они меня не удивили.

- Но, доктор, его держали там больше, чем полстолетия тому назад! Неужто в павильоне с того времени ни разу не убирали? От тигриных когтей могли остаться следы на полу и на стенах, но клоки шерсти? В доме, который так тщательно ведут? Радуйтесь, что вы не сказали об этом миссис Джейнс или Джерому - боюсь, вас бы побили! – улыбнулся Холмс.

- Ну, ладно, ладно, я вам верю и признаю, что ошибался! И как же вы объясните эти необычные, я бы даже сказал, фантастические находки?

- Что же, признаюсь: в тот день, обнаружив столь удивительные улики, я растерялся не меньше вас, Ватсон, – продолжил Холмс, в очередной раз наполняя наши стаканы. – Что скажете, доктор, если мы позовем официанта и отведаем еще немного аппетитной баранины?

- Было бы хорошо! Все-таки только у Симпсона можно рассчитывать на настоящую добротную английскую еду!

- Полностью с вами согласен! – и Холмс знаком подозвал официанта. - Так на чем я остановился?

- На ваших выводах.

- Да. Я прошу вас, доктор, внимательно следить за ходом моих рассуждений. Хорошо обдумав все увиденное, я рискнул попробовать признать возможность невозможного. Итак, у нас, если считать этикетку подлинной, была бутылка виски из будущего, пистоль и шерсть тигра – из прошлого и весьма способный ученый из настоящего, ставивший опыты и создававший непонятный нам пока прибор, остатки которого мы видели на столе. Чтобы понять, как они связаны между собой, мне и надо было вернуться в поместье и узнать побольше о самом Патрике Уиндеме, его предке Гарольде Уиндеме, чье имя было выгравировано на пистоле, а также о тигре. Вот послушайте! – и совершенно неожиданно Холмс с пафосом продекламировал, – «Ничто так не способствует созданию будущего, как смелые мечты» - Виктор Гюго. «Тем, кто не оглядывается назад – не заглянуть вперед» - Эдмунд Бёрк. «Настоящее – малое, нереальное мгновение между прошлым и будущим» - Фрэнсис Бэкон. «Справедливо считать творцом научной идеи того, кто не только признал философскую, но и реальную стороны идеи, который сумел осветить вопросы так, что каждый может убедиться в ее справедливости, и тем самым сделал идею всеобщим достоянием» - Димитрий Менделеев.

Я едва не подавился куском мяса, услышав от Холмса цитаты из творений французского литератора и великих философов прошлого, последнее же имя мне было неизвестно. Холмс казался очень довольным произведенным эффектом.

- Холмс, черт побери! Неужто вы стали интересоваться философией и литературой? А кто тот, последний, процитированный вами?

- Увы, я, как и прежде, не собираюсь засорять свою память ненужными в моей работе сведениями! Эти цитаты и имена были записаны на полях рабочих тетрадей Патрика Уиндема. Хотя последнее имя мне как раз отлично знакомо – это великий, с моей точки зрения, русский ученый, систематизировавший химические элементы в периодическую таблицу, очень полезное изобретение. Прочитав эти любопытнейшие записи, я сделал вывод, что мистер Уиндем работал над машиной времени, переносящей людей в будущее или прошлое.  И в тот вечер испытывал свое изобретение.

Вот тут я окончательно лишился дара речи! Только несколько минут спустя, придя в себя, смог переспросить:

- Что изобрел?! Холмс, простите, но для меня это слишком! И что, вы сможете по его записям воссоздать машину?

- Ну, уж нет! Даже если бы и мог, не стал бы этого делать. Мне кажется, что есть сферы, в которые человеку не стоит вмешиваться, как бы заманчиво это ни было. И печальный пример гибели нашего изобретателя машины времени - тому ярчайшее подтверждение. Тетради мистер Уиндем вел систематично, но очень не аккуратно: множество зачеркиваний, стрелочек, какие-то формулы обведены кругами, другие квадратами… Что это могло означать, знал лишь покойный. Кроме того многие записи залиты химикатами и пропали. Кроме того, у меня есть еще одно доказательство моей версии, вот, - с этими словами он извлек из кармана сюртука лист бумаги, сложенный вчетверо, и подал мне. – Прочтите, Ватсон, это письмо Гарольда Уиндема, предка нашего изобретателя. Сомневаюсь, что мне позволили бы рыться в дневниках Грэнвила Уильяма Уиндема, бывшего министром в правительстве Питта, но письма его младшего брата, Гарольда, пролистать позволили, тем более, что я знал конкретную дату, так что  быстро нашел нужную запись. Надо сказать,  этот господин не был любителем писать мемуары, от него осталось лишь несколько писем да этот любопытный документ, который нашли после его смерти засунутым между страниц «Книги о разнообразии мира» Марко Поло, и решили сохранить. Все-таки это хороший обычай в аристократических семействах. Я переписал его. Читайте Ватсон!