Край обетованный - Мураками Харуки - Страница 7

Все собрались обсудить, как вести себя дальше, и выработали генеральную линию: мы должны заниматься духовным тренингом. У нас не было трагического ощущения безвыходной ситуации, мы не чувствовали себя загнанными в угол. В братстве стояла тишина, как в оке тайфуна. Вокруг звон и грохот, но стоит сделать шаг, и попадаешь в мир, где царит полное спокойствие.

Подозрения, а вдруг это и в самом деле «Аум», появились у меня после того, как пошли аресты и признания. Я был давно знаком почти со всеми, кого арестовали. Узнав, что рассказали эти люди, я подумал: похоже, правда, раз они так говорят.

Впрочем, они это сделали или нет, для членов «Аум» такой вопрос не имел значения. Их больше волновало, не закроется ли для них дорога подвижничества. Вот что важно. А не то, лежит на «Аум» какая-то вина или нет.

Но догматы «Аум Синрикё» получили развитие, результатом которого стали преступления, смерть и страдания многих людей. Все это было заложено в них изначально. Как вы думаете?

Это совершенно другое дело. Тантра-Ваджраяна15. Ее практикуют только люди, достигшие высочайшей стадии. Нам все время твердили, что Ваджраяна открывается лишь тем, кто овладел Махаяной. Мы же стояли на много ступеней ниже. Поэтому у нас и в мыслях не было сомневаться в том, что мы делали. Даже после того происшествия.

Однако независимо от стадии, высокой или низкой, Ваджраяна – важное звено доктрины «Аум» и имеет большое значение, не так ли?

Может быть и так, но для нас это все равно что рисовая лепешка на картине – далеко от того, что мы обычно делаем и думаем. Очень далеко. Чтобы достичь такого уровня, требуются десятки тысяч лет.

И поэтому вы считаете, что к вам это не имеет отношения? Но представьте, что вы поднялись на очень высокую ступень, до уровня Ваджраяны, и вам говорят, что для достижения нирваны нужно убить человека. Приказывают убить. Пошли бы вы на такое?

Логически все просто. Если, убив, ты поднял человека, это для него большее счастье, чем жизнь. Такая логика мне понятна. Но этого не должны себе позволять люди, не обладающие способностью проникать в процессы переселения душ и возрождения. Не надо лезть в такие дела. Если бы я четко представлял, что происходит с людьми после смерти, мог помочь им возвыситься, может быть, тоже решился бы на такое. Но в «Аум» не было ни одного человека, кто дошел бы до этого уровня.

Однако нашлись пять человек, которые на это решились.

Это сделали они, но не я. Вот в чем разница. Я не дозрел до того, чтобы брать на себя ответственность за такие действия. Я боюсь, для меня это совершенно невозможно. Думаю, здесь не должно оставаться неясности. Человек, который не в состоянии отследить переселение души другого человека, не имеет права отнимать у него жизнь.

А Сёко Асахара имел ?

Тогда, я думаю, имел.

И вы можете это как-то измерить? Объективно доказать?

Нет, сейчас не могу.

Значит, он подлежит суду по законам нашего общества, и какой бы ни был приговор, ничего сделать нельзя?

Да. Я не говорю, что все в «Аум» правильно. Но «Аум» несет в себе много ценного, и мне хочется это как-то использовать на благо обыкновенных людей.

Но если рассуждать с точки зрения элементарного здравого смысла, до того, как обыкновенным людям предоставили благо, совершилось преступление – этих самых людей взяли и убили. Как вы будете, не разобравшись внутри себя с тем, что произошло, убеждать, что в «Аум» есть и хорошее, говорить о какой-то пользе? Кто же вам поверит?

Вот почему я считаю, что нельзя больше преподносить «Аум» в нынешнем виде. Я остаюсь в братстве, потому что оно дало мне очень много. И до сих пор дает. Лично я пока с этим не разобрался. Мне кажется, еще остаются возможности. Может, здесь логика поставлена с ног на голову? И есть еще надежда? Вот я и пытаюсь четко отделить для себя то, что мне сейчас понятно, от непонятного.

Хочу подождать пару лет и, если ситуация с «Аум» не изменится, я, наверное, оставлю братство. А пока надо многое обдумать. Но в одном «Аум Синрикё» точно впереди всех – из происходящего не делается никаких выводов. Что бы ни говорили люди, никакой реакции – полная глухота. Никаких трагических ощущений. Вот как члены «Аум» говорят о зариновой атаке: «Это сделали другие. Мы тут ни при чем».

Я же думаю иначе: то, что произошло в токийском метро, – ужасно. Такого делать нельзя. Во мне это страшное событие категорически не уживается с тем хорошим, что я испытал в братстве. Короче говоря, люди, у которых возобладало осознание плохого, уходят из «Аум», а те, в ком хорошее перевешивает плохое, остаются. Я же нахожусь как раз где-то посередине. Посмотрим, что будет дальше.

Что касается людей, на которых лежит это преступление, то до того, как совершить его, они тоже ведь жили и действовали, слушая слова основателя, и получали от этого большую пользу. На этой стадии у них не было преступных побуждений. И может быть, они вырвались из этого состояния с мыслью, что продолжают движение по назначенному им пути.

Я ПЛАНИРУЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ПО ПЮЮЧЕСТВАМ НОСТРАДАМУСА

Акио Намимура (р. 1960)

Родился в префектуре Фукуи. Отец работал в компании по производству цемента. Имеет старшего брата и младшую сестру. Хотел изучать литературу и религию, которые увлекли его в школе, но упрямый отец не принял его выбора. Они не смогли договориться. «Тогда буду работать», – сказал сын и, оставшись в городе Фукуи, устроился на фирму, торговавшую запчастями для автомобилей. В старших классах учился без всякого удовольствия, только книгами зачитывался – и полностью оторвался от действительности. Большинство книг были по религии и философии.

С тех пор не раз менял работу, но не прекращал много читать; размышлял, писал, продолжал интересоваться разными религиями. Через тридцать с лишним лет, прожитых на свете, пронес четкое убеждение, что он не создан для этого мира. Искал общее с людьми, которые так же, как и он, существовали, не смешиваясь с основным течением, и не признавали его ценностей. Хотя в своих поисках не мог избавиться от сомнений, что идет куда-то не туда, был не в состоянии целиком отдаться чему-то одному. Ничего не изменилось, даже когда он вступил в «Аум».

Сейчас он вернулся в родной город, работает в транспортной фирме. Давно влюблен в море и часто ходит купаться, как в прежние времена. Бредит Окинавой. Его доводят до слез фильмы Хаяо Миядзаки16. «Это доказывает, что во мне живут нормальные человеческие чувства», – говорит он.

После школы я не знал, что делать: уйти в отказ от мирской жизни или просто взять И умереть. Мысль о работе вызывала отвращение. Хотел посвятить себя религии, если представится возможность. Или миру будет лучше, если я умру? Ведь что такое жизнь? Накопление грехов, и только. С этими мыслями я пришел на фирму по торговле запчастями. Меня поставили на продажу автомобильных шин, но на первых порах дело не клеилось. Явившись на автозаправку или в автомагазин, я с порога говорил: «Здравствуйте!» – и умолкал. Застывал на месте. Хотелось сквозь землю провалиться, да и потенциальные клиенты чувствовали себя не в своей тарелке. Так что поначалу ничего не получалось.

Но мне повезло – сослуживцы отнеслись ко мне по-доброму, старались подбодрить: мы, мол, тоже сначала двух слов связать не могли, но постепенно разговорились. Постепенно я привык, наловчился, и мало-помалу все наладилось. Я многому там научился. Отработал два года и ушел из-за того, что у меня отобрали водительские права. Не хотелось людей напрягать, и я уволился.