Достичь небес - Брэнсон Ричард - Страница 4

Дедал, среди изобретений которого числились топор, строительный отвес, коловорот и клей, почувствовал в молодом человеке соперника. В следующий раз он отправился на прогулку вместе с племянником, завел его на высокую башню, якобы полюбоваться открывающимся видом, и столкнул вниз, на камни.

Это злодеяние не сошло ему с рук. Дедал был изгнан на Крит, где поступил на службу к царю Миносу. Он построил лабиринт для самого нелюбимого отпрыска царской семьи — чудовища Минотавра — наполовину человека, наполовину быка.

Дедал потерпел поражение, но не сдавался. Он и работе внимание уделял, и Навкрате, одной из наложниц Миноса; вскоре у него родился сын Икар. Мало того что Дедал наставил Миносу рога, он раскрыл план лабиринта дочери Миноса, чтобы та могла бежать с острова с Тезеем, заморским авантюристом и вором, находившимся там в заключении. Минос, обнаружив все это, бросил в лабиринт самого Дедала вместе с Икаром.

Тут на сцене появляются крылья. Дедал сделал их две пары: одну для себя, другую для сына. Вместе они должны были перебраться на Сицилию, пролетев прямо над головами солдат царя Миноса и кораблями его многочисленного флота. Как и убитый им племянник, Дедал черпал вдохновение в природе; он связал перья с учетом их размера так, чтобы сформировать изогнутые маховые поверхности, как на крыльях настоящих птиц. Крупные перья он закрепил бечевкой, более мелкие — воском и предупредил Икара, что крылья надо беречь от воды и держать подальше от солнечного жара.

В том варианте истории, который мы слышим чаще всего, Икар выступает в роли трагического героя: романтическая фигура, он поддается колдовскому очарованию полета, устремляется к солнцу и гибнет. Мы легко забываем, с чего началась эта история: крылья сделал его отец.

Дедал успешно перелетел через море и приземлился в Сицилии. Там он выстроил храм в честь Аполлона и обеспечил себе покровительство местного царя. Когда Минос его выследил, Дедал при помощи своего нового покровителя убил и его.

Конечно, это всего лишь легенда. Но у всякой легенды есть реальные истоки. Люди, из поколения в поколение передававшие эту легенду, знали кое-что о происхождении идей. Они знали, как важно наблюдать и изучать; описывая пилу Пердикса и крылья Дедала, они наглядно демонстрировали, что инженеры черпают вдохновение в природе. Они знали, какой характер и какая уверенность в себе требуются человеку, чтобы изобретать и делать что-то новое и каким-то образом получать вознаграждение за свои труды. Они знали, как легко покровители ссорятся с мастерами, как обиды и предательства разрушают самые чудесные планы.

Еще одна история. С 1630 по 1632 г. некто Хезарфен Ахмед Челеби восемь или девять раз пролетел над контрольной площадкой в стамбульском районе Окмейданы на орлиных крыльях, «пользуясь силой ветра». Султан Мурад IV был так поражен, что дал Хезарфену за труды мешок золотых, а затем объявил: «Это страшный человек. Он способен сделать все, что захочет. Не стоит держать при себе таких людей». И Челеби вместе с его новообретенным богатством с почетом, но без промедления препроводили в Алжир, в изгнание.

В истории полно проектов полномасштабных летательных аппаратов, предназначенных для полета человека. Если ни один из них не смог оторваться от земли сколько-нибудь осмысленным и надежным способом, то не потому, что человеку не хватало для этого знаний. Некоторые из летательных аппаратов Леонардо да Винчи вполне могли бы взлететь, если бы в распоряжении тогдашних мастеров были легкие и прочные материалы. Причем материалы не слишком сложные: обычного шелка или бумаги, пропитанных лаком, было бы вполне достаточно, чтобы наполнить небо над Флоренцией и Миланом времен Возрождения дельтапланами и персональными летательными машинами.

И это не были бы первые летательные аппараты в истории человечества: в Китае дельтапланы — или скорее воздушные змеи, способные поднять в воздух человека, — появились, вероятно, уже к IV в. и наверняка существовали при императоре Северной Ци Вэнь Сюань-ди (пр. 550–559 гг.); известно, что он использовал для испытания подобных аппаратов преступников, приговоренных к смертной казни. В одной поразительной книге, написанной не менее чем за два века до этого, даже есть описание летательного аппарата с вращающимся крылом: «Те изготовили летающие повозки из древесины унаби, используя ремни из бычьих шкур, прикрепленные к вращающимся лопастям так, чтобы устройство двигалось».

Конечно, соблазнительно представить себе древних китайцев, летавших по небу в таких сооружениях, но, скорее всего, это были модели — что заставляет нас перейти к следующей истории.

— Джентльмены, — объявил Харди Крюгер, — я осмотрел наш самолет.

Не говоря уже о прекрасной игре актеров и великолепном составе, начиная с Джеймса Стюарта и Ричарда Аттенборо в главных ролях, я считаю, что фильм «Полет феникса» (1965) — один из самых глубоких и значительных фильмов об авиации за все время существования кинематографа. Никаких претензий. В конце концов, этот фильм — простая приключенческая лента, переносящая на экран сколь простой, столь же и захватывающий роман плодовитого, но почти забытого сегодня писателя Эллистона Тревора.

Время действия — середина 1960-х гг. Старый грузовой самолет Fairchild вывозит нефтяников из Сахары, как вдруг налетает песчаная буря. Один двигатель захлебывается песком и глохнет. Затем песок одолевает и второй двигатель, и самолет падает далеко в стороне от маршрута, посреди самой засушливой, негостеприимной и редко посещаемой части пустыни. Это завязка сюжета, показанная до титров. По-настоящему интересно то, что происходит дальше. Сюжет организован так, что о пропаже самолета никто во внешнем мире даже не догадывается. Выжившие в катастрофе люди не могут выйти из пустыни пешком. Все, что они могут, — это сидеть на месте и ждать смерти. А тем временем молодой, наглый и совершенно несимпатичный немец (лучшая роль Харди Крюгера, мне кажется) слоняется вокруг самолета кругами, обжигает пальцы о раскаленную солнцем обшивку, где-то поглаживает, где-то стучит, — в общем, сводит всех с ума. Что его герой Дорфман пытается сделать? Он — авиаконструктор, он ищет способ выбраться из ловушки. Осмотрев самолет, он решает, что после крушения там осталось достаточно исправных деталей, чтобы построить из них новый летательный аппарат. Но если сумасшедшая работа не убьет оставшихся в живых, то собранный на живую нитку самолет сделает это наверняка, считают остальные. Но лучше умереть от работы, чем пассивно ждать смерти, так что они начали. Однако есть кое-что, о чем Дорфман забыл упомянуть. Дело в том, что в своей жизни он конструировал только модели самолетов и никогда не имел дела с настоящими. Доводы, которые приводит Дорфман в свою защиту, когда этот факт наконец выходит наружу, просто прелесть. Потный и перепуганный конструктор произносит целую речь — слишком длинную и рваную, чтобы приводить ее здесь; по существу, он пересказывает своим слушателям историю авиации. Всеми великими достижениями авиация обязана моделям, говорит он и перечисляет их.

Самое прекрасное в этой речи — то, что она правдива от начала до конца. Модели самолетов начали летать куда раньше, чем люди. Были ли времена в истории человечества, когда дети не играли летающими модельками? Африканец по происхождению, писатель и судья Авл Геллий, творивший во II в. н. э., находит множество свидетельств, подтверждающих историю Архита (428–347 гг. до н. э.), друга философа Платона и создателя математических основ механики: «Ибо не только многие видные греки, но и философ Фаворин, наиболее кропотливый исследователь древних записей, совершенно определенно утверждали: Архит изготовил деревянную модель голубя с такой изобретательностью и искусством, что голубь летал; он был прекрасно уравновешен при помощи грузиков, а двигался посредством тока воздуха, заключенного и скрытого внутри». Если это правда, то «голубь» Архита был первым известным нам искусственным самодвижущимся летающим устройством; это была модель самолета в форме голубя с паровым приводом!