Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917 - Зимин Игорь Викторович - Страница 5

Видимо, Екатерина II, давая ювелирам карт-бланш на использование любых камней и материалов при изготовлении короны, высказала и некоторые прагматические пожелания. Об этом свидетельствует фраза в записках И. Позье о том, что он старался сделать корону как можно легче: «Несмотря на все предосторожности, принятые мною, чтобы сделать корону легкою и употребить только самые необходимые материалы, чтобы удержать камни, в ней оказалось пять фунтов весу»[20].

Тем не менее мастеру удалось угодить заказчице, которая получила великолепную вещь и в очень сжатые сроки. Придворный ювелир И. Позье лично «примерил корону Ее Величеству», и Екатерина II была «очень ею довольна», сказав, что в «течение четырех или пяти часов во время церемонии как-нибудь продержит эту тяжесть»[21]. Екатерину II в это «горячее» время интересовали только прагматические соображения.

Кроме Большой императорской короны ювелир Георг Фридрих Экарт к коронации 1762 г. сделал и Императорскую державу. На изготовление державы ювелир потратил много сил и нервов. Первоначально предполагалось использовать державу, в которой венчалась на царство Екатерина I в 1724 г. Эта держава была из древнего «большого наряда» московских царей. Но к ужасу организаторов коронации выяснилось, что вскоре после коронации Елизаветы Петровны в 1742 г. из державы по повелению императрицы выломали драгоценные камни, а затем «в дело» употребили и золото[22]. В результате древнюю коронационную державу уничтожили. Это обнаружилось только 7 сентября 1762 г., а коронация была намечена на 22 сентября. На изготовление новой державы у ювелира оставалось только две недели. И тем не менее Экарт не только уложился в срок, но и изготовил безупречную по композиционному воплощению вещь, которая прослужила на восьми коронациях (1762, 1797, 1801, 1826, 1829 – коронация Николая I в Варшаве, 1856, 1883, 1896 гг.).

Следует добавить, что в облик державы образца 1762 г. при последующих коронациях внесли изменения. Самые принципиальные – при коронации Павла I в 1797 г. Тогда появился громадный сапфир под крестом и треугольный алмаз на пояске, приобретенный у Ивана Амбеликова и долгое время бывший в России вторым по величине после знаменитого бриллианта «Орлов».

Кроме Большой императорской короны и державы на коронации 1762 г. использовали «Большой букет», изготовленный для Елизаветы Петровны в 1757–1760 гг. Он служил украшением корсажа парадного коронационного платья Екатерины II. Впервые этот «букет» украсил парадный туалет императрицы Елизаветы Петровны. Букет был составлен из бриллиантов и изумрудов. Подложенная под бриллианты разноцветная фольга (распространенный в прошлые времена приём ювелиров) создавала эффект многокрасочного «живого» букета. Только сиренево-розовый 15-каратный алмаз имел природную окраску.

Несколько позже для Екатерины II изготовили новый Императорский скипетр, украшенный алмазом «Орлов» весом в 189,62 карата. Этот алмаз императрице поднес Г.Г. Орлов 24 ноября 1773 г. Через некоторое время этот драгоценный камень вставили в уже готовый «под алмаз» новый скипетр. С этого времени (1773 г.) три основные коронационные регалии (корона, скипетр и держава с 1797 г.) более уже не менялись[23]. При Павле I новый скипетр впервые использовали во время коронации и тем самым официально включили его в число императорских регалий.

А.П. Антропов. Портрет Екатерины II

Хотя «Бриллиантовая комната» Екатерины II являлась, безусловно, режимным помещением с соответствующей охраной и штатом служителей, но ее никак нельзя назвать неким закрытым сейфом для хранения драгоценностей колоссальной стоимости. «Бриллиантовая комната» представляла собой вполне утилитарное жилое помещение с богатым и уютным интерьером. Она активно использовалась императрицей для досуга в узком кругу приближенных для приятного вечернего времяпровождения. Иногда в холодные дни в «Бриллиантовой комнате» Зимнего дворца совершалась и церковная служба.

В книге И.Г. Георги «Описание императорского столичного города Санкт-Петербурга» Бриллиантовая комната описывается следующим образом: «Государственные регалии стоят. под большим хрустальным колпаком, через который все ясно разсмотреть можно. По стенам сея комнаты разставлено несколько шкапов со стеклами, где лежит множество украшений алмазных и иных драгоценных каменьев, в других же великое множество орденских знаков, портретов Ея Императорского Величества, табакерок, часов и цепочек, готовален, перстней, бантов, золотых шпажных эфесов и других драгоценных вещей, из сего выбирает Монархиня что Ей угодно на раздариваемые Ею подарки».

Действительно, драгоценности хранились в стеклянных шкафах, ключи от которых находились у камер-юнгферы императрицы Анны Константиновны Скороходовой[24]. Эти драгоценности изготавливали не только в придворной «Алмазной мастерской», но и покупали у ювелиров, оплачивая их из комнатной суммы императрицы[25]. Поэтому если в документах указывалось, что какой-либо предмет был приобретен для «Комнаты» или «взят в Комнату», то это означало его присутствие на одной из полок в стеклянных шкафах Бриллиантовой комнаты императрицы.

Драгоценностей в Бриллиантовой комнате было так много, что при всем тщательном их учете вещи подчас исчезали. Исчезали не в смысле их воровства, а в самом обычном и часто встречающемся варианте, когда привычная вещь вдруг просто выпадала из жизненного пространства, чтобы также неожиданно найтись. Такая история произошла с уникальной панагией работы Луи-Давида Дюваля, который украсил эту наградную вещь «казенным изумрудом». О том, что панагия мистическим образом «выпала» из собрания вещей Бриллиантовой комнаты, свидетельствует записка Екатерины II, адресованная Г.А. Потемкину: «Два года искала я панагию, а она лежала в ящике таком, в который два года никто не заглянул. При сем ее посылаю для вручения Преосвященному Платону»[26].

Примечательно, что именно Бриллиантовая (Алмазная) комната в личных покоях императрицы играла роль некоего выставочного зала, в котором ювелиры выставляли свои изделия. К вещам прикреплялись ярлычки с именем поставщика и ценой. Императрица и приближенные приходили и отбирали то, что им нравилось.

Надо сказать, что к этому времени уже существовала прочная традиция задерживать оплату ювелирам за взятые вещи. В архивных документах в XVIII в. нередко встречаются прошения ювелиров, а порой уже и их вдов, о выплате денег за вещи, давно взятые ко Двору.

Ювелирные ресурсы Бриллиантовой комнаты не раз использовались Екатериной II для комплектации наградных наборов для своих сановников и полководцев. Екатерина II была не только умной женщиной, но и творческой натурой, поэтому, лично подбирая наградной комплект, она привязывала его к месту и событию. Например, таким комплектом она удостоила героя Первой русско-турецкой войны графа Петра Александровича Румянцева после подписания Кучук-Кайнарджийского мира. В письме к барону М. Гримму Екатерина II перечислила составляющие набора: «…я должна рассказать вам, как я устроила фельдмаршала Румянцева в день мира: 1. Он получил диплом, в котором все его победы, завоевания и заключение мира изложены во всей подробности; потом 2. Маршальский жезл, осыпанный бриллиантами; 3. Великолепную шпагу; 4. Шляпу с лавровым венком в виде султана на ней; 5. Оливковую ветвь из бриллиантов и эмали; 6. Алмазные знаки и звезду Св. Андрея Первозванного; 7. Пять тысяч душ; 8. Сто тысяч рублей; 9. Серебряный сервиз на сорок человек; 10. Коллекцию картин»[27]. Как мы видим, императрица предусмотрела для своего полководца все – и для души, и для тела.