Смерть на Ниле (др. перевод) - Кристи Агата - Страница 8

4

Жаклина де Бельфорт сидела на каменной скамейке на берегу Нила; здесь и нашел ее Эркюль Пуаро.

– Мадемуазель де Бельфорт? – сказал он.

– Разрешите мне поговорить с вами.

Со слабой улыбкой Жаклина повернулась к нему.

– Разумеется. Вы – мсье Пуаро? Мне кажется, я знаю, о чем вы собираетесь говорить. Вы действуете от имени миссис Дойль, и она вам предложила огромные деньги.

– Отчасти ваше предположение справедливо: я только что разговаривал с мадам Дойль, но никаких денег от нее я не беру. Я действую не от ее имени.

– Ах вот как!

– Жаклина смотрела на него недоверчиво.

– Тогда зачем вы здесь? – спросила она резко.

– Скажите, вы раньше видели меня? – ответил Пуаро вопросом на вопрос.

– Мне кажется, нет.

– А я видел вас однажды. Я сидел за соседним столиком в ресторане «Шезматант». Вы были там с мсье Симоном Дойлем.

На лицо девушки как будто надели маску.

– Я помню этот вечер, – сказала она.

– Так много воды утекло с тех пор, так много случилось.

– Да, с тех пор много воды утекло, – с горьким отчаяньем повторила она.

– Мадемуазель, я пришел к вам как друг. И я советую вам как друг – хороните своих покойников.

Девушка смотрела удивленно.

– Что это значит?

– Забудьте прошлое! Обратитесь к будущему! Что сделано – то сделано. Ваше отчаяние ничего не может изменить.

– Эти дружеские советы прекрасно совпадают с тем, чего хочет от меня дорогая Линнет.

Пуаро посмотрел ей в глаза.

– Я не думал о ней, говоря так. Я думал о вас. Вам больно, конечно, больно, но тем, как вы поступаете, вы лишь усугубляете свои страдания.

Она покачала головой.

– Вы ошибаетесь… Бывают моменты, когда меня все это забавляет.

– Тем хуже, мадемуазель Она быстро взглянула на него.

– Вы отнюдь не глупы, – и добавила задумчиво, – я верю, вы желаете мне добра.

– Поезжайте домой, мадемуазель, вы так молоды, умны, вся жизнь у вас впереди.

Жаклина медленно и печально покачала головой.

– Вы не понимаете, не хотите, или не можете понять: в Симоне вся моя жизнь.

– Но ведь жизнь состоит не из одной любви, – осторожно говорил Пуаро, – любовь так много значит для нас только в юности.

Но девушка по-прежнему покачивала головой.

– Вы не понимаете, – она пристально взглянула ему в лицо.

– Вы все знаете, да? Вам рассказала Линнет? И в тот вечер вы были в ресторане… Я и Симон, мы любили друг друга…

– Я знаю, вы любили его.

Она сразу поняла, что он хотел сказать, и повторила с ударением:

– Мы любили друг друга. А я любила Линнет… Я доверяла ей. Она была моим лучшим другом. Линнет всегда могла купить, что хотела. Она ни в чем не знала отказа. И когда она увидела Симона, она захотела его и просто забрала у меня.

– А он позволил, чтобы его купили?

Жаклина наклонила голову.

– Нет, не совсем. Если бы это было так, меня здесь бы не было. Симон не стоит моей любви – это вы хотите доказать? Конечно, если бы он женился на Линнет из-за денег, тогда вы правы. Но дело не только в деньгах. Все гораздо сложнее. Мсье Пуаро, вы знаете, есть такое слово ореол. Деньги помогают создавать его, – она вдруг встала и показала рукой на небо:

– Посмотрите, вы видите луну? Сейчас она видна так ясно, но стоит выглянуть солнцу, луна исчезнет в его лучах. Нечто подобное случилось с нами Я была луной. Появилось солнце, и Симон перестал замечать меня…

– Так все это представляется вам, – возразил Пуаро.

– Да нет же. Я знаю. Он любил меня и всегда будет любить.

– Даже теперь.

Ответ готов был сорваться с ее губ, но она усилием воли заставила себя промолчать. Она взглянула на него и густо покраснела, и, поникнув, опустила голову, а потом сказала придушенным тихим голосом:

– Да, теперь он ненавидит меня. Ненавидит, ненавидит… Но лучше бы он был поосторожней.

Она схватила маленькую шелковую сумочку и протянула на ладони миниатюрный пистолет с перламутровой ручкой:

– Хорошенькая штучка, не правда ли? – спросила она.

– Такая маленькая, и не верится, что это настоящий пистолет. Но он настоящий. Из него можно застрелить человека. А я хорошо стреляю.

Она улыбнулась, вспомнив о чем-то.

– Еще ребенком я жила с матерью в Южной Каролине, и дедушка учил меня стрелять. Он был старомодным чудаком и верил, что вопросы чести решаются оружием. Мой отец тоже умел стрелять и несколько раз дрался на дуэли. Он умел драться и на шпагах. А однажды он убил человека. Так что, как видите, мсье Пуаро…

– Она смело посмотрела ему в глаза.

– Во мне течет горячая кровь! Я купила эту игрушку, когда все только началось. Я хотела застрелить одного из них. Только никак не могла решить – кого же. Смерть одного – ничего не решает. Если бы Линнет боялась, – но она смелая и сильная. Она может вынести боль. И тогда я решила – подожду. Эта мысль нравилась мне все больше и больше. В конце концов, убить я могу в любой момент. Ждать и думать об этом гораздо интереснее.

Она засмеялась, и этот смех, чистый, серебристый, разнесся по тихому саду. Пуаро схватил ее за руку.

– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.

– В чем дело? – спросила Жаклина с вызывающей улыбкой.

– Мадемуазель, я умоляю вас, прекратите то, что вы затеяли.

– Вы хотите, чтобы я оставила в покое нашу бесценную Линнет?

– Мое желание гораздо глубже. Я прошу вас – не отдавайте свое сердце злу.

Она смотрела на него изумленно, по-детски, чуть приоткрыв рот.

Пуаро говорил очень серьезно:

– Тогда произойдет непоправимое. Зло свершится, оно завладеет вами, и вы не сумеете избавиться от него.

Жаклина пристально смотрела на него. Казалось, в глазах ее появилась неуверенность, смущение.

– Не знаю… – проговорила она, и после минутного колебания добавила совсем по-иному, как бы приняв решение, – нет, вам не остановить меня.

– Нет, – грустно повторил Пуаро, – мне не остановить вас.

– Даже если я решусь убить ее, вам ничего не поделать со мной.

– Нет, если вы готовы расплачиваться.

Жаклина де Бельфорт рассмеялась.

– О, я не боюсь смерти! Для чего мне жить? По-вашему, убить человека – это преступление, даже если человек отобрал у вас все, что было дорого в жизни?

– Да, мадемуазель, я твердо верю: убийство – это преступление, за которое нет прощения, – спокойно ответил Пуаро.

Жаклина снова засмеялась.

– Тогда вы должны одобрить мое поведение, мой план мести, потому что пока он имеет силу, я не буду стрелять, но иногда так страшно мне становится, тошно, тяжко, и хочется сделать ей больно – воткнуть в нее нож или приставить к ее виску мой маленький пистолет и просто нажать курок! О!

Это восклицание поразило его.

– Что с вами, мадемуазель.

Она отвернулась и посмотрела на темные деревья.

– Там кто-то спрятался.

Пуаро оглянулся.

– Мне кажется, здесь никого нет, кроме нас.

– Он встал.

– Я сказал вам все, что хотел. Спокойной ночи.

Жаклина тоже встала.

– Вы понимаете, – сказала она умоляюще, – я не могу сделать того, о чем вы просите.

Пуаро покачал головой.

– Нет, вы можете. Всегда наступает момент, когда можно сделать выбор. Для вашей подруги Линнет был момент, когда она могла удержаться. Но она упустила этот момент. Стоит только упустить момент, и тогда неизбежно приходится действовать и ждать другой возможности.

– Другой возможности нет, – сказала Жаклина де Бельфорт.

Она постояла еще минуту, а затем решительно подняла голову.

– Спокойной ночи, мсье Пуаро.

Он печально покачал головой и пошел за ней к отелю.

5

На следующее утро, когда Эркюль Пуаро выходил из отеля, направляясь в город, к нему подошел Симон Дойль.

– Доброе утро, мсье Пуаро.

– Доброе утро, мсье Дойль.

– Вы собираетесь в город? Можно, я пройдусь с вами.