Свидание со смертью (др. перевод) - Кристи Агата - Страница 18

– Да.

Полковник кашлянул.

– Позвольте вас прервать. Фраза, которую вы подслушали, – «Ты ведь понимаешь, не так ли, что ее придется убить?» – наверняка была к кому-то обращена.

– Логичный довод, – одобрил Пуаро. – Я об этом не забыл. С кем же разговаривал Реймонд Бойнтон? Несомненно, с кем-то из членов своей семьи. Но с кем именно? Можете описать нам, доктор, душевное состояние других представителей семейства?

– По-моему, Кэрол Бойнтон была в таком же состоянии, как и Реймонд, – быстро ответил Жерар. – Чувство протеста, сопровождаемое сильным нервным возбуждением, но не осложненным в ее случае сексуальным фактором. Леннокс Бойнтон уже миновал стадию протеста и пребывал в апатии. Думаю, ему было нелегко на чем-либо сосредоточиться. Как истинный интроверт, он не реагировал на окружающую обстановку, все больше уходя в себя.

– А его жена?

– Она была усталой и несчастной, но не проявляла признаков психической нестабильности. По-моему, она находилась на грани принятия решения.

– Какого решения?

– Оставить мужа или нет.

Жерар пересказал свой разговор с Джефферсоном Коупом.

Пуаро понимающе кивнул.

– А как насчет младшей девушки – ее зовут Джиневра, не так ли?

Лицо француза стало серьезным.

– Я бы сказал, что ее психика в угрожающем состоянии. Она уже начала проявлять симптомы шизофрении. Будучи не в силах выносить давление жизненных обстоятельств, Джиневра спасается в царстве фантазии. У нее прогрессирующая мания преследования – она утверждает, что в ее жилах течет королевская кровь, что ее окружают враги и так далее.

– Это опасно?

– Очень опасно. Зачастую это предвещает манию убийства. Больной убивает не потому, что хочет этого, а из самозащиты – чтобы не погибнуть самому. С его точки зрения, это вполне разумная мера.

– Значит, вы думаете, что Джиневра Бойнтон могла убить свою мать?

– Да. Но сомневаюсь, чтобы ей хватило знаний и смекалки сделать это таким образом. Коварство страдающих подобной манией, как правило, достаточно примитивно и очевидно. К тому же я почти уверен, что она избрала бы более эффектный способ.

– Но она могла это сделать? – настаивал Пуаро.

– Да, – признал Жерар.

– Как по-вашему, остальные члены семьи знают, кто убил миссис Бойнтон?

– Конечно, знают! – неожиданно вмешался полковник Карбери. – Если я когда-нибудь видел людей, которым есть что скрывать, так это они!

– Мы заставим их все нам рассказать, – успокоил его Пуаро.

– С помощью допроса третьей степени?

– Нет. – Пуаро покачал головой. – Всего лишь обычного разговора. Как правило, люди говорят правду, потому что это легче – не нужно напрягать воображение. Можно солгать один, два, три, четыре раза, но нельзя лгать все время. Таким образом, правда становится очевидной.

– В этом что-то есть, – согласился Карбери. – Вы сказали, что поговорите с ними. Значит, вы согласны взяться за это дело?

Пуаро кивнул.

– Только давайте поставим точки над «i», – предупредил он. – Вам нужна правда, и я намерен до нее докопаться. Но, даже зная правду, мы можем не иметь доказательств, которые примет во внимание суд. Понятно?

– Вполне, – отозвался Карбери. – Вы выясните, что именно произошло, а я уж буду решать, что делать, учитывая международные аспекты. В любом случае все станет ясным. Терпеть не могу путаницу.

Пуаро улыбнулся.

– Но я не могу дать вам много времени, – продолжал полковник. – Нельзя же задерживать этих людей здесь на неопределенный срок.

– Вы можете задержать их на сутки, – спокойно сказал Пуаро. – К завтрашнему вечеру вы будете знать правду.

Карбери уставился на него:

– Вы в этом уверены?

– Я знаю свои способности.

Смущенный столь откровенным хвастовством, полковник Карбери отвернулся и пригладил усы.

– Ладно, – буркнул он. – Действуйте.

– А если вы добьетесь успеха, друг мой, – добавил доктор Жерар, – то совершите чудо!

Глава 4

Сара Кинг внимательно разглядывала Эркюля Пуаро. Она отметила яйцевидную голову, огромные усы, щеголеватую внешность, подозрительно черные волосы, и в ее глазах отразилось сомнение.

– Ну, мадемуазель, вы удовлетворены?

Сара покраснела, встретив иронический взгляд детектива.

– Прошу прощения, – смущенно сказала она.

– Du tout![39] Используя выражение, которое я недавно слышал, вы произвели беглый осмотр, не так ли?

Сара улыбнулась:

– Ну, вы можете проделать то же самое со мной.

– Разумеется. Я не преминул этим воспользоваться.

Она резко взглянула на него, но Пуаро безмятежно подкручивал усы, и Сара уже второй раз подумала: «Этот тип – шарлатан!»

К ней вернулось обычное самообладание. Она выпрямилась на стуле и промолвила:

– Не думаю, что я понимаю цель этого разговора.

– Разве добрый доктор Жерар вам не объяснил?

Сара нахмурилась:

– Не могу понять доктора Жерара. Кажется, он думает…

– «Какая-то в державе датской гниль»,[40] – процитировал Пуаро. – Как видите, я знаю вашего Шекспира.

Сара отмахнулась от Шекспира.

– Из-за чего вся эта суета? – осведомилась она.

– Eh bien,[41] разве вам не хочется знать правду об этой истории?

– Вы говорите о смерти миссис Бойнтон?

– Да.

– По-моему, здесь много шума из ничего. Конечно, вы специалист, мсье Пуаро, и для вас естественно…

Пуаро окончил фразу за нее:

– Для меня естественно везде подозревать преступление?

– Ну… да, может быть.

– А у вас нет никаких сомнений по поводу кончины миссис Бойнтон?

Сара пожала плечами:

– Право, мсье Пуаро, если бы вы побывали в Петре, то поняли бы, что такая поездка едва ли подходила старой женщине с больным сердцем.

– Значит, для вас тут все ясно?

– Абсолютно. Не понимаю позиции доктора Жерара. Он ведь ничего не знал об этом, так как слег с лихорадкой. Естественно, я преклоняюсь перед его медицинскими познаниями, но ему незачем было поднимать шум. Полагаю, они могут произвести в Иерусалиме вскрытие – если не удовлетворены моим вердиктом.

Пуаро немного помолчал.

– Есть один факт, мисс Кинг, о котором вы не знаете. Доктор Жерар не сообщил вам его.

– Какой факт? – насторожилась Сара.

– Запас лекарства – дигитоксина – исчез из дорожной аптечки доктора Жерара.

– О! – Сара быстро оценила новый аспект дела. И так же быстро ухватилась за его слабое место. – А доктор Жерар уверен в этом?

Пуаро пожал плечами:

– Как вам известно, мадемуазель, врачи не делают скоропалительных заявлений.

– Да, конечно. Но тогда у доктора Жерара был приступ малярии.

– Вы правы.

– Он хоть знает, когда могли украсть лекарство?

– В ночь прибытия в Петру доктор Жерар заглядывал в аптечку – у него разболелась голова, и ему понадобился фенацетин. Он почти уверен, что следующим утром, когда он клал фенацетин в аптечку и запирал ее, все лекарства были на месте.

– Почти… – повторила Сара.

Пуаро снова пожал плечами:

– Да, у него есть сомнения, как были бы у всякого честного человека на его месте.

– Знаю, – кивнула Сара. – Люди, полностью убежденные в своей правоте, всегда вызывают недоверие. Однако, мсье Пуаро, эту улику не назовешь надежной. Мне кажется…

Пуаро вновь договорил за нее:

– Вам кажется, что мне не следовало браться за это расследование?

Сара посмотрела ему прямо в глаза:

– Откровенно говоря, да. Вы уверены, мсье Пуаро, что не побеспокоите людей зря?

Пуаро улыбнулся:

– У семьи горе, а Эркюль Пуаро вздумал развлечься, играя в детектива?

– Я не хотела вас оскорбить, но похоже на то.

– Следовательно, вы на стороне семьи Бойнтон, мадемуазель?

– Пожалуй. Они много страдали и заслужили, чтобы их оставили в покое.