От кобры до медведя гризли - Гржимек Бернхард - Страница 53

Значительная часть Беловежской Пущи расположена на территории Советского Союза. Лес этот — единственное место во всей Европе, где к 1860 году еще водились свободноживущие равнинные зубры. А ведь в прежние, давно прошедшие времена они заселяли всю Северную Европу от Франции через Германию до Польши и еще дальше до Прибалтики. За то, что зубр, это второе по размеру после истребленного быка-тура европейское дикое копытное, дошел до нас не только на картинках, мы должны быть благодарны, как ни странно, русским царям. В охотничьем угодье «Беловежская Пуща», где проводились царские охоты, зубров старались не трогать. Поголовье их надлежало даже всячески умножать. Но одновременно старались умножить и поголовье косуль, оленей и другой охотничьей дичи, нещадно истребляя с этой целью всех хищников, и в первую очередь волков, которые, если бы их не трогали, сами отбраковывали бы больных и слабых животных. Так что пасшееся в девственном лесу стадо зубров, насчитывавшее в 1832 году 770 голов, благодаря усердию егерей разрослось к 1853 году до 1802 голов. Однако к 1885 году их число по независящим от людей обстоятельствам снизилось до 384 голов, а потом стало снова медленно возрастать.

К 1850 году на Кавказе был обнаружен несколько отличный от равнинного горный тип зубра. Было таких зубров несколько тысяч голов. Часть их была завезена в Беловежскую Пущу. К 1900 году на западных склонах Кавказа их оставалось уже не более 500–700, а в 1927 году погиб последний. С тех пор нет на свете чистокровных горных зубров.

Когда немцы во время первой мировой войны в 1915 году захватили Беловежскую Пущу, там оставалось 150 зубров. К 1918 году их стало уже 200, а вскоре число их убавилось. К 1919 году их оставалось не более двадцати. Последнего уложил 9 февраля 1921 года бывшим лесничий парка Бартоломей Жпакович. Я считаю важным сохранять имена подобных преступников для потомков — пусть не забывают.

К счастью, случилось так, что герцог Плёсский (или Пжинский, по-польски) выменял в 1865 году у царя одного быка зубра и трех зубрих за двадцать благородных оленей. Зубры были чистокровными равнинными. Стадо этих верхнесилезских зубров разрослось к 1918 году до 74 экземпляров. Но почти всех их вскоре перестреляли браконьеры. Так что к началу 1933 года там оставалось всего два зубра: бык по кличке Плебей и зубриха по кличке Планта. Одному из них браконьеры даже ухитрились отстрелить хвост. И тем не менее девятнадцатилетняя зубриха Планта сумела в последующие годы произвести на свет еще трех зубрят. А в общей сложности с 1865 по 1926 год в Плёссе увидело свет 216 зубров.

Поскольку дело с последними зубрами после первой мировой войны обстояло так худо, мой предшественник, прежний директор Франкфуртского зоопарка, доктор Курт Примель, и польский ученый Ян Штольцман основали в 1923 году «Международное общество охраны зубров», по поручению которого в течение десятков лет фрау доктор Эрна Мор вела племенную книгу зубров. В 1930 году туда удалось занести лишь сорок чистокровных зубров во всей Европе.

Это был самый опасный и критический момент с состоянием общей численности вида, который он когда-либо переживал на земле. На самом деле положение было еще более серьезным, чем могло показаться по результатам подсчета. Дело в том, что большую часть зубров составляли быки, а зубрихи были старыми и не пригодными к размножению. Но самое главное— это то, что содержались они все, как правило, поодиночке в разных зоопарках без малейшей надежды заполучить когда-нибудь партнера. — «Зубровому обществу» все же удалось кое-кого из них соединить друг с другом.

Особые старания прилагали поляки, чтобы восстановить прежнюю численность зубров. Уже в начале 1924 года зоопарк в Познани завез к себе пару зубров, которых в 1931 году перевезли в Беловежскую Пущу. В 1929 году поляки закупили трех быков и двух телок зубров; однако четверо из них, как впоследствии выяснилось, оказались гибридами между зубром и домашним скотом и зубром, скрещенным с американским бизоном. Пришлось их ликвидировать вместе со всем приплодом. На сегодняшний день все польские зубры являются потомками чистокровного зубра из Германии и двух чистокровных телок, приобретенных в Швеции, а также последних зубров из Плёсса.

К началу второй мировой войны в Беловежском лесу находилось 30 зубров, причем в огороженных загонах. В тогдашней Германии их насчитывалось 35 гопов. Должен заметить, что в хваленом Шорфхайде никаких чистокровных зубров не существовало, это были сплошь зубробизоны. Во время немецкой оккупации из Беловежской Пущи были вывезены 12 зубров — одна телка и 11 бычков. Из оставшихся 23 почти все погибли во время боев, прокатившихся по девственному лесу. И тем не менее по окончании войны в 1946 году в Беловежской Пуще и Плёссе уже снова насчитывалось в общей сложности 44 зубра; на немецкой же земле оставалось всего 12: в Шпринге и Вестфалии.

После освобождения от немецкой оккупации поляки снова отловили разбредшихся по всему лесу зубров и поместили их, как и прежде, в загоны. К чести польских зоологов надо сказать, что начиная с 1936 года в Беловеже разводят исключительно чистокровных зубров; всех гибридов из стада изъяли. А в пятидесятых годах увезли оттуда и всех зубров с примесью кавказской крови. После решения, принятого на совместном советско-польском совещании по зубрам, «кавказцы» были убраны и из советской части Беловежской Пущи. Так что теперь в заповеднике водятся одни только чистокровные равнинные зубры.

К 1972 году общая численность зубров во всем мире возросла снова до 1500–1800 голов. В самой Польше их сейчас разводят в пяти местах: в Беловежской Пуще, в Плёссе, в Неполомице (близ Кракова), в Смардзевице и в Борках. Но кроме того, их еще вывезли в целую дюжину стран. В частности, наш Франкфуртский зоопарк после долгого перерыва вновь получил возможность разводить у себя зубров.

В 1953 году в Беловежской Пуще начали выпускать зубров из загона в лес, на волю. Надо сказать, что подобный опыт уже имелся и раньше: в конце тридцатых годов в Восточной Пруссии было выпущено в Лосевый лес стадо чистокровных зубров. Однако к концу войны все они погибли. В Польше было так: сначала отловили трех быков и, отвезя их подальше от загона в лес, выпустили на волю. По-видимому, считалось, что потеря самцов, которые и так были в избытке, принесла бы наименьший ущерб. Зубры, однако, неожиданно перебежали через границу в советскую часть заповедника и даже еще дальше к северу, за пределы леса, поэтому их пришлось срочно изловить и водворить на место.

Позже, когда уже был приобретен некоторый опыт, зубров стали выпускать группами, семьями, и дело пошло на лад. Животные в таких случаях не разбредаются, а держатся вместе. И если они даже переходят частично через границу в советскую часть леса, то, описав широкую дугу, непременно возвращаются назад, на польскую сторону, где постепенно продолжают двигаться на север и северо-восток. Таким образом они пасутся, путешествуя по кругу, Кроме того, такие выпущенные на волю группы, как выяснилось, не порывают полностью с другими своими сородичами, оставшимися в загоне. Они периодически подходят к загонам и местам подкормки, в особенности зимой, когда голодно.

Зубры не опасны и даже скорее пугливы, чем агрессивны, Известен лишь единственный случай, когда администрации парка пришлось выплатить страховку одному крестьянину за лошадь, которую забодал зубр.

Ежегодная норма прироста в стаде за счет рождаемости составляет примерно 24 процента. Две трети самок в пригодном для размножения возрасте рожают по теленку в год. У живущих на воле зубров рождаемость еще выше, и выглядят они лучше, чем те, которые содержатся в загонах. Подобные же наблюдения были сделаны и в Плёссе. Польские и советские специалисты и работники заповедников периодически проводят совместные совещания для обмена опытом.

Случались во время переселений зубров и занятные происшествия, которые взбудораживали всю польскую печать. Так, в середине шестидесятых годов зубра по кличке Пульпит решили переселить из питомника Неполомице в горную местность Восточных Карпат— Бескиды. Однако его вскоре прогнали оттуда два местных быка-старожила, и он отправился пешком в обратный путь. Во время своего многонедельного марша по деревням он наделал немало шуму: тут были поломанные сеновалы и конюшни, потоптанные огороды и разграбленные закрома; он гонялся на выгонах за домашними коровами, появлялся внезапно на рынках небольших поселков, распугивая продавцов и покупателей. Похоронная процессия при его появлении разбежалась в разные стороны, бросив посреди дороги гроб…