Большая четверка (пер. Голубевой) - Кристи Агата - Страница 19

– А что с ключом?

– И тут тоже никакой ясности. Ключ нашли на полу среди обломков двери. Он мог вылететь из замочной скважины, мог быть подброшен любым из вошедших в кабинет людей, мог быть подсунут под дверь снаружи.

– То есть по существу могло быть все, что угодно.

– Попали в точку, мсье Пуаро. Так оно и есть.

Пуаро с несчастным видом оглядывался по сторонам и хмурился.

– Я не вижу никакого проблеска, – пробормотал он. – Вот только что… да, я уловил лучик, но тут же снова наступила тьма. Я не вижу главного… я не вижу мотива.

– У молодого Джеральда Пэйнтера есть отличный мотивчик, – мрачно заметил Джепп. – Он был довольно диким существом в юности, могу вам сказать. И экстравагантным. Ну, вы знаете, каковы эти художники… никаких моральных устоев.

– Мой дорогой Джепп, возможно ли, чтобы вы нарочно пускали мне пыль в глаза? Я отлично знаю, что вы подозреваете китайца. Но вы слишком хитры. Вы хотите, чтобы я помог вам, – и все равно ставите палки в колеса.

Джепп взорвался хохотом.

– В этом весь вы, мсье Пуаро. Да, я ставлю на китайца. Признаюсь. Похоже на то, что именно он нахимичил с карри, а уж если он раз попытался избавиться от своего хозяина, то почему бы ему не взяться за дело и во второй раз, сразу, в ту же ночь?

– Я бы удивился, если бы он это сделал, – мягко сказал Пуаро.

– Но меня все равно смущает мотив. Может быть, хотел отомстить за какую-то обиду?

– Я бы удивился, – повторил Пуаро. – Ограбления не было? Ничего не пропало? Драгоценности, деньги, документы?

– Нет… ну, то есть в буквальном смысле – нет.

Я насторожился, Пуаро тоже.

– Это, я полагаю, вряд ли было пропажей, – пояснил Джепп. – Но погибший старина вроде бы писал книгу. Мы узнали об этом только сегодня утром, когда пришло письмо от издателя с просьбой прислать рукопись. Похоже, она должна быть закончена к этому времени. Молодой Пэйнтер и я обыскали тут все, но ни следа рукописи не обнаружили, – наверное, он спрятал ее где-то в другом месте.

Глаза Пуаро загорелись зеленым огнем, который я так хорошо знал…

– Как она называлась, эта книга? – спросил он.

– «Тайная Рука Китая», так было написано в письме издателя.

– Ага! – воскликнул Пуаро, судорожно вздохнув. Потом быстро сказал: – Мне нужно увидеть этого китайца, А Линга.

За китайцем послали, и через несколько минут он шаркающей походкой вошел в кабинет и уставился в пол, только покачивалась косичка на затылке. На бесстрастном лице не отражалось никаких чувств.

– А Линг, – спросил Пуаро, – тебе жаль, что твой хозяин умер?

– Моя очень жалей. Он хороший хозяин.

– Ты знаешь, кто его убил?

– Мой не знай. Моя говорил бы полиси, если знай.

Последовали новые вопросы и ответы. А Линг, все с тем же бесстрастным выражением лица, описал, как он готовил карри. Повар не прикасался к этому соусу, заявил китаец, ни одна рука не притрагивалась к нему, только его собственная. Я не знал, понимает ли китаец, что его слова служат ему не на пользу. Но он настаивал также на том, что окно в сад было в тот вечер заперто на задвижку. Если оно оказалось открыто утром, тогда, должно быть, хозяин сам его открыл. Наконец Пуаро отпустил А Линга.

– Да, вот еще что, А Линг, – окликнул Пуаро китайца, когда тот уже шагнул за порог. – Ты сказал, ты ничего не знаешь о желтом жасмине?

– Нет, что моя может знать?

– И ты ничего не знаешь о том, что было начерчено под этими словами?

Пуаро, уже подошедший к двери, быстро наклонился и что-то начертил на пыльной поверхности маленького столика. Я оказался достаточно близко, чтобы рассмотреть, прежде чем Пуаро все стер. Вертикальная черта, потом линия под прямым углом к ней и наконец еще одна вертикальная, завершившая изображение большой четверки. Китайца словно током ударило. На одно краткое мгновение его лицо исказилось ужасом. А потом столь же внезапно снова обрело бесстрастность, и, повторив, что он ничего не знает, А Линг ушел.

Джепп отправился на поиски молодого Пэйнтера, и мы с Пуаро остались одни.

– Большая Четверка, Гастингс! – воскликнул Пуаро. – Снова Большая Четверка! Пэйнтер был вечным путешественником. В своей книге он, без сомнения, излагал чрезвычайно важные сведения, касающиеся Номера Первого, Ли Чанг Йена, руководителя и направляющего ума Большой Четверки!

– Но кто… как…

– Тише, сюда идут.

Джеральд Пэйнтер оказался вежливым молодым человеком несколько субтильной внешности. Он носил мягкую каштановую бороду и оригинальный шелковый галстук. На вопросы Пуаро он отвечал с полной готовностью.

– Я обедал у одних наших знакомых, по соседству, это семья Уичерли, – пояснил он. – Когда я вернулся домой? О, около одиннадцати. У меня свой ключ, видите ли. Все слуги уже отправились спать, и я, естественно, подумал, что дядя тоже лег. Вообще-то мне показалось, что я заметил этого бесшумного китайского плута А Линга – вроде он как раз выскользнул из холла, но думаю, что я, скорее всего, ошибся.

– Когда вы в последний раз видели своего дядю, мистер Пэйнтер? Я имею в виду, до того, как переехали к нему жить.

– О! Мне было тогда лет десять, не больше. Видите ли, он постоянно ссорился со своим братом, моим отцом.

– Однако он без особого труда отыскал вас, так? Несмотря на то, что прошло довольно много лет?

– Да, тут мне просто повезло, я увидел в газете объявление адвоката.

Больше у Пуаро вопросов к племяннику не было.

Следующим нашим действием стал визит к доктору Квентину. Рассказанная им история в основном была той же самой, что он излагал на дознании, и ему почти нечего было к ней добавить. Он принял нас в своем хирургическом кабинете, поскольку как раз закончил прием пациентов. Доктор выглядел интеллигентным человеком. Некоторая чопорность манер вполне сочеталась с его пенсне, но мне показалось, что он должен использовать только современные методы лечения.

– Мне бы очень хотелось вспомнить, что там было с окном, – искренне сказал он. – Но это очень опасно – пытаться вникнуть в прошедшее, может появиться уверенность в том, чего никогда не бывало. Это вопрос психологии, не так ли, мсье Пуаро? Видите ли, я много читал о ваших методах и могу сказать, что бесконечно восхищаюсь вами. Да, полагаю, что почти наверняка именно китаец подсыпал опиум в карри, но ведь он никогда в этом не признается, и мы никогда не узнаем, зачем он это сделал. Но сунуть человека в огонь – нет, это не в характере нашего китайского приятеля, мне так кажется.

Я вернулся к этому последнему пункту, когда мы с Пуаро, возвращаясь обратно, шли по главной улице Маркет-Хэндфорда.

– Вы думаете, он в этом замешан? – спросил я. – Кстати, надеюсь, Джепп не забыл установить наблюдение за ним? (Инспектор как раз проследовал в полицейский участок по какому-то своему делу.) Эмиссары Большой Четверки обычно чрезвычайно увертливы.

– Джепп не спускает глаз с них обоих, – мрачно ответил Пуаро. – Причем с того самого момента, как был обнаружен труп.

– Ну, в любом случае мы знаем, что Джеральд Пэйнтер к этому не имеет никакого отношения.

– Вы всегда знаете гораздо больше, чем я, Гастингс, и это становится утомительным.

– Ах вы, старая лиса! – рассмеялся я. – Уж вы-то никогда лишнего слова не скажете!

– Если быть честным, Гастингс, это дело в целом мне уже ясно во всех деталях, кроме слов «Желтый Жасмин», – и я начинаю думать, что вы, пожалуй, правы, утверждая, будто они вообще не имеют отношения к преступлению. Но если это так, вам следует подумать, кто в этой истории лжет. Я уже подумал. И еще…

Внезапно он бросился в сторону и исчез в книжной лавке. Несколько минут спустя он вышел, прижимая к себе какой-то сверток. Потом к нам присоединился Джепп, и мы отправились в гостиницу.

На следующее утро я проснулся поздно. Когда я спустился в предоставленную нам гостиную, то обнаружил, что Пуаро уже там, – он шагал взад-вперед, и его лицо искажала боль.

– Не пытайтесь заговорить со мной! – возбужденно воскликнул он, взмахивая рукой. – Нет, до тех пор, пока я не буду знать, что все в порядке… что арест произведен. Ах! Дурной я психолог! Гастингс, если человек пишет предсмертную записку, то лишь потому, что это очень важно! Но все, что он сказал, – это «Желтый Жасмин». Да, возле дома растет желтый жасмин… но это ровным счетом ничего не значит! Однако что же могут означать эти слова? Именно то, что означают. Слушайте! – Он раскрыл небольшую книгу, которую держал в руке. – Друг мой, мне вдруг пришло в голову, что надо бы получше вникнуть в предмет. Что такое в точности желтый жасмин? И эта маленькая книжица объяснила мне все! Слушайте!