Человек семьи - Мур Робин - Страница 38

– Весьма завлекающая книга, не так ли? – обратился он к ней с вопросом.

Она поглядела на него испуганными, остановившимися глазами:

– Что?

– Я сказал, что это весьма занимательная книга.

– Ох, эта? Да, он действительно очень значительный писатель. Мой друг привез ее мне из Франции.

– Да, я слышал о ней, – сказал Пат. – А вы сами из Нью-Йорка?

– Я приехала сюда на лето, – ответила девушка.

– Да? А где же вы живете?

– Я остановилась в Квинсе вместе с тетей.

Тетя – большой минус для девушки. После некоторых вопросов он убедил ее, чтобы она позволила угостить себя пивом. На самом деле она выглядела не столь плохо и у нее было тело того типа, которое оказывалось гораздо лучше в обнаженном виде. Но вскоре он обнаружил, что его бешеный импульс слабеет, как и сексуальное возбуждение, по мере того как продолжался их разговор. Он почувствовал, что победа была бы не из легких.

Если он все же захочет покорить эту девушку, ему придется весь вечер беседовать с ней, угощать обедом, а затем практически похитить, чтобы привести к себе в квартиру. После третьей рюмки, с напряжением поддерживая беседу, слушая ее полусырые теории о преступлении и мерах исправления преступников, он готов был поскорее дать ходу.

Девушка обратила внимание на висевшие вокруг карикатуры старинных постоянных посетителей, превратившихся в реликвии раннего Вилледжа.

– Я слышала, что в этих местах всем заправляет мафия, – боязливо сказала она.

Пат расхохотался и бросил несколько долларов – плату за напитки.

– Должно быть, вы шутите, – сказал он. – Нет такой организации, которая называлась бы мафией. Наверняка вы прочли слишком много волшебных сказок.

Когда он выходил, девушка, казалось, была разочарована. Пат, в свою очередь, раздумывал, не переоценил ли он ее сопротивляемость. Черт с ней, в конце концов наверняка любовница она никудышная.

У Луи тоже была толпа, но трудно было определить, какие из девушек здесь в одиночестве. Как только в бар входила и присаживалась девушка, сразу к ней подлетали двое-трое парней, кружа и жужжа, как мухи над конским навозом.

"Какого черта я должен так распинаться, – думал Пат, – чтобы трахнуть любую такую шлюху? Они и сами хотят того же не меньше меня. Ведь я, возможно, доставил бы им больше удовольствия, чем девяносто процентов парней, ошивающихся здесь постоянно?"

Пат пил уже седьмую рюмку и чувствовал себя соответственно. Скотч казался более горьким во рту и постепенно поднимался в желудке, как пузырек с кислотой. Громкий смех, заигрывания, пение – все, казалось, загоняло его в пучину отчаяния. Он не мог поддерживать разговор более пяти минут, не почувствовав отвращения к собеседнику.

Пат немного охладился, пройдя пешком пять кварталов в направлении набережной Гудзона, чтобы заглянуть в "Белую лошадь". Его всегда радовал вид Джимми Вашингтона – высокого блондина с приветливой улыбкой. Всегда, когда Пат подходил к его бару, его уже ожидала рюмка гранта с содовой.

Братья Кланси сидели по привычке в задней комнате, распевая "Восход луны". Какая-то девушка, облокотившись о край бара, неторопливо поедала сваренное вкрутую яйцо. У нее были длинные, золотистые волосы, показавшиеся ему знакомыми. Пат с трудом добрался до нее и хлопнул по плечу.

– Китти? – спросил он.

Девушка обернулась и улыбнулась, сверкнув кривоватыми зубами:

– Прошу прощения?

Боже, как ему могло прийти в голову, что это Китти? Это животное? Он выудил из кармана брюк монетку в десять центов, подошел к платному телефону-автомату в углу и набрал ее номер. Раздались два гудка, и ему ответил заспанный, хриплый голос:

– Алло?

– Китти, это я, Пат. Иду к тебе, – сказал он.

– Пат? Где ты? Похоже по голосу, ты пьян.

– Я в "Белой лошади". Буду у тебя через несколько минут.

– Пат, – сказала она, – не приходи, пожалуйста. Не сегодня ночью, ради Бога! Ты завтра женишься, помнишь?

– Плевать на это. Я иду к тебе, – сказал Пат.

– Я не впущу тебя в квартиру.

– Нет, черт подери, впустишь как миленькая!

Он пробил себе путь сквозь толпу, вышел на теплый речной воздух на Гудзон-стрит и направился длинными, решительными шагами через Одиннадцатую к дому Китти.

Глава 29

Пат нажал на звонок в холле, но ответа не последовало. Выбежал из дома, взглянул на окно во втором этаже и увидел в нем свет. Прошел внутрь и позвонил еще несколько раз. Затем извлек свою целлулоидную карточку с удостоверением личности и с ее помощью открыл задвижку внутренней двери. Взбегая по лестнице, накрытой ковром, он преодолевал по две ступеньки зараз. На втором этаже со злостью стал колотить в дверь Китти.

– Китти, это я, Пат. Открой же!

– Уходи.

– Да хватит тебе. В чем дело? Открой. Это я!

– Знаю, что ты, – сказала Китти по другую сторону двери. – Уходи. Завтра у тебя свадьба. Иди домой и отдохни.

– Китти, если ты не откроешь, я взломаю эту проклятую дверь.

– Хы пьян, Пат. Иди домой. Разбудишь криками всех в доме.

– Плевать мне на тех, кого я разбужу, – ответил Пат. – Я войду и буду трахать тебя сколько захочу!

Дверь частично открылась, насколько позволяла цепочка. Узкая полоска света просочилась из комнаты, осветив ковер и пылающее от гнева лицо Пата.

– Пат, иди домой, – сердясь, прошептала Китти. – Я не разрешаю тебе делать абсолютно ничего, когда ты настолько пьян.

Он отошел назад примерно на фут и ударил дверь плечом. Винты, крепящие цепочку, вылетели из дверной рамы. Дверь распахнулась. Китти побежала от него за диван. Пат закрыл за собой дверь и помчался за ней. Ясно было, что она очень испугана.

– Пат, – сказала она, – это какое-то сумасшествие! Мы не должны так вести себя. Я просто не могу быть с тобой в эту ночь. Не хочу быть с тобой. Нам необходимо положить этому конец.

– Ты – шлюха, – заявил Пат. – Ты хочешь быть со мной. Ты, черт подери, очень хочешь быть со мной!

Он начал расстегивать джинсы, они упали до колен, при этом револьвер с грохотом вывалился на пол. Освободившийся от брюк, Пат стоял в смешном виде – в носках, ботинках и спортивной рубашке. Сквозь разрез белых боксерских трусов торчал, как полицейская дубинка, его воспаленный красный член.

Дойл выпил пару рюмок у Делэни, заглянул к Луи, где теперь все было заполнено до упора. Он решил вернуться в "Эрл" и немного поспать. Но когда направился на запад к Шестой авеню, подумал, что мог бы пройти мимо дома Китти и просто взглянуть на ее окно. Может быть, если увидит свет, попробует позвонить ей.

На тихой улице, засаженной деревьями, были освещены только несколько окон. На этой улице обитали старожилы Вилледжа – богатые люди, не имеющие никакого отношения к ночной жизни богемы. Для них Вилледж означал спокойное место со старыми домами, деревьями, антикварными вещами, удобством и высокой платой.

Заметив свет, проникающий сквозь ветки китайского ясеня перед домом Китти, он разглядел, что окно во втором этаже было освещено. Он засмеялся, удовлетворенный. Даже если он не увидится с ней, то сможет немного поболтать по телефону.

Затем ему показалось, что белые просвечивающие занавески беспокойно задвигались, как будто кто-то задергивал или тащил их. За окном маячили, двигаясь и танцуя, какие-то тени. Подойдя поближе, он услышал звуки бьющегося фаянса и кричащие голоса.

Не раздумывая, Дойл вбежал в холл и хорошо рассчитанным ударом тяжелого сапога в дверь сдвинул в сторону легкую задвижку. Спотыкаясь, он промчался по покрытой толстым ковром лестнице на второй этаж и, не постучав в дверь, ввалился в квартиру Китти.

Комната была странно освещена снизу: горела напольная лампа, которую, видимо, недавно разбили. Куски битого стекла усеяли пол. Пат держал Китти за одну руку и срывал с нее синий халат, который она старалась удержать вокруг шеи. Одна ее грудь вырвалась наружу и смотрела, как подглядывающий глаз. Большие красные полосы горели на щеке: вероятно, Пат ударил ее по лицу. Темно-красный ручеек крови бежал из уголка рта, капли с подбородка падали на светло-розовую грудь. Нижняя губа распухла и треснула.