Ящер страсти из бухты грусти - Мур Кристофер - Страница 49

Молли попробовала вернуть себе то теплое чувство, что поселилось в ней после появления Стива, но чувства просто не было дома. Может, паломники сосут у Стива всю энергию? Может, волшебство выдохлось?

Она вспомнила, как сидела на террасе в Малибу и ждала продюсера, который только что ее трахнул, а вместо него появилась мексиканка-горничная со стаканом вина на подносе и извинениями: “Мистеру пришлось срочно поехать в студию, ему очень жалко, вы можете позвонить ему на следующей неделе, будьте добры”. А парень Молли по-настоящему нравился. Она сломала лодыжку, пиная его запасной “феррари” у выезда с виллы, и все съемки следующего фильма пришлось глотать болеутоляющие, что в конце концов привело ее в реабилитационную клинику. От продюсера вестей больше не было.

Вот что такое – когда тобой пользуются. А тут все иначе.

– Это уж точно, – саркастически заметил закадровый голос.

– Шшшшш, – шикнула на него Молли. Кто-то возился на каменной осыпи за пещерой. Молли схватила автомат и притаилась у самого выхода.

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Вэл

Вэл очень жалела, что не захватила с собой видеокамеру – запечатлеть гаргантюанскую белиберду, которую последний час плели ей Мэвис Сэнд и Говард Филлипс. Если им верить, десять лет назад городок Хвойная Бухта посетил демон из преисподней, и только совместными усилиями кучки пьянчуг этого изверга удалось спровадить туда, откуда он появился. Великолепный образец мании – Вэл подумала, что можно было бы защитить по крайней мере докторскую диссертацию по массовому психозу. Когда рядом находился Гейб, ее энтузиазм к академическим исследованиям разгорался вновь.

Когда Мэвис и Говард закончили рассказ, за свою историю принялся Сомик: как он удирал по всей дельте от морского чудовища. Вскоре Гейб и Вэл заметили в ней характерные черты теории Гейба: у монстра развилась способность воздействовать на химию мозга своих жертв. Захмелев от нескольких “кровавых Мэри” и заслушавшись Сомика, Вэл призналась в том, как заменила весь городской запас антидепрессантов на пустышки. Но даже не закончив облегчать душу, она поняла, что ее с Гейбом истории веры будет не больше, чем страшилке, только что рассказанной Мэвис и Говардом.

– Этот Уинстон Краусс – сущий хорек, – сказала Мэвис. – Заходит сюда каждый день с таким видом, точно у него одного говно не пахнет, а сам на целом городе наваривается на том, чего никто даже не получает. Можно было догадаться, что он рыбоёб.

– Это строго между нами, – предупредила Вэл. – Мне вообще не следовало об этом упоминать.

Мэвис хрипло хмыкнула.

– Ну, стучать на тебя шерифу Бёртону я уж точно не побегу. Вот уж кто хорек на букву Х. Кроме того, девочка моя, ссадив этих придурков с лекарств, ты увеличила мне прибыль на восемьдесят процентов. А я-то думала, это все вон тот ханурик. – И она ткнула биоорганическим пальцем в сторону Сомика.

Блюзмен поставил стакан:

– Э-эй?

– Так вы полагаете, что на ранчо действительно завелось морское чудовище? – спросил Гейб

– А какой резон мне врать? – ответил Говард. – Кроме того, у нас, кажется, имеется еще один свидетель – мистер Терпуг.

– Джефферсон, – произнес Сомик. – Сомик Джефферсон.

– Заткнись, ссыкло, – сплюнула Мэвис. – Мог бы и помочь Тео, когда он попросил. И чем он себе думал, парнишка этот, когда за шерифом на ранчо погнался? Похоже, ничего у него все равно не выйдет.

– Этого мы не знаем, – ответил Гейб. – Он просто уехал и велел нам идти сюда и ждать его звонка.

– Все вы – сплошь бездушные души, – изрек Сомик. – А я через это все себе хорошую женщину потерял.

– Умная она – а по виду и не скажешь, – отозвалась Мэвис.

– А Тео мой “мерседес” угнал, – добавила Вэл и тотчас поняла, что сморозила глупость. Ей вдруг стало стыдно смотреть на этих людей – даже своих профессиональных злоупотреблений она стыдилась не так.

– Я волнуюсь, – сказал Гейб. – Уже больше часа прошло.

– А позвонить ему ты, конечно, не догадался, правильно? – вдруг заметила Мэвис.

– А у вас есть номер его сотового?

– Тео – констебль. Вряд ли его номера нет в справочнике.

– Мне самому, наверное, следовало догадаться, – сказал Гейб.

Мэвис покачала головой. Накладная ресница отскочила, как пружинка из часов.

– Вы хотите сказать, что у вас на троих тридцать лет высшего образования, и никто не способен номер набрать без подсказки?

– Проницательное наблюдение, – заметил Говард.

– А я в школу не ходил, – сказал Сомик.

– Ну тогда ты такой остолоп от природы. – И Мэвис сняла трубку.

Дневные завсегдатаи в конце стойки оторвались от созерцания своих горестей, чтобы хорошенько похихикать над Сомиком. Для сирых и убогих нет ничего лучше – им лишь дай плюнуть на того, кто пал еще ниже.

Тео

Ствол пистолета так давил, что Тео казалось, он слышит хруст черепа. Бёртон дотянулся до 357-го и отшвырнул его в сторону, потом вытащил из-за ремня у Тео автоматический и сделал то же самое.

– На землю, лицом вниз. – Пинком Бёртон сшиб Тео с ног, прижал коленом позвоночник и надел на констебля наручники. Тео слизывал кровь с губы – ударился о камень. Он повернул голову, ободрав щеку жестким лишайником. Его сковывал ужас. Все мускулы тела рвались бежать отсюда.

Бёртон двинул его рукояткой пистолета по затылку. Несильно, сознания Тео не потерял, но когда белая вспышка в глазах потускнела, он почувствовал, как в правое ухо ему затекает ручеек крови.

– Обдолбанный ты долбоеб, – отечески проговорил шериф. – И как же ты смеешь лезть в мои дела, твою мать?

– В какие еще дела? – спросил Тео, надеясь купить немного жизни ценой неведения.

– Я видел твою машину у лаборатории, Кроу. В последний раз, когда я разговаривал с Линдером, он ехал к тебе. И где он сейчас?

– Я не знаю.

Пистолет обрушился на голову с другой стороны.

– Да не знаю я, вашу маму! – Голос Тео сорвался. – Сначала он был в лаборатории, потом его не стало. Я не видел, как он ушел.

– Мне плевать, живой он или мертвый, Кроу. Тебе это тоже без разницы. Но я должен знать. Ты убил его? Он сбежал? Что?

– Мне кажется, он мертвый.

– Тебе только кажется?

Тео лопатками почувствовал, как Бёртон замахивается снова.

– Нет! Он мертв. Капут. Я знаю.

– Что произошло?

Тео попробовал сочинить какое-нибудь достоверное объяснение – выторговать себе еще минуту жизни, хоть несколько секунд, – но в голове проясняться не хотело.

– Я не уверен, – начал он. – Я... я слышал выстрелы. Сидел в сарае. А когда выбрался наружу, его уже не было.

– Тогда откуда ты знаешь, что он умер?

Тео не видел никакого резона говорить, шерифу, что об этом ему сообщила Молли. Бёртон выследит ее и зароет в ту же мелкую могилку, где окажется он.

– Елки зеленые, – сказал Тео. – Сами прикиньте.

Пистолет врезался Тео в череп, и на этот раз он едва не провалился в беспамятство. В ушах раздался звон, но секунду спустя Тео понял, что дело вовсе не в ушах. Звонил сотовый телефон в кармане рубашки. Бёртон перекатил его на спину и подпер ему дулом правое веко.

– Мы сейчас снимем трубку, Кроу. И если ты попробуешь меня наебать, на том конце услышат, что здесь очень громко положили трубку. – Шериф склонился к Тео так, что их щеки чуть не соприкоснулись, и потянулся к телефону.

Неожиданно в нескольких футах от них раздалась череда оглушительных взрывов, и между камней разгневанными осами заныли пули. Бёртон скатился с Тео и нырнул в неглубокую расселину. Тео почувствовал, как кто-то схватил его за шиворот и поставил на ноги. Не успел он заметить, кто это, как десяток рук вцепились в него и швырнули в тень. Падая, он больно ударился спиной. Стрельба прекратилась. Телефон по-прежнему звонил. Над ним вилась туча летучих мышей.

Он поднял голову. Над ним стояла Молли с еще дымившимся автоматом в руках. В ту секунду она выглядела так, как Тео всю жизнь представлял себе ангела-мстителя. Только Молли окружали шестеро голых белых мужчин.