Срази и спаси! - Мур Джон - Страница 17

— Не сомневаюсь. Но у меня есть идея получше. Помните, как военный отряд гнался за разбойниками, а они перешли по мосту через реку Лассендаль и сожгли за собой мост? Так вот…

Шарм коротко изложил свой план. Мандельбаум погладил бороду и кивнул:

— Это, государь, в моих силах. Сейчас же займусь приготовлениями, и к рассвету все будет готово.

Венделл вскочил:

— Я вам помогу, Мандельбаум!

— Валяй, — сказал Шарм. — Но только и поспи, Венделл. Неизвестно, что нас ждет по ту сторону.

— В таком случае, с вашего разрешения, мы возьмемся за работу. — Мандельбаум встал, поклонился один раз Шарму и один раз Энн. — Спокойной ночи, Маленькая Принцесса! — И он удалился с Венделлом.

— Какой обаятельный человек! — сказала Энн.

Встал и Медведь.

— Я, пожалуй, тоже пойду. Спасибо за обед, Шарм. Ты парень что надо! — Он ухмыльнулся. — А приемчик с мечом — красотища!

Со стола убрали, и хозяин счел, что настала его очередь.

— Принц Шарм, просто выразить не могу, какая это честь, что вы изволили остановиться в моей убогой гостинице.

— Почему же убогой? Я нахожу ее превосходной.

Хозяин выпятил грудь.

— Благодарю вас, ваше высочество. Вы убедитесь, что я поместил вас в самом нашем обширном и удобном номере и снабдил вас тюфяком, набитым гусиным пухом. Ваша свита займет соседний номер. Ваша служанка может спать на кухне с нашими девушками. — Он ласково улыбнулся Энн. — Моя супруга постелила ей рядом с плитой, так что ей будет тепло.

— Хм, — сказал принц и взглянул на Энн, ожидая, что она объявит о своем королевском происхождении и потребует номер, подходящий ее высокому положению. Однако она ответила ему невозмутимо холодным взглядом и промолчала, так что ему пришлось сказать:

— Собственно… э… мне необходимо, чтобы моя служанка занялась кое-какой штопкой… хм, да, штопкой, и ей надо будет о многом у меня справляться допоздна, так почему бы вам не поместить ее в соседнем со мной номере?

Хозяин был так шокирован, что лишился языка. Багровая краска разлилась вверх по его шее и вскоре добралась до лысины. Энн не сомневалась, что только мысль о законе о карах за оскорбление королевского достоинства помешала ему ударить юного принца. Затем его осенила какая-то мысль, гнев его угас с той же быстротой, с какой вспыхнул, и он захохотал.

— Понимаю, — задыхался он, — ваше высочество изволили пошутить! Хо-хо-хо! Вы же не могли подумать, что мы поместим незамужнюю женщину в одном крыле с мужчинами! А я, дурак, попался было на ваш подвох!

Шарм свирепо поглядел на Энн. Но она продолжала молчать, и он выдавил из себя улыбку.

— Да-да, я просто шутил. Конечно, уложите ее на кухне. А если она причинит вам какие-то беспокойства, вылейте на нее ушат холодной воды.

Энн встала и сделала ему низкий реверанс.

— Как прикажет, его высочество, — сказала она кротко. — Но я должна буду принести вам вечером ваше молочко. Принц всегда выпивает на сон грядущий стакан теплого молока с овсяным печеньицем, — объявила она хозяину гостиницы.

Шарм скрипнул зубами.

— А? — сказал хозяин. — Печеньице? — Он посмотрел на Шарма, потом на Энн. — Это, пожалуй, можно. Тебя проводит кто-нибудь из замужних. А теперь, с вашего дозволения, государь, я должен заняться другими посетителями.

Шарм милостиво наклонил голову. Энн разгладила юбку.

— А теперь, с вашего дозволения, государь, я должна заняться своим местом на кухне.

— Погодите! Почему вы ему не сказали… — Но Энн уже упорхнула, оставив Шарма одного в быстро пустеющей зале. — Девчонки! — буркнул он.

А потом поднялся в свой номер. Венделл аккуратно распаковал вещи, однако блистал своим отсутствием, видимо, все еще помогая Мандельбауму.

Шарм стянул сапоги и бросился на постель. Набивка из гусиного пуха оказалась достойна всяческих похвал, но ему никак не удавалось расслабиться. Его мысли занимала Энн. Лицо у нее было прелестное. Но эта девчонка его бесила. Она упрямо игнорировала тот факт, что он ПРИНЦ ШАРМ! Подумать только! И вообще, что ей от него нужно? Он перекатился на живот, потом опять перекатился на спину. А груди у нее — во! Одежда служанки очень даже выгодно их облегает. Он перекатился на живот и замолотил кулаками по подушке. Потом взбил ее. Потом перекатился на бок. «Тюфяк чересчур мягкий, в этом вся беда!»

Дверь распахнулась, и в комнату влетел Венделл.

— Ух, здорово! Заклятие будет еще то!

Он вытащил из мешка несколько свечей и убежал.

— Им-то хорошо! — сказал Шарм пустой комнате.

Шарм очень уважал Мандельбаума и искренне восхищался талантами колдуна. Знания старика были обширнейшими. Но у колдунов и магов был тот недостаток, что им не удавалось гарантировать повторяемости результатов. Вот почему ему не нравилось прибегать к чарам, если прежде он раза два не наблюдал, как они срабатывают.

Вообще-то Мандельбаум был очень надежен, хотя и не сумел подловить его на всю эту лабуду про символизм. Наполнение грааля водой, решил принц, не более символично, чем вкладывание меча в ножны.

В дверь тихонько постучали. Так тихонько, что Шарм сперва решил было, что ему почудилось. Но тут стук раздался снова — три легких удара, дверь бесшумно отворилась, в нее молча проскользнула Энн со свечой в руке и затворила ее за собой.

Энн была воплощением, пленительности.

Огонек свечи подсвечивал ей щеки и отражался в темных глазах. Глянцевые черные локоны ниспадали на ее плечи пышными волнами. Губки были пухлыми, алыми, влажными и чуть приоткрытыми, а ресницы мягко касались нежной безупречной кожи. На ней была простая ночная рубашка из белого холста, успешно скрывавшая контуры ее фигуры, хотя те округлости, которые все же были заметны, все находились на положенных им местах и сулили очень многое. И она была босой.

У Шарма пересохло во рту.

Энн поставила свечу на тумбочку и села рядом с Шармом.

— Привет! — сказала она негромко.

— Привет, — сказал Шарм, — а где замужняя?

— Они все спят. И я воспользовалась случаем подняться сюда к вам. — Она иронически улыбнулась. — Но без молочка и печеньица. Только я одна.

— Ну, я не огорчен. Однако почему вы не сказали хозяину, кто вы? У вас был бы свой номер.

— Глупенький! — Энн взяла обе руки Шарма в свои. — Хозяин не желал поместить женщину в одно крыло с мужчинами, но ведь он вряд ли мог выставить принца Шарма из его номера! А потому он отвел бы мне одну из задних комнат — мне одной, а для этого вышвырнул бы из нее всех остальных девушек.

— И где бы они спали?

— На конюшне.

— Угу. Понял. Вы поступили прямо-таки замечательно, не ткнув ему в нос свое королевское происхождение.

— О, у нас в замке я переделала столько черной работы, что научилась смотреть на вещи с точки зрения судомоек!

— Ну… э… По-моему, вы все равно замечательная. — Шарм внезапно ощутил острую необходимость продолжать этот разговор. — Э… ну… я хочу сказать, что было замечательно с вашей стороны… э… уступить им свою комнату. — Он почувствовал себя круглым идиотом. — Понимаете? Лечь спать в кухне, чтобы им не пришлось спать на конюшне, это… э… замечательно… о черт!

— Только подумать! Полный шарма принц, Шарм потерял дар речи?

— Так вы же застали меня врасплох, войдя сюда. Дайте мне минутку!

— Не надо, не торопитесь. — Энн наклонилась и уперлась локтями в колени, что отнюдь не помогло Шарму сосредоточиться. Он оторвал взгляд от ее грудей, чуть вздымавшихся и опускавшихся с каждым вздохом, и посмотрел ей прямо в глаза.

Потом сказал:

— Энн, сегодня вечером, когда я поднялся к себе в номер, я подошел к окну и увидел розовый куст. Обычно такие кусты зацветают только летом, но этот, укрытый от ветров, уже дал бутоны. Свет из окна падал на единственный цветок, и несколько капелек воды на нежных лепестках мерцали, точно жемчужины, в лучах лампы. Вот все, что мне было видно, Энн: выхваченная из мрака единственная безупречная роза, и, увидев ее, я подумал о вас.

— О-о! — вздохнула Энн. — Как мило! — Она прильнула к принцу и положила голову ему на плечо. Шарм чувствовал легкое дыхание, овевавшее его шею. Его артериальное давление взлетело к небесам. Настал миг испробовать кое-какие приемы.