Отражение в тебе (СИ) - "ИВАНКА" - Страница 23

И Матвей, который никогда и никому не позволял с собой так разговаривать, развернулся и вышел.

- И вина купи!- крикнула вслед Тамара.- Кагора!

Тихо скрипнула входная дверь.

- И чего ты так на меня смотришь?- подозрительно сощурилась на Яра гостья.

- Что вы ему сделали, что он вас так слушается?

- Ммм? Ничего,- Тамара совершенно по-хамски щёлкнула языком по зубам. На утончённую прекрасную незнакомку, которой она казалась ему в первую встречу, Тамара походила меньше всего.- Просто я его начальница.

- Начальница?

- Ну да.

- Но разве вы занимаетесь боями?

- Боги сбави, нет конечно! Я, скажем так, занимаюсь… хм… бумажной волокитой.

- Но разве Матвей не участвует в уличных боях?

Тамара посмотрела на парня долгим задумчивым взглядом, от которого Яру стало немного не по себе.

- Нет,- наконец сказала она.- Он ещё несовершеннолетний, это было бы верхом идиотизма.

- Так он что, бумажки в офисе перекладывает?- фыркнул Яр, не в силах представить себе брата за подобной работкой.

- Какой же ты придурок,- неожиданно тоскливо протянула Тамара.

- Чего?

- Того! Долбоклюй ты редкостный, говорю. Ты что, даже не интересовался, чем сейчас занят твой брат? Нет, ну он, конечно, фиг бы что тебе сказал – не дурак, всё-таки. Но… ты ведь даже не спросил ни разу, да?

Яр медленно залился краской. Он действительно ничего у Матвея не спрашивал. Матвей согласился работать на Никифорова, Матвей каждое утро уходил в «Кедр», Матвей по вечерам возвращался домой, злой и уставший – это всё, что он знал. Этого ему хватало.

- Придурок,- беззлобно констатировала Тамара, выходя из спальни.- Кончай изображать умирающего лебедя, поднимай свою тушку и тащись в душ – чтоб через пятнадцать минут был бодреньким и свеженьким. Будем тебя подогретым кагором лечить. Гадость преизрядная, но на ноги ставит мгновенно.

- Но у меня сил нет в ванну идти,- неуверенно вякнул Яр. Тамара молча вытащила из косяка застрявший там нож для метания, подарок брата, и запустила в Яра. Промазала – нож впился в стенку за ним.

Хм… скорее, очень точно не попала…

…Тот день прошёл непривычно весело и шумно. Возможно, во всём было виновато горячее вино, которым Тамара немилосердно накачала Яра. Конечно же он опьянел и всё вокруг теперь напоминало комнату с кривыми зеркалами.

Слишком серьёзный и привычно мрачный Матвей. Ну и чего ты такой мрачный? Будешь всегда хмуриться, морщины скоро появятся. Вон уже между бровями складка. Тык в неё… И почему ты уворачиваешься? Эй, поставь меня, откуда взял, я не маленький – могу и пешком посидеть…

- Да отпусти мальца, пускай пошалит,- посмеивается Тамара, отщипывая от плетёнки сыра кусочек и запивая его лошадиной дозой тёмного пива. Совсем неэлегантная отрыжка. М-да, куда в ней только всё женское подевалось? Ноги расставила, локтями в колени упёрлась – руки внутрь свесила, сгорбилась. И Барселона рядом развалилась. Барселона, которая людей, как и хозяин, на дух не переносит, и Яра терпит только потому, что подкармливает.

- Сдуйся, псина страхолюдная,- Тамара беззлобно отпихивает собаку ногой, переводит взгляд на парней.- Хочу хлеба и зрелищ,- заявляет она.- Будем танцевать!

Достаёт мобильный, щёлкает парой кнопок и включает нечто латинское. Будь Яр трезвым, он бы обязательно отбрыкался – потому что никогда нигде толком не танцевал, потому что под латинские горячие песни не танцевал вообще и потому что танцевать он, в общем-то, не особо и стремился. Но сейчас он увидел перекошенную мину брата, зловредно захихикал и потянул его в центр небольшой кухни.

- А ну-ка, и меня пустите!- весело орёт Тамара, втискиваясь в импровизированный круг. Задирает руки, лохматит волосы и начинает извиваться в такт музыке – двигает бёдрам, прогибается в талии, словно вода течёт. И Яр, не в силах оторвать глаз от плавных движений, как завороженный, пытается повторить их, коряво копируя самые простые. Тамара заливисто хохочет, подтаскивает к себе Матвея, кладёт свои руки ему на талию, плавно очерчивает контур тела, показывая, где и как нужно двигаться.- Вот так, балбес,- и делает плавное движение.- Видишь? Не дёргайся, будто тебя током лупит.

И Матвей, молчаливый и угрюмый, неожиданно повторяет действие – так же текуче-плавно: бёдрами, телом, руками. Тамара ухмыляется, кладёт руку ему на шею.

- О, я вижу ты мне вызов бросаешь, мальчишка? А если так?

И плавно опускается по нему, словно повторяя все изгибы тела партнёра. Руки Матвея ложатся на осиную талию, притягивают к себе – рывок, переворот, ладонь скользит по литой женской ножке вниз… Так пошло… так естественно.

Вся пьяная весёлость схлынула в один миг. Яр стоял посреди залитой музыкой и весельем кухне и смотрел на мужчину и женщину, страстно старающихся перетанцевать друг друга. Глаза в глаза, рука в руке, нога на ноге, смешивающееся дыхание. И вдруг хмурая складка между бровей Матвея разгладилась, и он улыбнулся. Не ему. Тамаре.

Дзынь!!! По полу разлетелся стакан с остатками пива, забрызгав кафель и полуприкрытую дверь.

- Я нечаянно,- буркнул Яр, протискиваясь между замершими танцорами за веником и тряпкой.

- Неужели,- усмехнувшись, шепнула Тамара, когда потянулась за совком.

…- Ярик, ты опять в луже болтаешься?- недовольно ворчит мальчишка с тёмными, до пурпурного, глазами. И всё равно ничего ему не сделает! Даже маме не пожалуется.

А когда у него поднимется температура, принесёт ночью своё одеяло и ляжет рядом…

Яр распахнул глаза. Долго непонимающе смотрел на стену. Обычная белая… непривычно – у него в спальне буйные заросли нарисованы. Тумбочка, комод, угловой столик с компьютером, под боком жёстко поскрипывает разложенный диван. И чьи-то руки: одна под головой, вторая обхватила поперёк живота и прижимает…

На затылке зашевелились волосы. Не от страха, хотя и очень хотелось заорать, когда сообразил, в чьей он спальне и кто его обнимает – просто Матвей уткнулся в волосы носом и мирно сопел во сне.

Наскоро проверил себя на предмет увечий и прочих мелочей – ничего не болит и не ноет, значит, просто на одном диване спали. Ффух…

Кое-как выбравшись из объятий брата, на цыпочках прокравшись к двери и уже повернув ручку, Яр обернулся. Матвей даже во сне хмурился. Пухлые с ночи губы чуть приоткрыты. Перебрался на место Яра. И внезапно хмурая складка разгладилась, губы тронула улыбка. Зарылся в подушку. И пробормотал:

- Ярик…

Совсем как в детстве…

- Ты который из двух?- В его собственной спальне на кровати валялась помятая и не слишком довольная побудкой Тамара. Сощурилась на вошедшего, смерила взглядом от босых пяток до голого торса, плямкнула губами. Яру даже неуютно стало, будто бы он не в домашних штанах перед ней топчется, а вообще без ничего стоит.- Раз рёбрами сверкаешь, значит младший,- припечатала она. Бесстыдно выбралась из-под одеяла, нисколько не стесняясь того, что на ней, кроме нижнего белья, только наполовину расстёгнутая, преступно короткая блузка. Полупрозрачная. Выудила из-под подушки бюстгальтер, задумчиво крутанула на пальце. И принялась расстёгивать оставшиеся на блузке пуговицы.

Блин, мечта любого подростка! Тогда почему он на неё без вожделения смотрит? Только отчаянно силится вспомнить, с чего вдруг Тамара решила у них переночевать, и когда же он сам заснул, что его перенесли в спальню Матвея.

- Слушай, может, ты хотя бы отвернёшься?- вкрадчиво, но без злости, осведомилась Тамара.- Мне, в принципе, по барабану, но твой парень будет недоволен.

- Он мой брат,- отчаянно краснея, выдавил Яр и выскочил в коридор. И уже оттуда услышал:

- Одно другому не мешает.

Прошла неделя, вторая, месяц. Солнце изжарило тучи, затопило землю удушающей жарой… и опять стёрлось в вернувшейся непогоде. Днём на западе маревом клубился далёкий лес, а ночами по стёклам плакал дождь. Верный старым привычкам, Яр подолгу сидел на подоконнике, всматриваясь в синеватую дымку горизонта. По вечерам, когда далёкие деревья окрашивались алыми красками, в спальню заходил вернувшийся домой Матвей, подходил к Яру, осторожно обнимал сзади и тоже молча любовался закатными переливами. Яр любил такие вечера. Тогда ему было тихо и спокойно. Тогда он не боялся своего брата. Тогда они были просто семьёй. Матвей за прошедший месяц его и пальцем не тронул, и всё же Яр не мог унять дрожи в присутствии близнеца.