Смена командования - Мун Элизабет Зухер - Страница 5

Нет, до Касл-Рока добраться она не сможет, даже если совсем откажется от участия в соревнованиях. А раз так, какой смысл отказываться? Банни она этим уже не поможет.

И вообще никому не поможет.

Она смотрела, как Роз и Джерри обтирают ноги коня губками, а сама думала, почему вообще ей в голову пришли такие мысли, почему она никак не может поверить, что эта жуткая Милиция убила. Банни. А если не она, то кто? И как ей это выяснить?

— Сие… — произнес Дейл, ее тренер, держа под уздцы коня, — я знаю, все это ужасно, но тебе нужно потренироваться на Максе.

Она хотела отказаться, сославшись на плохое самочувствие, но не смогла. Что бы ни происходило с людьми, лошади должны тренироваться по установленному графику. Женщина вскочила в седло и выехала на поле.

Скачка помогла ей успокоиться. Конечно, Макс не Синьиорити, но и он становится неплохим скакуном, особенно на коротких дистанциях. Придет время…

Если оно вообще придет теперь, когда Банни мертв. Кто может сказать, что произойдет в политике? Банни прекрасно справлялся со своими обязанностями, если не считать того помрачения, когда Брюн попала в плен, но за это его никто и не винил. Все шло хорошо, все вложения Сесилии приносили немалые доходы, а значит, процветала и экономика государства. Нестабильность отмечалась только в той области фармацевтики, которая занималась омоложением, но и тут за последний год наметились тенденции к улучшению. Семейство Конселлайнов потеряло свое доброе имя и большую часть акций, но это совсем не значило, что их можно сбрасывать со счетов.

А как же Миранда, как Брюн? Неужели они вернутся на Сириалис? И неужели — Сесилия даже представить себе такого не могла — неужели снова займутся охотой на лис?

Конечно, теперь это не имеет никакого значения. Важно выяснить, кто убил Банни, и разобраться с убийцей, будь то мужчина или женщина.

Макс уловил, что всадница не обращает на него большого внимания, и попытался свернуть с поля. Сесилия вовремя спохватилась и твердо направила его в нужную сторону. Лучше думать о лошади, тут она, по крайней мере, может что-либо сделать. В последовавшие два часа тренировки ей удалось справиться и с горем, и с волнением.

Но, едва передав Макса конюхам, она поняла, что не справляется с эмоциями. Роз тоже выглядела угрюмой, Сесилия вспомнила, что та два сезона отработала на Сириалисе и, значит, близко общалась с семейством Торнбаклов.

— Теперь все будет по-другому, — пробормотала Роз. — Молодой Баттонз неплохой человек, но он не сможет заменить отца.

— Нет… но Кевил поможет ему.

— Он ведь тоже пострадал. Серьезно ранен, и говорят, что может умереть.

— Кевил Мэхоней?

— Так объявили в новостях. Если им можно верить. К черту этих террористов, зачем вообще они все это делают, как будто в мире мало бед.

— Леди Сесилия… — снова Дейл, на этот раз голос его прозвучал очень официально. — К вам посетитель.

Только этого не хватало. Оставив с Максом Роз и новенькую помощницу, она сняла перчатки, сунула их за пояс и вышла из конюшни.

Посетитель ждал ее в конторе. Он просматривал журнал выдачи кормов лошадям.

— Положи на место, — сказала Сесилия, но в голосе ее не было и капли строгости. Она сама бывало просматривала квитанции других владельцев, чтобы удостовериться, что они получают сено от тех же поставщиков. Многие просматривали бумаги конторы.

— Выглядишь прекрасно, — заметил Педар Оррегиемос. — Но новости ужасные, ужасные.

— Да, ужасные. — Сесилия тяжело опустилась в старое кожаное кресло. — Я все еще не могу поверить.

— Я приехал, потому что знал, что ты была близка с обоими, — продолжал Педар.

Сесилия быстро взглянула на него:

— С обоими?

— Я имел в виду Банни и Кевила. По крайней мере, все так говорят. Многие даже подтрунивали над молодым Джорджем.

— Ты имеешь в виду мои отношения с Кевилом?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Педар.

— Мы с Кевилом просто друзья, — ответила, еле сдерживаясь, Сесилия. — Друзья, не любовники.

Да, они были близки, но всего два раза, а после решили, что все идет вовсе не так уж замечательно, как можно было предположить.

— Да, я проводила много времени с ним после того, как прошла процесс омоложения, потому что мне был нужен юридический советник. Но не больше.

Она чувствовала, как раскраснелась от гнева и стыда.

— Что ж, друг так друг. Но… я приехал потому, что точно знал, как ты будешь расстроена.

Отвратительный карьерист. Да, конечно, он богат и его семья имеет своего представителя в Совете, но по сравнению с ней он просто пешка, малюсенькая веточка на древнем и могучем древе семейства Кон-селлайнов… ее ветвь септа Аранлейк была частью еще более древнего и могучего дуба Барраклоу.

Сесилия отогнала от себя эти мысли. Она не из тех, кто преклоняется перед генеалогией. Людям не представляется возможность выбирать родителей. Но манерность Педара раздражала ее. Он всегда был таким, несмотря на преклонный возраст и несколько процессов омоложения. Всегда хотел выступать в роли защитника… но ей его защита не нужна.

— Со мной все в порядке, Педар. И будет в порядке. Конечно, все очень печально, но я справлюсь.

— Почему бы нам не пообедать вместе? Как все это не к месту.

— Нет, не сегодня. Пожалуйста. Мне хочется побыть одной, поплакать. А пообедаем мы как-нибудь в другой раз.

— Ловлю тебя на слове, — ответил Педар и вежливо поклонился.

«Ну иди же», — подумала Сесилия, продолжая при этом вежливо улыбаться.

Он снова поклонился и вышел.

Они с Банни часто, зная, что все это останется между ними, посмеивались над Педаром, его изысканными поклонами, преувеличенной вежливостью, страстью к старинной одежде и древним видам спорта, еще более бесполезным, чем охота на лис…

Больше ей никогда не доведется посмеяться с Банни. И никогда уже она не увидит, как озаряется его лицо, никогда не сможет насладиться напряженной работой его острого ума или светом любви, присутствовавшим между ним и Мирандой… сколько лет она знает их, а эта любовь только укрепилась.

Слезы потекли по лицу. Она свернулась калачиком в огромном кожаном кресле и даже не заметила, что в контору заглянул Дейл, но сразу же, тихо прикрыв дверь, вышел.

Глава 2

Касл-Рок, Старый дворец

Утро похорон Банни выдалось ясным и холодным. Миранда проснулась еще до рассвета. Лежа в постели, она наблюдала, как на востоке розовеет небо. Ей совсем не хотелось вылезать из-под одеяла, потому что впереди был долгий и трудный день. В супружеской (а теперь в ее личной) спальне было тепло, но внутренний холод, который мучил ее с того момента, когда стало известно о смерти Банни, не отпускал.

Раздался еле слышный щелчок, а за ним тихая музыка, которую она когда-то сама выбрала в меню настроек. Она протянула руку и увеличила громкость. Какой смысл слушать музыку тихо, если Миранда уже окончательно проснулась. Она быстрым и нетерпеливым жестом откинула одеяло в сторону.

Банни мертв. Этого уже не изменишь ни музыкой, ни рассветом, ни теплым и мягким ковром под ногами. Она накинула на плечи толстую кофту.

Банни мертв. А она жива, жива и красива (если верить зеркалу и всегдашнему восторженному шепоту за спиной). А еще она очень-очень богата.

Сквозь закрытые двери послышался детский плач.

Как должна себя чувствовать богатая бабушка незаконнорожденных младенцев, отцы которых — преступники, наверняка имеющие отношение к смерти Банни?

Миранда никогда не говорила Банни о своем отношении к этим младенцам. Почему-то считается, что бабушки должны обязательно любить своих внуков. Но она в них видела только воплощение насилия, обрушившегося на дочь.

Банни думал по-другому. Банни считал, что она будет любить их, раз уж Брюн не может. Банни думал, что Миранда возьмет на себя их воспитание.