Меч наемника - Мун Элизабет Зухер - Страница 11

Стэммел твердо сказал:

– Ну же, повтори его слова.

– Он сказал, что Пакс стала командиром отделения, заработав это звание своим телом. Это прозвучало ужасно, сэр; я уверен, что ему не следовало так говорить. Пакс не на шутку рассердилась и безуспешно попыталась вырваться из его рук. И тут я понял, что лучше будет найти кого-нибудь из начальства. Но ни вас, ни наших капралов не было поблизости, а кричать я не хотел, чтобы не привлекать лишнего внимания к беспорядкам в казарме нашего взвода. В общем, я не сразу разыскал проходную в офицерские покои, через которую дежурные меня не пропустили и даже поначалу не хотели ничего передавать для вас. Теперь я понимаю, что мне не следовало уходить из казармы, но я и подумать не мог, что все так кончится.

– Да, кто знал, что дело обернется избиением. В любом случае, если в казарме начинаются беспорядки, немедленно сообщи дежурным из числа рядовых, охраняющих оружейные и вещевые склады новобранцев. Ладно, вспомни-ка, кто еще был в казарме, когда пришел капрал Стефи, и кто вышел раньше тебя.

– Там были Коррин, Дженс, Луртли, Пиннева и Вик. По-моему, Вик вышел как раз в тот момент, когда зашел капрал. Про остальных я не помню, я все время смотрел на Пакс.

– Сабен, только честно, ты когда-нибудь предлагал Пакс переспать с тобой?

– Нет, сэр. Хотя я бы не отказался. Но ей и без меня хватает Коррина с его приставаниями, и мне не хотелось добавлять ей таких же проблем. Если она захочет, она сама даст мне понять. А так – мы просто хорошие приятели.

– Хорошо, Сабен. Спасибо, можешь идти.

– Сэр, разрешите попросить вас: не дайте никому еще добавить ей боли и мучений.

– Я сделаю все, что будет в моих силах.

– Но, сэр…

– Хватит, Сабен. Поговорили. Возвращайся в казарму.

Час спустя, переговорив со всеми вызванными новобранцами, Стэммел позвал обоих капралов и, вздохнув, сообщил им:

– Ну что ж, все абсолютно ясно. Судя по всему – вам тоже. Но, к сожалению, есть еще капитан Седжек, а я предпочел бы иметь дело в такой ситуации с кем угодно, но не с ним.

– Да, этот офицер – крепкий орешек, – осторожно согласился Девлин.

– Упрямый как осел, чего там говорить! – выпалил Стэммел. – Если он вобьет себе что-нибудь в башку, его уже не переубедишь ничем. Самые веские доказательства для него – полный ноль…

– Но вы же можете настаивать, чтобы дело разбирал капитан Валичи, – вдруг выпалил Боск.

– Видит Тир, ты прав! Как же я мог забыть? Ведь Валичи не сдавал Седжеку полномочий, уезжая на эти несколько дней. Пакс – новобранец, а значит, она подчиняется капитану Валичи. Седжек воспримет это как личное оскорбление, но ничего не поделаешь; зато он будет вынужден согласиться… Надеюсь, – более осторожно добавил Стэммел и, махнув рукой, направился в сторону резиденции герцога, где располагались и жилые помещения офицеров.

У ворот он был остановлен часовыми.

– Мне нужно поговорить с капитаном, – сказал Стэммел.

– Он уже поднялся к себе, – ответил один из охранников. – Вы уверены, что стоит беспокоить его по вашему делу?

– Он еще не спит, – возразил Стэммел, кивая на освещенное изнутри окно кабинета капитана. – И я хочу поговорить с ним прежде, чем он ляжет спать.

– О чем?

– Просто сообщите ему, что я хочу его видеть. Он меня примет.

– Под вашу ответственность, Стэммел.

– Да уж понятно.

Вдвоем они пересекли двор и подошли к часовому у дверей. Тот посторонился и сказал:

– Проходите, сержант. Дорогу вы знаете – по коридору направо, вверх по лестнице, вторая дверь слева. У вас есть с собой оружие?

Стэммел вздохнул и протянул часовому свой кинжал.

– Спасибо, сэр, – последовал ответ.

Часовой чувствовал себя как-то неловко, словно он лично не доверял сержанту Стэммелу.

Пройдя до знакомому маршруту, Стэммел одернул тунику и постучал в нужную дверь.

– Входите, Стэммел, – раздался голос капитана, писавшего что-то за столом в свете двойного масляного светильника. – Ну что, сержант, проведали своего новобранца?

На лице Седжека и всегда-то трудно было прочесть хоть какое-то выражение, а в столь щекотливой ситуации оно и вовсе походило на бесстрастную маску.

– Да, сэр.

Стэммел остановился да полпути между дверью и письменным столом.

– Ну, и?..

– Сэр, мне как-то не по себе из-за всего этого…

– Кости Тира! Да кто ж говорит, что вы должны быть счастливы оттого, что один из ваших новобранцев свихнулся и стал бросаться на старших по званию? Впрочем, случай нечастый, но не единственный. Как она там – угомонилась в камере?

– Сэр, по словам конвоиров, она не оказывала им сопротивления, и сейчас она не подает признаков агрессии.

– Еще бы, она ведь столько ее растратила. Нет, сержант, я все равно поражаюсь этой девице. Конечно, она здоровая как мужик, но, чтобы новобранец вступил в рукопашную со Стефи и чуть не убил его – это просто невероятно. Вы и сами знаете, что в поединках без оружия со Стефи мало кто может сравниться. Но мы отвлеклись. Я полагаю, что пришли вы ко мне не с очевидными мыслями и рассуждениями, а с чем-нибудь необычным. Итак, я слушаю вас, сержант.

Набрав воздуху в легкие, Стэммел сказал:

– Сэр, я полагаю, что в этом деле выяснено далеко не все.

– Разумеется, сержант. Девчонка наверняка слепила собственную версию случившегося.

– Нет, сэр, дело не в этом.

– Так в чем же? Не томите меня – я умираю от любопытства.

– Капитан, я бы очень хотел, чтобы вы спустились вниз и осмотрели бы ее, просто заглянули бы в ее карцер на минуту. Или пошлите кого-нибудь, кому вы доверяете.

Капитан Седжек удивленно поднял брови. «Опасный сигнал», – сокрушенно подумал Стэммел.

– А что с ней, сержант? Она еще и пьяна?

– Нет, сэр. Избита.

– Избита? Вы уверены? Я видел роскошный синяк под глазом, разбитый нос, – впрочем, вполне вероятно, что и сломанный. Но, пожалуй, и все.

– Нет, сэр. Не все. Далеко не все и не самое страшное.

– Ну, может быть, конвоиры дали ей пару пинков или оплеух, если она не хотела подчиняться им.

– Они утверждают, что не трогали ее. Наоборот, по их словам, она не оказывала сопротивления, да, пожалуй, не смогла бы, даже если бы и захотела. – Стэммел вздохнул. – Сэр, в том состоянии, в каком она сейчас, – ей не то что сопротивляться, ей стоять невмоготу. Удивляюсь, как она смогла нанести столько травм Стефи. Скажите, насколько его состояние действительно серьезно?

– Он в лазарете; говорят – будет жить. Два пальца сломаны, царапины и следы удушающего захвата на горле и, не знаю, что еще. Он был в бреду и почти не мог ничего сказать мне. Врач попросил оставить его в покое, дать бедняге выспаться. Нет, Стэммел, что бы ни было, а здесь все ясно: эта соплячка набросилась на капрала. Если ей и досталось – то поделом.

– И все же я очень хотел бы, чтобы вы взглянули на нее, – безнадежно продолжал настаивать Стэммел.

– Ладно, утром посмотрю, что там с ней особенного. Но не сейчас. В любом случае вы-то понимаете, что она сама во всем виновата. Так ведь, сержант? К тому же у нас есть свидетельство одного из ваших подчиненных плюс слова Стефи. Разве недостаточно?

Стэммел встал по стойке «смирно» и отчеканил:

– Никак нет, сэр. Господин капитан, я сомневаюсь в истинности этой версии.

– Стэммел, – капитан еще явно не вонял серьезности намерений сержанта, – ну что за сказку она вам рассказала, да так гладко и жалобно, что сумела убедить вас в своей правоте?

– Она ничего не придумывала, сэр. Но дело даже не в этом. Ее можно просто-напросто не слушать, а лишь осмотреть внимательно травмы и раны, и станет ясно, что Коррин по крайней мере в одном месте врет. Она не могла, понимаете, физически была не в состоянии победить Стефи в том виде, в котором она сейчас. Она даже стоять не может…

– Притворяется.

– Нет, сэр. Господин капитан, я хорошо знаю этого новобранца. Пакс была одной из лучших в этом наборе. С этим согласны не только мои капралы, но и сержанты – командиры других взводов. С такими ранами ей уже не до притворства. А вот Коррин – он все время нарушает дисциплину, хамит, не дает прохода более слабым новобранцам – в общем, все время балансирует на грани серьезного проступка. И если он врет, что был вынужден оттащить разбушевавшуюся Пакс от упавшего капрала, то он так же может соврать и во всем остальном, что касается этого дела.