Тёмный Эдем. Начало - Карман Патрик - Страница 30

Передо мной виднелась стена с переплетающимися грибами, а потом я повернулся и увидел черную дверь с цифрой 7.

— Я больше не в бомбоубежище, — сказал я и услышал свои слова, как будто доносившиеся с далёкого конца длинного коридора. — Я в подвале форта Эдем. Я в комнате номер 6.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и привыкнуть к мысли, что меня перенесли из одного подвала в другой. Бомбоубежище существовало на самом деле, только я находился не в нём. Я стоял перед дверью номер 7 и мечтал, чтобы мне хватило смелости постучаться, но так и не собрался с духом. Это была последняя комната, его комната. Предполагалось, что туда зайдёт только Эйвери Вароун, девушка, которая, по её собственному признанию, неизлечима.

Я подошёл к лифту с открытыми дверями и шагнул внутрь. Лифт медленно поднялся на основной этаж. Увидев разбитое каноэ Кино, я подумал, что стало бы с ним, сделай он другой выбор. Потом я зашагал вверх по коридору, разглядывая изображения, на которых Кино становился всё больше. Раздвинуть занавески было нетрудно, но, стоя на пороге в главный зал форта Эдем, я испытал давно знакомое чувство.

Я боялся. Это не был прежний обездвиживающий страх перед людьми: я боялся Рейнсфорда, который применит свои способности, едва я переступлю порог.

Дверь открылась, прежде чем я успел повернуться и пойти назад.

— Заходи, никто целый день тебя ждать не будет, еда остывает! — прокричала миссис Горинг прямо мне в лицо, достаточно громко, чтобы я её услышал.

Я перешагнул порог и кивнул. Все сидели за круглым столом и смотрели на меня. Раньше это вызвало бы во мне панику и желание сбежать, но теперь я смотрел на них иначе. Всего лишь несколько человек, ничего страшного. Они улыбались мне и что-то говорили, чего я не слышал. Даже Коннор был рад меня видеть. Он поднял руку, сжав её в кулак, — наверное, немного завидовал, что мне удалось обхитрить систему, пусть и ненадолго.

— Классная футболка.

Я не слышал, как Бен Дуган произнёс это, но он показал на свою грудь, а потом на мою, и я прочитал слова по губам. Я посмотрел на себя и увидел футболку с нарисованной буквой Э, стоящей на каменном постаменте.

Я по-прежнему не двигался, а миссис Горинг вернулась к своей тележке возле стола и принялась выставлять на него большие тарелки. Дымящаяся лапша с соусом, «спагетти-обед» — моё любимое блюдо. Да ещё и булочки, завернутые в фольгу. Алекс с Кейт помахали мне, позвали по имени, но я не шелохнулся.

Тогда из-за стола встала Мариса. Я двинулся ей навстречу. Девушка протянула руку, мило улыбнувшись, и наши пальцы соприкоснулись. Её рука дрожала, как и моя; подводя меня к столу, она оглядывалась, не говоря ни слова, и только лучезарно улыбалась.

— Ты в порядке? — спросил я так тихо, что сам ничего не услышал.

Она кивнула, мы подошли к столу и сели. Вид у неё был усталый, как будто она не спала несколько суток, и это меня беспокоило. Может, её вовсе и не вылечили?

— Ешьте! Поживее! — время от времени кричала миссис Горинг у меня за спиной. — Я вернусь через двадцать минут.

Со всех сторон на меня посыпались вопросы, я их плохо понимал, но общую идею уловил.

— Где ты был? Расскажи нам всё.

Я показал на уши и сказал:

— После терапии я почти полностью оглох, но сейчас снова начинаю слышать. Наверное, слух скоро вернётся. Я кричу?

Все добродушно засмеялись и закивали головами.

— Чувак, да мы сами сейчас оглохнем от твоего крика.

Усердно пережёвывая лапшу, я подумал, что это мой первый полноценный обед за несколько дней. Нагнувшись, я прошептал на ухо Марисе:

— Ты можешь что-нибудь сказать поближе ко мне и потише? Я хочу услышать твой голос.

Она улыбнулась, коснулась моей руки под столом и приложила губы к моему уху. Если даже её прикосновение заставляло моё сердце биться быстрее, то это оказалось уже вне всякого сравнения. Своей кожей я чувствовал тепло её тела. Слова Марисы прозвучали настоящей музыкой:

— Больше не покидай меня. Останься.

— Без проблем, — ответил я, и все засмеялись.

Наверное, это было сказано слишком громко, и я засмеялся вместе со всеми. Подложив в тарелку лапши и полив ее густым красным соусом, я с аппетитом вгрызся в хлебцы с чесноком — самые вкусные в мире. Жизнь налаживалась.

Тем не менее, оглядевшись, я не увидел за столом Эйвери Вароун и, наклонившись к Марисе, спросил, где она. Девушка слабо улыбнулась, пожала плечами и указала вилкой на дверь, ведущую наружу. Она старалась не подавать вида, но было заметно, что она ужасно устала.

— А где Рейнсфорд? — спросил я, чувствуя, что наконец-то подобрал нужный тон и произношу слова нормально.

Громче всех говорил Коннор, но у Кейт тоже был неплохой голос, так что мой вопрос адресовался именно им.

— Где-то рядом, — ответила Кейт. — Он сказал, что сегодня мы вернёмся домой.

— А я, наверное, буду даже скучать по этому месту, — сказал Алекс Хирш.

Я слышал его голос, правда, очень тихо. Слух действительно возвращался, и я понял почему. Рейнсфорд знал, что чем чаще я буду прислушиваться, тем быстрее мои уши станут слышать по-прежнему, и специально подстроил так, чтобы я сидел за обеденным столом вместе со всеми.

Я ужасно проголодался, ещё не наелся, и мне не хотелось вставать, но на удочку попадаться нельзя. Чем дольше я буду тут сидеть, тем лучше стану слышать, а это, как я понял, опасно.

— Мы можем прогуляться? Надеюсь, это разрешено? — спросил я Марису.

Девушка немного помедлила, но не то чтобы раздумывала, разрешено это или нет. Она просто слишком устала для прогулки.

— Ладно, идите, — сказал Бен Дуган. — Я припрячу еду для вас. Миссис Горинг не узнает.

Его слова, должно быть, придали Марисе достаточно сил, чтобы встать и направиться к выходу. Вслед нам улыбались. Я обернулся и удовлетворённо заметил, как Бен Дуган относит мою тарелку с лапшой в комнату мальчиков.

Я взял с собой кусок поджаренного хлеба с чесноком — не для себя, для Марисы. Если наша прогулка закончится поцелуем, то, чтобы она не смущалась, пусть от неё будет пахнуть так же, как и от меня. Мы взялись за руки и пошли по тропинке к пруду, по очереди откусывая хлеб.

Она прижалась ко мне плечом.

— Ты вылечился. Я рада за тебя.

— И я за тебя рад.

— Ты кричишь.

— О, извини.

Девушка улыбнулась и опустила взгляд.

— Ты помнишь, как тебя лечили? — спросил я, на этот раз потише.

Она отрицательно покачала головой.

— Но я больше не боюсь. А у меня действительно были причины бояться.

Мне захотелось сказать: «Да, я знаю», — но я не смог себя заставить. Наступит время, позже, когда мы поделимся друг с другом своим прошлым.

— А почему ты выглядишь такой усталой? Поздно вчера легла спать?

Она засмеялась и прошептала, прижавшись губами к моему уху:

— Вовсе нет. Я сплю всё время. Наверное, это симптомы, как головная боль у Кейт или твоя глухота. Рейнсфорд говорит, что со временем это пройдёт.

«Может, ты просто должна выспаться за всё время, что тебя мучила бессонница», — подумал я, надеясь, что это правда.

Мы снова замолчали. Жалко, что пропал мой диктофон. Сейчас бы я дал ей один наушник, и мы бы вместе послушали нашу песню. Это было бы ужасно романтично, прямо как в книгах. Меня до такой степени увлекла эта мысль, что я погрузился в мечты и не заметил, как Мариса остановилась и посмотрела мне в глаза.

— Ты напеваешь нашу песню, — сказала она, негромко, но достаточно отчётливо, чтобы я её понял.

До меня дошло, что я действительно напевал песню.

Она поднялась на цыпочки, и мы поцеловались.

Эйвери

Дойдя до пруда, мы увидели на причале Эйвери Вароун. Она вертела в руках разводной ключ и не сводила взгляда с сарайчика для насоса.

Мариса дотронулась до моего плеча, давая знак подождать, подошла к Эйвери и села рядом. Я не слышал, о чём они говорили, но беседа оказалась недолгой. Эйвери явно была не в настроении. Она то и дело оглядывалась на меня, и я не переставал мысленно задавать ей вопрос: «Ты с нами или против нас?» По некоторым причинам теперь я подозревал её больше, чем Кейт.