Санька из Пряничного города (сборник) - Янгол Олеся - Страница 9

Лежит на песочке, загорает. Но и тут ее белобрысый достал. Схватил за волосы, да еще песком норовит глаза засыпать. Санька и тут ловко извернулась. Присмотрелась внимательно, а мальчишка-то совсем малыш еще. Это он в воде ей ровесником показался, а на самом деле ему больше шести лет не дашь.

– Ах ты, мелюзга! – разозлилась Санька.

Схватила его за руку. Крепко так. Чувствует малыш – не вырваться. Притих. Видать зауважал Саньку за силу, а может, испугался. Сел рядом на песок, солнышки пальцем рисует. Не дерется больше, но и не уходит. Поняла Санька – скучно ему одному, вот и решил, таким образом, познакомится. Санька – душа человек, долго злиться не умеет.

– Тебя как зовут? – спрашивает.

Малыш глянул на нее, улыбнулся, но промолчал. А тут его папа подошел, присел на корточки и что-то начал малышу говорить. Только понимает Санька, что ничегошеньки не понимает. Понимает только одно – это вовсе не русский язык, а какой-то совсем ей неизвестный.

Поговорил папа с сыном, и к ней обратился.

– А мы с вами соседи. С твоим папой уже познакомились. А это мой сын, Эдгар. Мы из Эстонии. Он русского языка не знает, вот и скучает один.

Так Санька и познакомилась с Эдгаром. И стали они дружить. В гостинице их номера рядом. Эдгар обычно на балкон выходит и зовет:

– Са-а-ка! – это он так Саньку называет.

Санька выходит, и начинают они общаться. Эдгар на своем, эстонском языке, Санька на русском.

Однажды Эдгар принес два листа белой бумаги. Одни Саньке дал, другой взял, и складывать начал. Сам что-то ей рассказывает-объясняет. Санька слушает, смотрит. Он складывает свой листок, она повторяет. Вначале ей совсем не понятно было, что Эдгар задумал. Эдгар говорит что-то, показывает. И вдруг, Саньке почудилось, что начала она его понимать. Ну, прямо, как тогда, когда Виталька приключения Алисы на английском читал.

Фигура из бумаги еще совсем не готова, а Санька уже точно знает, что Эдгар лягушку делает. И рассказывает он ей, как она прыгать будет, как настоящая, и что ее потом можно будет зеленой краской разукрасить, и кого-нибудь на пляже напугать.

Сделали две лягушки. У Саньки краски с собой были. И через несколько минут перед ними красовались две зеленые красотки. Санька им глазки нарисовала. Замечательные лягушки получились.

А потом они действительно на пляж пошли и Эдгар напугал одну толстую тетушку загоравшую под зонтиком. Та еще долго визжала, отмахивалась от подпрыгнувшей лягухи.

А Эдгар и Санька уже про это забыли. Они купаться побежали. Плавать и нырять так здорово. Так здорово дружить, даже если на разных языках общаешься. Ведь не это главное в жизни, не слова важны, а отношение друг к другу.

Об этом Санька уже потом размышляла, когда Эдгар со своим папой домой в Эстонию полетели.

Отпуск заканчивался. Пора и им домой возвращаться. Скоро в школу. Хорошие у Саньки каникулы получились. Незабываемые. И Эдгара она теперь никогда не забудет. И Витальке о нем расскажет. Виталька точно восхитится, как это у нее здорово, получается, понимать людей, говорящих на незнакомом языке.

Глава 3. Школа и всякие приключения

Как Санька была режиссёром

В школе «Театральную неделю» объявили. Стали думать, готовиться. Санька тут же себя режиссером назначила. Никто и спорить не стал. Все знали, что она фантазер.

Сначала Санька решила «Гамлета» поставить, но подумав, отказалась. Гамлетов в классе она не видела. Вот если бы Виталька, но Виталька в другой школе учится. А потому «Робин Гуда» решила поставить.

Федька Симочкин самый высокий в классе – Робин Гудом стал. Остальные мальчишки разбойниками.

Все готовятся. Девчонки костюмы придумывают, мальчишки луки со стрелами мастерят, Санька сценарий пишет.

Настал день первой репетиции. Санька свитер длинный надела, шарфом вязанным шею обмотала, подмышкой папка со сценарием – настоящий режиссер. В зеркало глянула, аж дух захватило.

«Эх, жаль только, не на сцене репетировать будем. Уж там бы я развернулась. Ну, ничего, я и из класса настоящую сцену сделаю».

Собрались после уроков, под Санькиным руководством из класса сцену сооружают.

– На сцене главное – кулисы, – говорит Санька, – а у нас кулис нет.

Руки в боки уперла, посреди класса стоит, осматривается.

– А раз у нас настоящих кулис нет, мы их из штор сделаем!

– Это что же, Санька, нам шторы снимать что ли?

– Ничего снимать не надо. Вы просто за шторами будете прятаться перед выходом. А напротив кулис надо кресла установить, как в театре.

Мальчишки дружно-весело столы к шкафам отодвинули, стулья перед дверью расставили. Теперь точно как в театре; и тебе кулисы, и тебе кресла зрительские. Дело только за репетицией.

И началось.

Санька актеров по местам расставляет, фразы подсказывает, двигаться учит, руками выразительно махать.

Разбойники вместе с Робин Гудом из-за кулис выбегают, за кулисы прячутся, сценки повторяют, репетируют. Санька – режиссер придирчивый, ей надо чтобы все идеально было.

– Ты, Федька Симочкин, стремительней из-за кулис выбегай. Ты же Робин Гуд, а не барышня кисейная. Тебя бояться должны.

Федька Симочкин старается, кулисы вдохновенно распахивает.

– Вот-вот, Симочкин, уже лучше.

Санька на режиссерском стуле сидит, нога на ногу, сценарием помахивает.

Тут кто-то в дверь застучал. Пришлось «зрительные кресла» отодвигать, дверь разбарикадировать.

Елена Сергеевна в класс вошла, ахнула. Столы друг на друге кучей взгромоздились – шкафы подпирают, стулья башнями посреди класса шатаются, того и гляди рухнут. Штора на окне на двух крючках висит, парус после кораблекрушения напоминает. Елена Сергеевна еще раз ахнула, и на стул присела. На Саньку смотрит, слова найти пытается. Санька на Елену Сергеевну глядит, слова Елены Сергеевны предугадывает.

Елена Сергеевна ругаться не стала. Уставшим голосом только произнесла:

– Столы-стулья по местам. Штору постирать, отгладить, и завтра на место повесить. Эх, Санька-Санька, есть в тебе один недостаток – ты все воспринимаешь слишком буквально.

Штора

Принесла Санька штору домой. А тут и Виталька в гости пришел. Вместе они штору быстро отстирали, высушили. Принялись гладить. Штора длинная, не сразу и справишься. Санька с Виталькой по очереди утюгом водят. Долго гладили, Саньке даже скучно стало. Ну, очень уж однообразная работа. И штора, какая-то скучная, ни узорчиков, ни рисунков.

– Скучная, какая-то штора, правда, Виталька?

Санька стоит, за Виталькой наблюдает, аж зевать начала. Виталька на Саньку глянул, и сам зевнул.

Оба зевнули, не выдержали – засмеялись. Ну, не любят они скучать.

– А давай, Санька, мы штору веселой сделаем?

– А давай, Виталька!

Санька с Виталькой художники, потому им долго думать не пришлось, как штору веселой делать.

Краски, кисти достали, и к работе приступили.

Через час скучная штора повеселела. Понизу цветы вьются, над цветами бабочки, над бабочками птицы летают, над птицами – облака солнцем озаряются.

Красота!

– Здорово, Санька, мы с тобой поработали. Такую штору только на выставке показывать.

– На выставке, конечно, не получится, а вот в классе все увидят. У нас класс теперь самый красивый будет, – радуется Санька.

На следующий день раньше всех в школу прибежала, штору быстренько повесила. Села за парту, сидит, любуется. Ребята в класс заходят, ахают.

Всем нравится.

Елена Сергеевна в класс зашла и тоже ахнула. На штору посмотрела, на стул села.

– Что ты, Санька со шторой сделала! Я же сказала – выстирать и отгладить. А ты? Ты же ее еще больше испортила!

Санька на Елену Сергеевну глядит, глаза на все лицо распахнула. Не поймет она, как это – штору испортила. Неужели Елена Сергеевна не видит, какая штора теперь красивая.