Охотящиеся в ночи - Алексеева Яна - Страница 1

Яна Алексеева

Охотящиеся в ночи

Глава 1

Ритуал Поворота

Неприятности имеют нехорошее свойство ходить сначала парами, потом троицами, а затем и вовсе толпами – это непреложный закон бытия. Но лично мне до сегодняшнего дня не случалось ощутить в полной мере данную закономерность. И вот! Попала в газеты (отличное фото), поругалась с соседкой (так и надо этой наглой жирной кошке), уволилась с работы (невелика потеря, официантка вечерней смены) и в довершение ко всему оказалась свидетельницей такого события!..

Я замерла за углом, прижавшись боком к старому забору, за которым начинался пустырь, заросший буйными, в человеческий рост, сорняками. Там, в выжженном круге, убивали – жестоко, грязно и со смыслом, ускользающим от моего разума, тонким слоем размазанного по охотничьим инстинктам волчицы. Высокий туманный силуэт то склонялся над распятым на земле телом, то резко выпрямлялся, вздымая руки вверх. Убийца что-то говорил, все понижая и понижая голос, но его слова ничего не значили для меня. Странные жесты казались бессмысленными, но завораживали, как и нож, мертвенно поблескивающий в опалесцирующем свете почти полной луны.

В еще недавно свежем ночном воздухе гуляли запахи страха и крови, смерти и разложения. Слабый ветерок нес их прямо на меня, заставляя морщить нос… Неправильность и мерзкая неестественность всего происходящего мурашками ползала по шкуре, отчего шерсть вздымалась на загривке, а клыки непроизвольно обнажались в яростном оскале. Бесшумной прозрачной тенью я скользнула вдоль забора.

Фигура на пустыре, издав гортанный крик, склонилась над беспомощной жертвой. Откуда-то с неба донесся ответный гул. Рука, сжимающая короткий изогнутый нож, двинулась вверх, затем вниз, и клинок по рукоять вошел в грудь несчастного. Распятый на земле дернулся и захрипел, слабое желтоватое сияние окутало тело. Убийца выдернул нож, и свет начал медленно втягиваться в лезвие и дальше, через витую рукоять, в запястье. Воткнув орудие убийства в изголовье жертвы, черный человек коротко рассмеялся и растворился в тени, отброшенной набежавшей на луну тучей.

Когда миазмы смертоносного присутствия рассеялись, я подошла ближе. Мною двигали страх и любопытство, уже пробиралось в кровь предчувствие неприятностей, грозящих нашему городу. Обойдя место ритуала, не касаясь пентаграммы, я принюхалась. Смерть, прах – и ни малейшего следа черного человека… да и человека ли? Вокруг расползался слабый фиалковый аромат и еле уловимый запах горькой полыни. Вдоволь наглядевшись на распятую на земле жертву, смуглую изящную узкоглазую девушку с застывшей на лице гримасой ужаса, я продолжила свой путь.

Полнолуние – время древних забытых сил, которые крепко спят и для пробуждения которых нужно совершить определенные действия в определенном месте. И еще нужна кровь, несколько капель крови.

– …источник в районном управлении внутренних дел сообщил, что жертва опознана. Ею оказалась двадцатисемилетняя Алена Сергеевна Семенова, продавщица из магазина «Спорттовары». Она не вернулась домой после вечерней смены… Город в ужасе, это уже пятая жертва за неполные две недели! – распиналась телеведущая. – Милиция просит всех, кто может что-либо сообщить об этих убийствах, звонить по теле… – Тут я выключила черно-белого монстра, с упорством одержимого вещающего на единственном местном канале.

Теперь подробности происходящего я знала лучше кого бы то ни было, исключая самого убийцу. Пять убийств, жертвы – три женщины и двое мужчин, разного возраста и социального положения, ничем, кроме похожей смерти, друг с другом не связаны. Все найдены в пустынных заброшенных местах нашего города лежащими в центре пентаграммы из красного воска и полностью обескровленными. Орудие убийства неизменно воткнуто в изголовье жертвы. Жестоко и бессмысленно. Методично и целеустремленно…

В сумерках я выскользнула из дома, и город ласково принял меня в туманные объятия. Искать, следить и охотиться. Я действительно безумна, потому что собираюсь сделать это – поохотиться.

Если задуматься, мои неприятности начались гораздо раньше. А именно – в ту ночь и в тот час, когда одна нелюдимая приютская девчонка ощутила непреодолимое желание завыть на луну. Тогда она впервые познала свободу, которая ничем не ограничена. Уйти и не вернуться – что может быть приятнее? Но дисциплина и порядок – догмы, ненавистные для приютских заморышей, оказались сильнее. Они были крепко вбиты в головы детей суровой директрисой, маленькой сморщенной старушкой с громоподобным голосом. Моя благодарность этой стойкой женщине.

В ту ночь, как и во все последующие, я вернулась, подгоняемая пониманием, что самое разумное – придерживаться обыденного порядка вещей. И только поэтому я не осталась в тумане города навсегда, как происходило со многими еще до моего рождения. Вторую, полуночную сущность приходилось постоянно скрывать, от этого характер становился все более угрюмым и мрачным, появилась безжалостная непримиримость к недостаткам окружающих. Люди раздражали.

Когда пришлось покинуть приют, я неожиданно ощутила сильнейшее чувство принадлежности. Нет, не моей к чему-то, а скорее города – мне. Ощутив себя хозяйкой этого захолустного, забытого не только богами, но и демонами места, я приняла правила, по которым живут люди. И самое первое правило – не выделяться. Маскарад… У меня есть дом, где приходится коротать дни и ночи, официальная работа (впрочем, уже нет – уволилась) и полуночная охота, придающая существованию толику смысла.

Кто-то назвал бы меня оборотнем, но я предпочитаю именоваться Охотящейся в ночи. Прежде я никогда не встречала в городе подобных себе, а смутные догадки о возможном существовании на этой земле не только людей были подтверждены весьма неожиданным способом…

И вот я бесшумно скольжу среди домов, объятых ночью, и ведет меня, похоже, не охотничий инстинкт, а скользкий неуловимый ужас, сочащийся из темных подворотен. Город боится, и я запутываюсь в тенетах этого страха. Чем-то очень нехорошим может окончиться сегодняшняя охота. Старые дома, похожие на зубы дракона, неровной линией выстроились вдоль улиц. Вокруг витают запахи жизни и смерти, предательства и ненависти, счастья и горя.

Что я буду делать, если встречу его?.. Но в эту ночь мне не был дарован сомнительный успех. До апогея июньского полнолуния оставалось еще два дня.

Чем еще это объяснить, кроме как невероятным везением? Он просто не верил своим глазам. После почти недельного бесцельного поиска в Тени и бессильного наблюдения за небесными сферами наткнуться на характерную концентрацию страха…

Маленький полузаброшенный человеческий городишко излучал в пространство такой ужас, перед которым меркли гигантские эмоциональные факелы мегаполисов. До завершения ритуала оставалось две ночи. Нужна была последняя жертва.

Удача явилась в лице неприметной сероглазой Охотящейся, единственной темной на весь город, мрачно и обреченно кружащей по ночным улицам.

Ощутив давно и, казалось бы, прочно забытое чувство – волнение, он затаил дыхание, растворяясь в видении, лишь краем сознания контролируя погружение в иную реальность…

Серые глаза, такие же серые волосы, гибкое тело, жилка, бьющаяся на хрупкой шее в нечеловечески быстром ритме. Незаметная, незапоминающаяся, с тонкими запястьями и диким, жарким огнем, пляшущим в зрачках.

Незавершенная, раздвоенная, колеблющаяся между мирами одинокая полукровка.

Тучи вновь накрыли все сплошным пологом. Дождь, не переставая, моросил с самого утра. Город пробуждался и властно вовлекал меня в водоворот человеческой жизни.

Ненавижу общественный транспорт. Омерзительный букет запахов под названием «С добрым утром» вызывает тошноту. Перегар разной степени резкости перемешался с ароматом зубной пасты и дезодорантов, которые, по мнению людей, должны освежать все и вся. И работу ненавижу! Впрочем, я же уволилась и просто еду забрать вещи. Успокаивающе повторяю про себя, что соблюдение правил маскарада является основой безопасного существования. Моя утренняя мантра. В воздухе стояла удушающая жара, а моросящий дождь давал почти стопроцентную влажность. Возникало стойкое ощущение, что город целиком попал в какую-то баню.