Чейзер (Chaser) - Мелан Вероника - Страница 27

Изысканно обставленная квартира сияла чистотой — ни соринки, ни пылинки, вещи на своих местах. Телефон молчал.

В девятом часу вечера Лайза наконец отложила тряпку и пошла шерстить холодильник — наступило время ужинать, и на полпути к кухне поймала себя на мысли, что от стерильной чистоты в квартире стабильнее не стало ни в голове, ни в сердце. Неотрывно преследовало непонятное щемящее чувство, внутри пустовал какой-то кусок, чего-то хотелось, например, свернуться комочком в углу дивана и тихо грустить.

Она остановилась у стола и огляделась.

Все ведь в порядке? Вот она, старая привычная жизнь. Радуйся, дыши полной грудью, танцуй от счастья и наслаждайся. Завтра на работу; там, наверное, проектов накопилась гора, коллеги обрадуются ее возвращению…

Чего же не хватает?

Взгляда зеленовато-коричневых глаз? Ощущения наполненности, в последние дни захлестывающего океанским прибоем, азарта, приподнятого настроения, щекочущей интриги? Картины с желтыми и синими линиями?

Нет. У нее свои картины — лучше. Пейзажи, натюрморты, никакой абстракции.

Приготовленный из оставшихся яиц омлет показался безвкусным.

Ополоснув тарелку и чашку с недопитым чаем, Лайза честно пыталась читать. Потом смотреть телевизор. Потом, отодвинув занавески, долго созерцала опускающиеся на город сумерки.

Почему грустно? Потому что молчит телефон? Потому что наступила та самая неизвестность, которой так восторгалась Элли?

И пусть молчит — еще не время звонить. Она еще не разобралась ни с мыслями, ни с чувствами.

В груди продолжало щемить.

Странно, но именно теперь — с работающими конечностями — Лайза по непонятной причине ощутила себя настоящим полноценным инвалидом и с удивлением осознала, что инвалид — это не наличие поврежденных рук или ног, а состояние души.

Поборовшись, но так и не сумев избавиться от сосущей тоски, час спустя она отправилась спать.

Высокие каблуки, уложенные волосы, идеальный стильный, но строгий наряд — довольная Лайза шла от кабинета начальника с высоко поднятой головой, сдержанными кивками приветствуя коллег. Лучший дизайнер отдела вернулась. Кто-то искренне радовался, кто-то перешептывался. Собственное отражение в стеклянных перегородках коридоров радовало глаз.

Майлз Кетч — директор "ИнтероАрт" — воспринял возвращение мисс Дайкин с видимым облегчением. Покрутил в руках справку от доктора, повздыхал и кратко посочувствовал, пообещал выдать компенсацию за дни лечения и тут же вручил кипу заявок на разработку новых дизайнов.

— Тут у нас дорогие клиенты. Не хочу отдавать их новеньким — знаю, что только ты сделаешь все по высшему разряду. Готова приступать? Времени в обрез, но гонорар будет достойным. Сделаешь в срок?

— Конечно.

Покинув директора, Лайза еще раз мысленно поблагодарила неизвестного доктора за справку, завернула на офисную кухню за чашкой кофе, обменялась парой "приветов" и направилась к рабочему месту. Увесистая папка оттягивала руки.

Значит, новые дизайны. Отлично. Энергия била ключом, вероятно, на самочувствии сказалась ночь, сплошь заполненная эротическими снами — к утру Лайза не просто бодро рассекала по квартире — летала от скопившегося в теле возбуждения.

Прогревшийся монитор, стук клавиш, описание заказов и тонкий почти незаметный поток мыслей о Чейзере на фоне. Как он сегодня, что делает, о чем думает? Скучает ли так же сильно, как и она?

К обеду Лайза закончила рисовать первый проект и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. С экрана на нее смотрела почти полная копия гостиной Аллертона: та же мебель, шкафы, полки, книги. Она изменила только окраску плафонов и штор, приглушив бежевый и добавив на стены пару картин. Еще сделала ковер более пушистым и сдвинула телевизор вправо. Все именно так, как бы она сделала в реальной жизни.

Глядя на картинку, Лайзе казалось, что она так и сидит на том самом диване, в объятиях Мака, разглядывает декоративные ветки в вазе и нежится в том самом радостном бездумии, какое накатывало всякий раз, стоило Чейзеру оказаться рядом.

А схожесть с реально существующей комнатой? Так ведь клиент и хотел дорогой люксовый вариант в темных коричневых тонах, с кожаной мебелью и удобным расположением объектов. Никто и никогда не узнает, что именно эта идея возникла не с пустого места, а всплыла из тоскующего по недавним событиям сознания.

После короткого перерыва Лайза закончила рисовать еще два интерьера — спальню и кухню для того же дома. На этот раз просто дала волю воображению, абстрактно представив, где еще им с Маком было бы уютно. Получилось замечательно — изысканно и красиво.

Директор, проглядывая свежеотпечатанные эскизы, сиял. Еще не успев отойти от двери, она услышала:

— Мистер Беручо? Это Майлз Кетч. Я хотел бы пригласить вас для оценки первых набросков. Да-да, уже готовы, все выглядит замечательно. Когда вам будет удобно подойти?…

Лайза тоже сияла.

К шести вечера она успела отрендерить несколько новых текстур, настроить освещение для наброска будущей ванной, полистать паттерны для обоев в коридоре и загрузить модели узорных плинтусов, которые собиралась использовать в завтрашней работе.

В какой-то момент общий монотонный гул этажа распался на членораздельную речь, в которой участвовали двое. За невысокой перегородкой переговаривался Адам Ленски — сосед Лайзы по мини-офису — и кто-то еще, чьего голоса она не узнала.

— …нет, Гарри так и не появлялся. С той недели его никто не видел.

— Домой ему звонили?

— А как же. И звонили, и приходили: ни его самого, ни машины. Как в воду канул. Провалился старина Олдридж.

Собеседник помолчал.

Лайза перестала печатать, застыла и прислушалась; с белой стенки кофейной чашки на нее смотрел и улыбался желтый смайлик с надписью "Жизнь хороша!"

Для кого-то хороша, а для кого-то уже закончилась.

По спине пробежал холодок. Через секунду вновь послышался незнакомый голос.

— Ладно, если все-таки появится, ты ему передай, что я заходил.

— Передам, Харви. Давай, до встречи.

Шорох бумаг, рукопожатие (его она не услышала, но представила), звук удаляющихся по коридору шагов. Неизвестный Харви ушел.

Лайза убрала руки от стола и привалилась к спинке кресла.

С повешенного на гвоздь календаря на нее смотрела пометка недельной давности "Отнести штаны в химчистку". Штаны она так и не отнесла — забыла. Теперь все это осталось в другой жизни — той, что была "до Чейзера".

Что ж, значит, Гарри так и не появился.

И не появится. Потому что некто знакомый однажды наступил на его след, как после наступил и на ее. Черная машина в зеркале заднего вида, голос из динамика, приказывающий остановится.

Интересно, Гарри умер прямо за рулем на ходу или его пристрелили, как бешеного пса, уже после, догнав?

Ненужные мысли. Нехорошие. Чейзер не преследует невиновных, и это единственное, о чем стоит помнить.

Но она ведь тоже не была виновна…

Она взяла бумаги и тем самым погрузила руки в мутную воду, сделалась вне закона. Ведь так? Не прими она на хранение ту папку, и никакой встречи бы не случилось…

Мысли прервало странное ощущение, будто ее коснулись изнутри. Легкий толчок сердца, крохотный прутик развернувшейся боли, ощущение взгляда в спину.

На лице против воли растеклась улыбка.

Знакомые ощущения. Смотришь где я, охотник? Проверяешь? Ну, проверяй-проверяй.

Собирая вещи в сумочку и выключая компьютер, Лайза едва удерживалась от того, чтобы броситься к окну и проверить, а не стоит ли там черный автомобиль с тонированными стеклами?

(Robby Williams — I Just Wanna Feel Real Love)

За окном сгущались сумерки.

Зажглись витрины, закрылись двери бутиков; пешеходы поглядывали на красиво одетые сидящие и стоящие манекены, а те смотрели то ли на поток идущих по дороге машин, то ли сквозь них: на руках сумочки, на пластиковых ногах модная обувь, рядом прямоугольники-ценники.