Чейзер (Chaser) - Мелан Вероника - Страница 18

— Ты же обещал не провоцировать!

— А что я должен делать? Сейчас трусы на него надеть не получится, полотенце тоже встанет колом, а из-под халата он будет торчать дубинкой и привлекать куда больше внимания. Хочешь посмотреть на это зрелище?

— Нет.

— Тогда постарайся просто не поворачивать голову. Я и так прилагал титанические усилия, чтобы он не поднялся прямо в душе. Но теперь, когда ты голая, извини. Тут бы даже дряхлый дед вспомнил свои золотые годы.

Он или тот самый орган, на который Лайза попросту не могла не смотреть, теперь все время торчал в ее сторону, как стрелка компаса; то проплывал мимо вместе с хозяином, когда тот перемещался по ванной, чтобы взять с полки шампунь и губку, то практически упирался ей в ухо.

Слишком близко к лицу… слишком близко…

Она ведь не посмеет повернуться? Нет-нет, иначе он упрется ей прямо в щеку… или в губы…

Создатель упаси, о чем она думает?…

Лайза закрыла глаза и сосредоточилась на прикосновениях мужских рук, трущих ее тело губкой прямо под водой, чтобы размягчить кожу и смыть с нее верхний слой грязи.

Пенная вода мягко плескалась о борта ванны; пахло цитрусовым мылом и сандаловыми свечами, что стояли здесь же, на полу. Губка скользила по плечам и груди; намокшие от пара волосы завились крупными кольцами. Мак приподнял их, чтобы аккуратно потереть шею.

Несмотря на то что Лайза сидела в горячей ароматной воде, ей почему-то казалось, что она пребывает не здесь, не в мужской ванной, а в классной комнате некого монастыря, где одетая в серое строгая настоятельница прохаживается у доски и смотрит на них — послушниц — грозным взглядом. Унылые деревянные ставни, тусклый дневной свет, льющийся в квадратное и столь же унылое помещение, черный с белым чепчик престарелой монашки и монотонный укоризненный голос.

— Они всегда будут приставать — мужчины, — и сделают все возможное, чтобы подобраться к вам ближе. Вы ни единым жестом, ни единым словом или взглядом не должны поощрять их к этому. Помните, когда мужчина старается приблизиться, на уме у него лишь одно…

Мак неторопливо лил горячую воду на макушку Лайзы из ковшика, приговаривая:

— Сейчас намочим… Вот так. Какие густые, сразу и не промокают… — Сверху полилась еще вода. — А теперь откинь голову чуть назад. Да, молодец.

— … Мужчины всегда будут пытаться заглянуть в разрез вашего платья или залезть под юбку — для них это цель номер один. Ни в коем случае не поддавайтесь на слова или уговоры, эти дьявольские создания умеют сладкоголосо плести сети и усыплять вашу бдительность…

Настоятельница нахмурила седые кустистые брови, осмотрела притихших монашек и постучала по своей ладони деревянной указкой, похожей на розгу.

Лайза приоткрыла глаза и уперлась взглядом в то же самое: теперь, когда ее голова была откинута на бортик, и стоящий на коленях Чейзер втирал шампунь в лобные и височные части головы, его вставший член нависал над самым ее лицом. Почти над самым. Стоило чуть скосить глаза вверх, и в поле зрения тут же попадала тугая круглая подрагивающая головка — гладкая, почти полированная…

Лайза моментально зажмурилась.

Да уж, без провокаций.

Спасибо хоть его руки действовали с незаинтересованной деловитостью. Притворной незаинтересованностью, но все же.

— Никогда не оставайтесь с мужчинами наедине — это недопустимо! Все их действия будут иметь лишь один характер — раздеть вас и завладеть вами.

— А что такое "завладеть", сестра? — раздался невинный голос одной из послушниц.

Розга с негодование дрогнула в пальцах.

— Это то, чего вы не захотите испытать! Это… непристойно!

Черт, откуда взялась эта монашка? Казалось, ее речи лишь подливали масла в огонь и заставляли Лайзу чувствовать себя полной развратницей, которая не только осталась наедине с мужчиной, позволила себя раздеть, но и теперь посматривала на его непотребство. То самое, которого следовало избегать всевозможными методами.

— Теперь наклонись чуть вперед, я помою затылок.

Она подчинилась просьбе; теплые пальцы принялись массировать голову сзади. Все-таки приятно. Чертовски приятно.

Когда волосы были вымыты, в ванне колыхнулась вода; Лайзу отодвинули вперед и протиснулись прямо под нее.

— Что ты делаешь?!

— А как я должен тебя мыть? Если попрошу высунуть ногу, ты погрузишься в воду с головой, потому что тебе нечем держаться. Я же должен тебя придерживать? Только так я смогу дотянуться до твоей спины и попы без риска тебя утопить.

— Но!… - Слова моментально кончились, потому что мужское тело, проскользнувшее под Лайзу, умостилось исключительно правильно, и вставший пенис разместился точнехонько меж ее бедер. — Но он упирается прямо туда!!!

— Но он же всего лишь упирается? Он же не вошел внутрь.

Логично! Оставалось только подавиться собственным возмущением. Мак же без зазрения обхватил ее грудь одной рукой, а другой принялся тереть живот. Мышцы его тела оказались крепкими, почти стальными.

— Полежи спокойно, расслабься.

Глаза непроизвольно распахнулись, снова сделались круглыми, как у неваляшки, и теперь, не видя, смотрели в потолок. Заботливые руки аккуратно орудовали губкой везде, куда могли дотянуться: по бокам, груди, животу, верхней части ног. Лайза, чувствуя нагло вторгнувшийся между ног орган, прикусила губу.

Если она чуть подастся вперед… случайно соскользнет, то сядет прямо на него…

— Ты хитрый манипулятор. Интриган!

— Тихо-тихо, не то я немного надавлю.

Где надавлю, пояснять не требовалось; Лайза возмущенно притихла. Живот скрутило от желания узлом, а в голове тут же вновь возникла эфемерная сестра-настоятельница.

— Главное, даже если вы остались без одежды, никогда не раздвигайте ноги! Эта пещера — тайный грот, ваше неприкосновенное место. Запретный для мужчин вход! Именно туда они всеми силами будут стремиться проникнуть. Если вас начали касаться, дотрагиваться до разных мест, в том числе до голой груди, что уже само по себе непозволительно и крайне возмутительно… — Тут монашка укоризненно покачала головой, словно воочию наблюдая за лежащей в ванной Лайзой. — Не думайте испытывать удовольствие! Это грех!

В этот момент мужские пальцы как раз терли ее соски. "Грот" сочился влагой так, что пенис Мака уже на полсантиметра проскользнул в него. Безо всякого давления.

— Подними меня повыше!

— Не переживай, я тебя сейчас переверну. Надо помыть спину и попку.

Всплеск воды; ее тело оказалось прижатой к его груди, а нос уткнулся во влажную шею.

— Вот так.

Давление снизу пропало, но ненадолго. Теперь, когда она полусидела на нем, член упирался в анус, что вызывало приступ разнообразных ощущений. Стало трудно дышать.

— Мой меня быстрее!

— Мы торопимся?

— МОЙ!!!

— Хорошо, я уже почти закончил.

Когда ее обтерли полотенцем и переложили на покрытый простынью лежак, Лайза уже не имела сил сопротивляться. Или не хотела. Сопротивляться. Слишком устала бороться с логикой, которая всухую проиграла сражение перевозбудившемуся телу — пусть дальше будет, что будет. Пусть будет что угодно.

Пусть будет хоть что-нибудь…

Ей раздвинули ноги? Хорошо. Какая жаркая волна по телу… Принялись мягко смазывать кремом для бритья? Отлично. Жар внизу живота усилился; все свернулось тугим узлом. Немного развели складочки пальчиками в стороны и начали осторожно скоблить нежную кожу лезвием? О да, пусть будет так! Оказывается, это тоже приятно, когда не сама… когда мужчина…

Полуприкрытые веки подрагивали, кровь в ушах стучала, не переставая. К этому моменту она едва ли сохранила способность различать детали интерьера и уж точно не желала слушать голос вредной и крайне назойливой настоятельницы.

— Женщина с раздвинутыми ногами — падшая женщина! И не приведи создатель, если она сама возжелает, чтобы ее трогали там, или если начала получать от мужских ласк удовольствие! А ведь такое случается. Удивительно, но иногда женщины САМИ начинают желать, чтобы в них засунули этот… здоровый, — строгая сестра сделала оберегающий жест рукой, — эту палку и начали двигаться. Какой срам!..