Уровень: Магия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 47

Он не стал спорить. Вместо этого подошел и обнял ее за плечи. Держал долго, говорил спасибо. Она чувствовала.

Расходились молча, как незнакомцы.

Сдержанно и отстраненно кивнула Лизи, скрылась в кустах — мелькнул меж веток светло-голубой платок. Похлопал, прежде чем уйти, на прощанье по плечу Рон. Улыбнулся, Марика улыбнулась ему в ответ. После Тэрри остался на поляне лишь след от дымящей сигареты и грустного разочарования.

Деда покинула она сама.

Попрощалась, пожелала доброго пути, подозвала сервала и вернулась на тропу.

А после долго сидела на камне, у ручья — наполовину выжатая, наполовину счастливая — и смотрела на помятый прямоугольник карты, с которой пять минут назад исчезли прежние символы испытаний, а взамен возникли два новых — изображение листа (такие неопытные художники рисуют на осенних деревьях) и бабочки.

Всего лишь лист и бабочка. А дальше пилон.

Вот и все. Почти все.

Майкл пришел еще до заката с зажатым в руке воздушным шариком. Ярким, красным, праздничным.

— Это вам! — Широко улыбнулся.

— Правда? Спасибо.

— Поздравляю!

— С чем?

Прежде чем ответить, он долго смотрел на нее — радостный, даже восхищенный.

— Вы набрали тридцать баллов. Представляете? Тридцать!

— Где набрала? О чем вы?

Марика пребывала в откровенном замешательстве.

— Вы разве не знаете? Ну да, конечно… я иногда забываю, что этот планшет только у меня. Вот, посмотрите.

Проводник достал из наплечной сумки электронный планшет, нажал несколько кнопок — высветилось ее имя, а напротив не то сводка, не то статистика с колонкой цифр:

…

+2

+1

+10

+2

+10

---

Итог: 30

Марика с удивлением смотрела на итоговую сумму; качался на тонкой ниточке, пытаясь улизнуть вслед за ветром, привязанный шарик.

— Что это значит?

Майкл поднял на нее ясные серые глаза.

— Каждый, кто проходит испытания, получает от Уровня некоторый набор очков — показатель того, сколько человек понял, сколькому сумел научиться, где смог преодолеть себя. И поверьте, каждый балл добыть очень сложно, я знаю, о чем говорю. Конечно, никто не уходит с нулем, все что-то для себя приобретают, но тридцать… Тридцать — это максимум, после которого испытания исчезают и после которого человека ждет прямой путь до Пилона.

Ей бы, наверное, радоваться, но она вдруг почему-то загрустила, почти запаниковала. Вдруг захотелось вцепиться в лес невидимыми руками, прижаться к земле, раствориться между деревьями, чтобы подольше. Подольше…

— Так вот, я знаю, что предыдущие десять баллов вы получили за прохождение Долины Страхов. Но за что новые? Что такого вы сделали сегодня? Расскажете?

Марика несколько секунд смотрела ему в глаза, а затем отвернулась.

— Вы не хотите? Не хотите мне рассказать?

«Дело не в том, — хотелось ответить ей, — не в том, что я не хочу рассказать. Просто понимаете, я не сделала ничего особенного. Просто сделала то, что должна была».

Они сидели на берегу маленькой речушки; медленно опускалось на верхушки сосен солнце; у ног, обутых в потертые, почти развалившиеся сапоги, дремал Арви.

— Я просто нашла Источник, который не был обозначен на карте. И сумела его активировать. Сделала это не для себя, а для другого человека. Так было… правильно.

Не хотелось кричать: «Какая я молодец! Я вылечила человека, я сумела объединить команду, я сумела все понять и привести в действие!»

Бравада здесь ощущалась столь же чуждой, как пьяный хохот в городской библиотеке. Не нужно. Ей хватило того, что чудо свершилось на ее глазах и что-то изменило внутри. Раскрыло перья, как сияющая небесная птица, и сказало: «Я есть. Теперь ты видишь? Веришь?»

И она верила. От начала и до конца. И будет верить всегда — Марика знала это совершенно точно, — даже в мрачные дни, когда на душе безрадостно, а за окном темно, она будет верить в чудо. Потому что видела его, потому что теперь знает.

От мелкой гальки, что она перебирала рукой, на пальцах оставался песок — мокрый и прохладный.

— Так поступил бы каждый, я думаю.

— Вы не правы. — Голос Майкла мягко вплетался в журчание маленькой реки. Вечерний воздух казался прозрачным; по-волшебному красиво застыл над перекатами чистый мерцающий оранжево-розоватым свет. — Вы ведь могли уйти сегодня, так? Могли этого не сделать.

— Да, но приняла решение сделать. И оно далось мне легко, так что ничего особенного.

— Так только кажется. Человек не помнит, сколько труда вложил, чтобы стать таким, каким стал. Не помнит сомнений, цепочку мыслей и выводов, не помнит собственных метаний. Он помнит себя только на данный момент, и, кажется, что то, что ты совершил сегодня, это легко. Что так сделал бы каждый. Но, поверьте, каждый не сделал бы.

«Почему нет? — думалось ей. — Если не можешь активировать источник для себя, вылечи другого. Что в этом такого?»

Хотя… Тэрри ведь тряс за грудки. И почему-то, не сказав ни слова, удалилась Лизи, о которой Марика до сих пор ровным счетом ничего не знала. Почему так дистанцировалась, даже обиделась? На что?

Да, чужая душа — потемки.

Какое-то время над речкой висела тишина. Люди молчали; сопел кот. Медленно меняли положение пробивающиеся сквозь густые ветви лучи.

— У меня сейчас занятие, я скоро пойду.

Марика вздохнула и постаралась сделать это неслышно; одной оставаться не хотелось. Уже не так много времени осталось, провести бы его не в одиночку. Разделить с кем-то радость, поделиться мыслями, даже просто помолчать.

Она ответит: «Да, конечно. Я понимаю», — ответит, потому что так нужно, а не потому что хочется. Постарается не грустить, погладит кота, найдет стоянку, поговорит с Лао. Все как обычно.

— А знаете, — вдруг произнес Майкл и повернулся к ней. В зубах он держал травинку. — Пойдемте со мной. Посидите тихо, послушаете. Может быть, вам будет интересно?

— А мне можно? — оживилась Марика. — Я не буду мешать? Все-таки там люди занимаются давно, привыкли, наверное, делать это без свидетелей.

— Вы не помешаете. Просто послушаете. Тема будет интересной, может, что-то почерпнете.

— Да я только за!

Грусть тут же трансформировалась в радость, в трепетное предвкушение чего-то интересного, завораживающего.

— Когда идти, сейчас? — Она стряхнула с пальцев песок; солнце скрылось за деревьями, над речкой пополз белесый, прозрачный, как тюль, туман. — Я готова.

— Тогда лучше тронемся сейчас, чтобы не опоздать. И вы помните, что в горах холодно?

Майкл легко поднялся с земли и протянул ей теплую ладонь.

Скрипнули под подошвами камушки; недовольно зевнул и посмотрел на неугомонных людей, которые опять куда-то собрались, прищуренными глазами проснувшийся Арви.

— Итак, существует два вида сознания: обычное и измененное. Как вы думаете, в каком вы пребываете большую часть времени? Когда занимаетесь делами, ходите по улицам, общаетесь, строите планы?

— В обычном?

Агнес сидела на бревне, спрятав руки в карманы белой спортивной курточки; Марика наблюдала за ней с любопытством. Том — понятно — фрик, ботаник, человек не от мира сего, с застывшим в темных глазах выражением вечного полета. Но Агнес? Что привлекло молодую девчонку на Магию? Зачем ей поиск Знания? Верткая, симпатичная — не страшненькая, но и не красавица, — коротко стриженная, любопытная — зачем ей это? Попроще, чем Том, не такая умная, но и не глупа — почему-то так казалось.

Майкл, сидя на бревне справа от них, выглядел настоящим учителем. Не седобородым старцем, не занудным консервативным педантом, не скучным ментором, но учителем. Распространялась вокруг него мягкая сила — кокон, смешавший в себе тайну и мудрость. В его душу, как в колодец, хотелось заглянуть: что же там, на дне, какие секреты?

А этот плавный, тихий, спокойный голос, как она уже заметила раньше, хотелось слушать часами. Местами ровный, местами вкрадчивый, но неизменно мягкий и завораживающий.