Уровень: Магия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 36

— Солдатом? — Едва ли она могла удивиться больше. — Служили? Исполняли приказы? Подчинялись?

— Да. Когда приказы были правильные, а они почти всегда были правильными, исполнял. А почему вы удивляетесь?

— Потому что вы… — на этом месте Марика запнулась, — такой спокойный, уравновешенный, логичный. Невозмутимый даже.

— Хорошие качества для солдата, не так ли? — Майкл положил в жестяную коробочку очередную самокрутку и улыбнулся. — Как раз нужные.

— Все равно. Вы не похожи на солдата. Солдаты, мне кажется, не особенно думают, когда им приказывают, а вы слишком умны, чтобы не думать.

— Тогда называйте меня Воином.

— Вот это вам подходит больше.

Она видела, как улыбка снова тронула кончики его губ.

Какое-то время они молчали; огонь неторопливо пережевывал заброшенные в камин дрова, за окном, будто картинка с календаря с надписью «Декабрь», застыла зима. От вина хотелось говорить еще. Не о чем-то конкретном, просто говорить.

Видимо, Майкл чувствовал то же самое, и поэтому спросил:

— Марика, а вы любите роскошь?

Она удивилась. Пожала плечами.

— Люблю. — И смутилась прямоте своего ответа. — Наверное, все ее любят. Даже те, кто говорит, что им удобно спать в промозглой комнате два на два на кровати без матраса и иметь всего лишь одну пару обуви на все случаи жизни.

— А почему вы ее любите?

Странно. Зачем бы ему это знать? Да и ответ на вопрос очевиден.

— За комфорт. Роскошь для меня это качество, которому я радуюсь, максимальное удобство, красота, которой радуется взгляд. Поэтому я считаю ее нормальной.

— И поэтому хотите в конце пути попросить еще денег?

Затронутая тема внесла легкий дискомфорт в эмоциональную составляющую, но к этому моменту Марика чувствовала себя готовой ее обсуждать. Действительно, почему нет? Тем более, как показала практика, Майкл никогда не задает вопросы, чтобы потом уколоть. И она ответила:

— С деньгами больше возможностей. Захотел рыбы — купил рыбу. Захотел в кино — пошел в кино. Решил создать бизнес — купил новое здание для офиса и нанял рабочих. Деньги ведь это свобода.

Мужчина в соседнем кресле покачал головой и отложил футляр с самокрутками. Посмотрел на нее глубоким, как у оракула, взглядом.

— Я вас, наверное, удивлю тем, что скажу.

— Чем же?

— Сначала кое-что добавлю. Вы никогда не замечали, что когда у вас мало денег, вам легче их тратить? Их как бы не жалко. Захотели журнал — купили журнал и порадовались ему, даже если после этого осталось только на хлеб. Увидели в магазине новую красивую кружку и тут же посчитали в кошельке, а хватит ли? Когда увидели, что хватит, пришли в восторг. Заметили на прилавке чудесную плюшевую игрушку и тут же схватили, невзирая на то, что вроде бы не нужна.

— Да, замечала.

— А знаете, отчего так происходит?

— Отчего?

— Оттого, что, когда денег мало, их энергия слаба, и она не влияет на вас так сильно, как начинает в тот момент, когда ее становится больше. Вы остаетесь свободной. И деньги нужны вам для того, чтобы превратить их в эквивалент радости в виде покупок, подарков, нужных вещей. А знаете, что происходит, когда сумма дохода, к которой вы привыкли, начинает увеличиваться?

— Что?

— С людьми начинаются метаморфозы. И когда они заходят в тот же магазин, скажем, через год, уже более богатыми людьми, и их рука тянется к журналу, они сначала берут его, а затем откладывают обратно. Мол, мне он сейчас не обязателен. Видят красивую кружку для кухни и думают: «Я могу таких купить десять. Но у меня уже есть три. Мне и гостям хватает, чтобы пить чай, поэтому брать не буду». А плюшевая игрушка? Ну да, милая, но ведь бесполезная… зачем лишние траты?

Марика слушала молча; вино в стакане остыло до комнатной температуры.

— Хотите знать, почему так случается?

— Хочу.

На душе стало тягостнее, будто придавило сверху пыльное покрывало.

— Потому что как только энергии денег в жизни любого человека становится больше — начинается ее агрессивное воздействие. И если человек, как я уже говорил раньше, внутренне не возрос до нужного уровня — уровня, когда он способен ее удерживать и управлять ей, она начинает управлять им. Денег хочется все больше и больше. И заметьте, уже не для того, чтобы порадовать себя любимого — да, подарки другим всегда покупать легче, но тут мы все-таки говорим о себе, — а для того, чтобы сделать из них еще больше денег. Но когда целью становятся не мечты, а сами деньги, свобода теряется. Поверьте, полностью. И поэтому, когда люди говорят: «Деньги сделают меня свободным», — они очень часто заблуждаются. Там, в конце пути, куда они хотят дойти, вместо желанной мечты повисает символ купюры. И начинается настоящая зависимость — рабство у богатства. И это очень и очень сложная ловушка, в которой вам почти до самого конца будет казаться, что вы пытаетесь разбогатеть для благих целей.

— И прозревают немногие?

— Почти никто. Или слишком поздно.

Разговор вытолкнул Марику из "зоны комфорта". Непонятно откуда взялось раздражение:

— Но ведь у кого-то выходит владеть большими капиталами и оставаться свободными?

— У тех, кто идет равномерно, вкладывая свой труд и осознавая шаги. У тех, кто идет к богатству с пониманием.

Взметнувшееся раздражение, как вода в фонтанчике, которому перекрыли трубу, принялось нехотя спадать.

— А вы сами против комфорта?

— А разве похоже?

И он улыбнулся так искренне, что Марика, несмотря на недавнюю эмоциональную вспышку, улыбнулась тоже.

— Просто вы все время пытаетесь меня убедить, что денег у Пилона просить не стоит.

— Нет, я пытаюсь заставить вас думать.

Она фыркнула.

— А сама я не умею думать?

— Судя по тому, что в конце концов вы оказались здесь, ваши думы завели вас в тупик.

— Тут вы правы.

Хочешь — не хочешь признать, а он действительно прав. С отчетливой ясностью встал перед глазами тот день, когда Марика пила не здесь, а в собственной квартире, в одиночку. С полной безнадежностью в глазах и на душе, с чувством тупика. И маялась она этим чувством не один день и даже не месяц. Казалось бы, что-то делала, карабкалась: писала сценарии, разрабатывала проекты, двигалась по карьерной лестнице, получала все большую зарплату, а ощущение застоя не уходило.

Здесь же, на Магии, она всего за пять дней ощутила истинное неподдельное движение вперед. Боялась, но шла. Не сдалась в первый день, когда леденели от мороза руки и щеки, когда, стоя на запорошенном снегом пике скалы, не могла определить, куда шагать дальше. Смогла разобраться в предназначении тотемов и получить палатку и котелок. Не схватила инфаркт, когда впервые увидела сервала, не отдала рюкзак, когда на нее кинулись с кулаками. Сумела забраться и полететь сегодня на чертовом листе-самолете вверх на километровую высоту. За последние дни она сумела столько, сколько не сумела за прежние годы, когда любое завершенное дело не являлось поводом похвалить себя. А здесь хотелось гордиться. Здесь приходило понимание, что есть еще порох, и есть силы, есть в тебе что-то настоящее, как есть поводы для радости и похвалы.

Конечно, оставались и скребущие душу моменты: не помогла деду, нагрубила этой вредной Лизи, не поделилась когда-то семечкой с этой… как ее… Марика поняла, что напрочь забыла имя той драчливой дамы, что пыталась отобрать ее рюкзак; ну да Бог с ней. Не сразу решилась общаться с незнакомцами… Нерешительная, замкнутая, скрытная, с задранным вверх подбородком — мало ли минусов? Но ведь учится. Потихоньку и не всему сразу, но учится. И получается уже гораздо лучше! Вон, с тем же Роном заговорила, не повела себя, как раньше. Значит, и другому научится.

После этих мыслей окончательно прошла злость на поднятую Майклом тему денег. Да, и здесь учится. Просто все идет не так гладко, как хотелось бы, и не так быстро. И пока не осознав, что деньги — зло, их все равно хотелось побольше. Чтобы двумя руками, двумя ногами и лопатой…