Жозеф Бальзамо. Том 2 - Дюма Александр - Страница 93

Г-н де Сартин оглядел ее благородные черты; ее голос и нежный певучий выговор тронули его.

— Откуда вы? — спросил он.

— Я римлянка.

— Как ваше имя?

— Лоренца.

— Лоренца, а дальше?

— Лоренца Феличани.

— Эта фамилия мне незнакома. Вы из хорошей семьи?

Под хорошей семьей в ту эпоху разумели семью родовитую. В наше время женщины, стоит им выйти замуж, почитаются столь же благородными, как их мужья; знатность родителей не кажется им столь уж важной.

— Я из хорошей семьи, — сказала Лоренца.

— Что дальше? Чего вы просите?

— Прошу, чтобы было учинено судебное разбирательство над человеком, заточившим меня в четырех стенах.

— Это меня не касается, — возразил начальник полиции. — Вы его жена?

— Он утверждает, что это так.

— Как понимать: он утверждает?

— Но я совершенно этого не помню, брак совершился, пока я спала.

— Черт побери, ну и крепкий же у вас сон!

— Как вы сказали?

— Я говорю: все это не мое дело; обратитесь к стряпчему, подайте жалобу; я не люблю вмешиваться во всякие дрязги.

И г-н де Сартин произвел рукой жест, означавший: ступайте вон.

Лоренца не двинулась с места.

— Что такое? — удивился г-н де Сартин.

— Я еще не кончила, — возразила она, — и вы должны понять, что я пришла сюда вовсе не для того, чтобы жаловаться на пустяки; я хочу отомстить. Я сказала вам, откуда я родом; женщины у нас в краю не жалуются — они мстят.

— Это дело другое, — отвечал г-н де Сартин, — но не медлите, милая дама, мое время дорого.

— Я уже сказала, что пришла просить у вас защиты; я ее получу?

— От кого вы хотите получить защиту?

— От человека, которому желаю отомстить.

— Значит, это человек могущественный?

— Более могущественный, чем сам король.

— Ну давайте же поговорим начистоту, милая дама… С какой стати мне защищать вас от человека, который, по-вашему, могущественней самого короля, если то, что он совершил, даже не является нарушением закона? Если у вас есть средства отомстить обидчику — отомстите ему. Сие мало до меня касается; вот если вы совершите преступление, я велю вас арестовать, а там посмотрим. Таков порядок.

— Нет, сударь, — возразила Лоренца, — нет, вы не велите меня арестовать, потому что моя месть принесет огромную пользу вам, королю и Франции. Чтобы отомстить, я разоблачу тайны этого человека.

— Ах, вот как! У этого человека есть тайны? — с невольным любопытством спросил г-н де Сартин.

— Великие тайны, сударь.

— В каком роде?

— Касающиеся политики.

— Говорите.

— Но вы обещаете мне покровительство?

— О какого рода покровительстве вы просите? — с холодной улыбкой осведомился начальник полиции. — О деньгах? О нежных чувствах?

— Я желаю, сударь, поступить в монастырь, похоронить себя там в безвестности. Я желаю, чтобы этот монастырь стал для меня могилой и чтобы никто и никогда не вторгся в эту могилу.

— Ну, это не чрезмерное требование, — промолвил г-н де Сартин. — Мы пристроим вас в монастырь. Рассказывайте!

— Итак, вы даете мне слово, сударь?

— Мне кажется, я уже дал вам его.

— В таком случае, — сказала Лоренца, — возьмите этот ларец; в нем заключены тайны, которые заставят вас трепетать за жизнь короля и сохранность королевства.

— Значит, вам известны эти тайны?

— Поверхностно, но я знаю об их существовании.

— И они в самом деле важны?

— Они ужасны.

— Вы сказали, это политические тайны?

— Вы никогда не слыхали о существовании тайного общества?

— А, масонов?

— Невидимок.

— Слыхал, но я в это не верю.

— Когда откроете ларец — поверите.

— Вот как! — быстро воскликнул г-н де Сартин, — посмотрим!

И он принял ларец из рук Лоренцы.

Внезапно после краткого раздумья он поставил ларец на бюро.

— Нет, — с сомнением в голосе сказал он, — откройте его сами.

— Но у меня нет ключа.

— Как это так, нет ключа? Вы приносите мне ларец, в котором заключен покой целого королевства, и забываете о ключе!

— Разве так уж трудно отпереть замок?

— Не трудно, если знаешь, как это сделать.

Немного погодя, он продолжал:

— Вот здесь у нас ключи от всевозможных замков; сейчас вам принесут целую связку, — он пристально глянул на Лоренцу, — и вы откроете сами.

— Давайте ключи, — просто сказала Лоренца.

Г-н де Сартин протянул молодой женщине связку мелких ключей самой разной формы. Она взяла их.

При этом г-н де Сартин коснулся ее руки: рука была холодна как мрамор.

— Но почему же вы не принесли ключа? — спросил он.

— Потому что хозяин ларца никогда не расстается с этим ключом.

— И кто же хозяин ларца, человек более могущественный, чем сам король?

— Никто не может сказать, кто он такой; одной вечности ведомо, сколько лет он прожил, а деяния его известны одному Богу.

— Имя! Его имя!

— Он при мне менял имена десятки раз.

— И все-таки под каким именем знаете его вы?

— Ашарат.

— Где он живет?

— На улице Сен…

Внезапно Лоренца содрогнулась, затрепетала, из одной ее руки выпал ларец, из другой — ключи; она силилась ответить, губы ее кривились в мучительной судороге; потом она прижала обе руки к груди, словно ее душили слова, готовые сорваться у нее с языка; а затем, воздев обе дрожащие руки к небу, не в силах произнести ни звука, она плашмя упала на ковер, устилавший кабинет.

— Бедняжка! — пробормотал г-н де Сартин. — И что это, черт возьми, с ней приключилось? А ведь до чего хороша! Эх, и вся-то ее месть — ревность влюбленной женщины.

Он позвонил и сам поднял Лоренцу с пола; глаза ее глядели удивленно, губы застыли, и казалось, она уже умерла и пребывает в ином мире.

Вошли двое лакеев.

— Возьмите бережно эту юную даму, — распорядился г-н де Сартин, — перенесите ее в соседнюю комнату. Постарайтесь привести ее в чувство да поделикатней. Ступайте.

Лакеи послушно унесли Лоренцу.

124. ШКАТУЛКА

Оставшись в одиночестве, г-н де Сартин принялся вертеть в руках шкатулку, словно заранее понимал, какую ценность она собой представляет.

Потом он взял связку ключей, выпавшую из рук Лоренцы.

Попробовал все — ни один не подошел.

Вытащил из своего ящика еще несколько связок.

В них были ключи самых разных размеров: от мебели и, разумеется, от шкатулок, самые обычные и совершенно микроскопические; казалось, г-н де Сартин является обладателем всех существующих образчиков ключей.

Он испробовал два десятка, полсотни, сотню — ни один даже не повернулся в замке. Главе сыска оставалось предположить, что либо замок является всего лишь видимостью, либо ключи являются лишь подобием таковых.

Тогда он извлек из того же ящика маленькую стамеску, небольшой молоточек и белой рукой в пышной манжете из мехельнских кружев сбил замок, который так верно хранил тайны шкатулки.

И тотчас же его взору открылась — нет, не адская машина, которую он опасался там обнаружить, и не яд, испарения которого должны были отравить его, лишив Францию главы сыска, а пачка бумаг.

Первым делом взгляд начальника полиции упал на записку, написанную явно измененным почерком:

«Мастер, пора расстаться с фамилией Бальзамо.»

Подписана она была тремя буквами: L. P. D.

— Да, — пробормотал г-н де Сартин, теребя букли парика, — почерка я не знаю, но фамилия мне, кажется, знакома. Бальзамо… Посмотрим-ка на «Б».

Он выдвинул один из двадцати четырех ящиков и извлек небольшой реестр, куда были занесены в алфавитном порядке сотни три-четыре фамилий, рядом с которыми мелким почерком со множеством сокращений были написаны разнообразные сведения, зачастую объединенные между собой многочисленными фигурными скобками.

— Однако, — пробормотал он, — многовато на этого Бальзамо.

И он прочитал всю страницу со всеми значками, выказывая при этом непритворное неудовольствие. После прочтения г-н де Сартин спрятал реестр в ящик и вновь принялся исследовать содержимое шкатулки.