Жозеф Бальзамо. Том 2 - Дюма Александр - Страница 18

— А все-таки говорите что хотите, принц, — возразила г-жа Дюбарри, — а без чертовщины в этаких делах не обходится.

— Еще бы, я сам того же мнения.

— Зеленые огоньки — не правда ли? Привидения, адские котлы, от которых несет зловонным горелым мясом…

— Да нет же, нет, у моего колдуна превосходные манеры: это весьма галантный человек, он принял меня как нельзя более любезно.

— А не хотите ли вы, графиня, заказать этому колдуну ваш гороскоп? — поинтересовался Ришелье.

— Признаться, до смерти хочу.

— Вот и закажите, сударыня!

— Но где он все это проделывает? — спросила г-жа Дюбарри надеясь, что кардинал назовет ей вожделенный адрес.

— В красивой комнате, очаровательно обставленной.

Графине стоило большого труда скрыть свое нетерпение.

— Понимаю, — отвечала она, — а что за дом?

— Весьма пристойный, хотя и странной архитектуры.

Графиня топнула ногой с досады, что ее так дурно поняли.

Ришелье поспешил ей на помощь.

— Неужели вы не видите, монсеньор, — вмешался он, — г-жа Дюбарри изнывает от ярости, что не знает до сих пор, где живет ваш колдун.

— Вы сказали, где он живет?

— Да.

— С радостью вам это сообщу, — отвечал кардинал. — Э… вот ведь право! Погодите-ка… нет… Где-то в квартале, что на Болоте, почти на углу бульвара и улицы Сан-Франсуа, Сент-Анастази… нет. Словом, какого-то святого.

— Но какого? Вы-то должны знать их всех!

— Нет, напротив, я знаю весьма немногих, — признался кардинал. — Но погодите, мой негодник лакей, наверно, знает.

— В самом деле, — заметил герцог. — Мы его взяли на запятки. Стойте, Шампань, стойте.

И герцог дернул за шнурок, привязанный к мизинцу кучера.

Кучер на всем скаку остановил лошадей; тонконогие лошади так и задрожали.

— Олив, — воззвал кардинал, — где ты, мерзавец?

— Здесь, монсеньор.

— Куда это я ездил на днях вечером довольно далеко в квартал на Болоте?

Кучер, прекрасно слышавший разговор, поостерегся проявлять свою осведомленность.

— На Болоте… — протянул он, притворяясь, что вспоминает.

— Да, неподалеку от бульвара.

— В какой день это было, монсеньор?

— В тот день, когда я вернулся из Сен-Дени.

— Из Сен-Дени? — переспросил Олив, стремясь набить себе цену и придать своим усилиям больше достоверности.

— Ну да, из Сен-Дени. Карета ждала меня на бульваре, если не ошибаюсь.

— Верно, монсеньор, верно, еще какой-то человек проводил вас до кареты и бросил в нее тяжеленный сверток, теперь я помню.

— Возможно, так оно и было, — возразил кардинал, — но разве тебя об этом спрашивают, осел?

— А чего желает монсеньор?

— Знать, как называлась та улица.

— Улица Сен-Клод, монсеньор.

— Верно, Сен-Клод! — воскликнул кардинал. — Я готов был побиться об заклад, что там фигурировал какой-то святой.

— Улица Сен-Клод! — повторила графиня, бросив на Ришелье столь выразительный взгляд, что маршал, по-прежнему опасаясь пролить свет на свои тайны, особенно в том, что касалось заговора, перебил г-жу Дюбарри восклицанием:

— Графиня, а вот и король!

— Где?

— Вон там.

— Король, король! — вскричала графиня. — Левей, Шампань, левей, чтобы его величество нас не заметил!

— Но почему, графиня? — удивился кардинал. — Я полагал, напротив, что вы отвезете меня к его величеству.

— Ах да, вы ведь желали видеть короля?

— Я только затем и приехал, сударыня.

— Прекрасно! Вас доставят к королю.

— А вы?

— Мы остаемся здесь.

— Однако, графиня…

— Не стесняйтесь, принц, умоляю вас, займемся каждый своим делом. Король вон там, в боскете под сенью каштанов, у вас до него дело, вот и прекрасно! Шампань!

Шампань осадил лошадей.

— Шампань, выпустите нас и отвезите его высокопреосвященство к королю.

— Как! Меня одного, графиня?

— Вам же надо было шепнуть королю нечто важное.

— Так и есть.

— Вы получите эту возможность.

— Ах, вы чрезмерно добры, сударыня!

И прелат галантно поцеловал ручку г-жи Дюбарри.

— Но как же вы? Где вы найдете себе приют, сударыня? — спросил он.

— Здесь, под этими дубами.

— Король будет вас искать.

— Тем лучше.

— Он будет сильно обеспокоен, если не найдет вас.

— Пускай помучится, этого я и желаю.

— Вы прелестны, графиня.

— Именно это говорит король, когда мне удается его помучить. Шампань, доставите его высокопреосвященство и галопом вернетесь сюда.

— Слушаю, госпожа графиня.

— Прощайте, герцог, — промолвил кардинал.

— Прощайте, монсеньор, — отвечал герцог.

И едва лакей опустил подножку, герцог ступил на землю; вслед за ним легче девицы, сбежавшей из монастыря, из кареты выпрыгнула графиня; карета во весь опор помчала его высокопреосвященство к холмику, с которого его христианнейшее величество пытался своими подслеповатыми глазами разглядеть эту плутовку графиню, которую видели нынче решительно все, кроме него.

Г-жа Дюбарри не теряла времени. Она взяла герцога под руку и увлекла его в заросли.

— Вы знаете, — сказала она, — милейшего кардинала послал нам сам Бог.

— Чтобы ненадолго от него избавиться, могу понять даже это, — отвечал герцог.

— Нет, он послал его, чтобы навести нас на след того человека.

— В таком случае едем к нему?

— Пожалуй. Но…

— Что такое, графиня?

— Признаться, я боюсь.

— Чего же?

— Я боюсь колдуна. Ах, я ужасно легковерна.

— Черт побери!

— А вы верите в колдунов?

— Еще бы! Не буду отпираться, верю.

— После моей истории с пророчеством?..

— Да, это послужило мне подтверждением. Но я и сам… — произнес старый маршал и потер ухо.

— Ну, что же вы?

— Да, я и сам… Знавал я одного колдуна…

— Неужто?

— Который оказал мне в свое время огромную услугу.

— Какую услугу, герцог?

— Он меня воскресил.

— Воскресил? Вас?

— Вот именно. Я был мертв, поистине мертв.

— Расскажите мне об этом, герцог!

— Тогда давайте спрячемся.

— Герцог, вы ужасный трус.

— Ничуть не бывало. Я просто осторожен.

— Здесь нам ничто не мешает?

— Мне кажется, ничто.

— В таком случае, рассказывайте! Рассказывайте!

— Ну что ж! Было это в Вене. Я тогда был посланником. Однажды вечером, под фонарем, я получил удар шпагой, пронзившей меня насквозь. Удар, нанесенный ревнивым мужем, был дьявольски пагубен для моего здоровья. Я падаю. Меня поднимают, видят, что я умер.

— Как это, умер?

— Да так, умер или дышу на ладан. Мимо идет колдун, он спрашивает, кого хоронят. Ему говорят, кто я такой. Он останавливает носилки, вливает в мою рану три капли какой-то жидкости, другие три капли вливает мне в губы. Кровь останавливается, дыхание возвращается, глаза мои открываются, и я исцелен.

— Это чудо Господне, герцог!

— Вот то-то меня и страшит, что я, напротив, полагаю: чудо это сотворено дьяволом.

— Верно, герцог, Бог не стал бы спасать такого повесу, как вы, по заслугам почет. Он жив еще, ваш колдун?

— Сомневаюсь; разве что он изобрел эликсир бессмертия.

— Как вы, маршал?

— Неужели вы верите этим сказкам?

— Я всему верю. Он был стар?

— Сущий Мафусаил.

— Как его звали?

— Ах, у него было роскошное греческое имя — Альтотас.

— До чего страшное имя, маршал!

— Не правда ли, сударыня?

— Герцог, а вот и карета возвращается.

— Превосходно.

— Итак, мы решились?

— Ей-богу, решились.

— Едем в Париж?

— Едем.

— На улицу Сен-Клод!

— Если вам угодно… Но вас ждет король!..

— Этот довод убедил бы меня окончательно, герцог, если бы я еще колебалась. Король заставил меня терзаться — теперь твой черед злиться, Француз!

— Но он вообразит, что вас похитили, что вы погибли.

— Тем более что меня видели в вашем обществе, маршал.

— Ну, графиня, признаюсь вам в свой черед: мне страшно.