Двадцать лет спустя (изд. 1957г.) - Дюма Александр - Страница 89

Атос, как все благородные натуры, никогда не выдавал своих тяжелых переживаний. Он таил их в себе, стараясь пробуждать в других только бодрость и надежду. Казалось, его личная скорбь претворялась в его душе в радость для других.

— Чего вы боитесь? — сказал он, побеждая рассудком инстинктивный страх, охвативший его в первый момент. — Разве мы не в силах защищаться?

Затем, разве этот молодой человек стал профессиональным убийцей, хладнокровным злодеем? Он мог убить бетюнского палача в порыве ярости, но теперь его гнев утолен.

Лорд Винтер грустно улыбнулся и покачал головой.

— Значит, вы забыли, чья кровь течет в нем? — сказал он.

— Ну, — возразил Атос, стараясь, в свою очередь, улыбнуться, — во втором поколении эта кровь могла утратить свою свирепость. К тому же, друг мой, провидение предупредило нас, чтобы мы были осторожны. Нам остается только ждать. А теперь, как я уже сказал, поговорим о вас. Что привело вас в Париж?

— Важные дела, о которых вы узнаете со временем. Но что я слышал от ее величества английской королевы! Д'Артаньян — сторонник Мазарини?

Простите меня за откровенность, друг мой; я не хочу оскорблять имени кардинала и всегда уважал ваше мнение: неужели и вы преданы этому человеку?

— Д'Артаньян состоит на службе, — сказал Атос, — он солдат и повинуется существующей власти. Д'Артаньян не богат и должен жить на свое жалованье лейтенанта. Такие богачи, как вы, милорд, во Франции редки.

— Увы! — произнес лорд Винтер. — В настоящую минуту я так же беден и даже беднее его. Но вернемся к вам.

— Хорошо. Вы хотите знать, не мазаринист ли я? Нет, тысячу раз нет.

Вы тоже извините меня за откровенность, милорд.

Лорд Винтер встал и крепко обнял Атоса.

— Благодарю вас, граф, — сказал он, — благодарю за это радостное сообщение. Вы видите, что я счастлив, я почти помолодел. Да, значит, вы не мазаринист! Отлично. Впрочем, иначе не могло и быть. Но простите мне еще один вопрос: свободны ли вы?

— Что вы понимаете под словом свободен?

— Я спрашиваю: не женаты ли вы?

— Ах, вот что! Нет, — ответил Атос, улыбаясь.

— Этот молодой человек, такой красивый, такой изящный и элегантный…

— Это мой воспитанник, который даже не знает своего отца.

— Превосходно. Вы все тот же Атос, великодушный и благородный.

— О чем бы вы хотели еще спросить, милорд?

— Портос и Арамис по-прежнему ваши друзья?

— И Д'Артаньян тоже, милорд. Нас по-прежнему четверо друзей, преданных друг другу. Но когда дело доходит до того, служить ли кардиналу или бороться против него, иначе говоря, быть мазаринистом или фрондером, мы остаемся вдвоем.

— Арамис на стороне д'Артаньяна? — спросил лорд Винтер.

— Нет, — отвечал Атос, — Арамис делает мне честь разделять мои убеждения.

— Можете ли вы устроить мне встречу с этим вашим другом, таким милым и умным?

— Конечно, когда только вы пожелаете.

— Он изменился?

— Он стал аббатом, вот и все.

— Вы пугаете меня. Его положение, наверно, заставляет его отказываться от всяких рискованных предприятий.

— Напротив, — сказал Атос, улыбаясь, — с тех пор как он стал аббатом, он еще более мушкетер, чем прежде. Вы увидите настоящего Галаора.* Хотите, я пошлю за ним Рауля?

— Благодарю вас, граф, в этот час его может не оказаться дома, но раз вы полагаете, что можете ручаться за него…

— Как за самого себя.

— Не согласитесь ли вы привести его завтра в десять часов на Луврский мост?

— Ага! — произнес Атос с улыбкой. — У вас дуэль?

— Да, граф, и прекрасная дуэль; дуэль, в которой и вы примете участие, я надеюсь.

— Куда мы пойдем, милорд?

— К ее величеству королеве Англии, которая поручила мне представить ей вас, граф.

— Ее величество знает меня?

— Я знаю вас.

— Вот загадка, — произнес Атос. — Но все равно, раз вы знаете, как она разгадывается, с меня довольно. Не окажете ли вы мне честь отужинать со мной, милорд?

— Благодарю вас, граф, — отвечал лорд Винтер. — Признаюсь, посещение этого молодого человека отбило у меня аппетит и, вероятно, прогонит сон.

С какою целью явился он во Францию? Во всяком случае, не для того, чтобы встретиться со мной, так как он не знал о моем путешествии. Этот молодой человек пугает меня, от него надо ждать кровавых дел.

— А что он делает в Англии?

— Он один из самых ярых сектантов, сторонников Оливера Кромвеля.

— Кто привлек его на сторону Кромвеля? Ведь его отец и мать были, кажется, католиками.

— Ненависть, которую он питает к королю.

— К королю?..

— Да, король объявил его незаконнорожденным, отнял у него имения и запретил ему носить имя Винтера.

— Как же он теперь зовется?

— Мордаунт.

— Пуританин, и вдруг, переодетый монахом, путешествует один по дорогам Франции!

— Переодетый монахом, говорите вы?

— Да, вы не знали этого?

— Я знаю только то, что он сам сказал мне.

— Да, именно в этом платье он принял исповедь, — да простит мне господь, если я богохульствую, — исповедь бетюнского палача.

— Теперь я обо всем догадываюсь: он послан Кромвелем.

— К кому?

— К Мазарини. И королева верно угадала, что нас опередили. Теперь для меня все ясно. До свиданья, граф, до завтра.

— Ночь темна, — сказал Атос, видя, что лорд Винтер встревожен более, чем хочет показать, — а у вас, может быть, нет с собою слуги?

— Со мной Тони, славный малый, хоть и простак.

— Эй, Оливен, Гримо, Блезуа, возьмите мушкеты и позовите господина виконта.

Блезуа был тот рослый малый, полулакей, полукрестьянин, которого мы видели в замке Бражелон, когда он пришел доложить, что обед подан; Атос дал ему прозвище по имени его родины.

Через пять минут явился Рауль.

— Виконт, — сказал Атос, — вы проводите милорда до его гостиницы. Никому не позволяйте приближаться к нему в пути.

— О граф, — произнес лорд Винтер, — за кого вы меня принимаете!

— За иностранца, который не знает Парижа, — отвечал Атос, — и которому виконт покажет дорогу.

Лорд Винтер пожал ему руку.

— Гримо, — сказал затем Атос, — ты пойдешь впереди и, смотри, остерегайся монаха.

Гримо вздрогнул, затем кивнул головой и стал спокойно дожидаться отправления в путь, с безмолвным красноречием поглаживая приклад своего мушкета.

— До завтра, граф, — сказал Винтер.

— До завтра, милорд.

Маленький отряд направился к улице Святого Людовика. Оливен дрожал, как Созий,* при каждом проблеске неверного света. Блезуа был довольно спокоен, так как не предполагал никакой опасности. Тони, ни слова не знавший по-французски, шел молча, озираясь по сторонам.

Лорд Винтер и Рауль шли рядом и разговаривали.

Гримо, согласно приказанию Атоса, шел впереди с факелом в одной руке и мушкетом в другой. Дойдя до гостиницы лорда Винтера, он постучал в дверь кулаком и, когда дверь отворили, молча поклонился милорду.

Назад шли в том же порядке. Проницательный взгляд Гримо не заметил ничего подозрительного, кроме какой-то тени, которая притаилась на углу улицы Генего и набережной. Ему показалось, что он уже раньше заметил этого ночного соглядатая. Гримо бросился к нему, но не успел настигнуть: человек, как тень, скрылся в маленьком переулке, а входить в него Гримо счел неразумным.

Атосу было сообщено об успехе экспедиции, и, так как было уже десять часов вечера, все разошлись по своим комнатам.

На другое утро, открыв глаза, граф увидел Рауля у своего изголовья.

Молодой человек, уже совершенно одетый, читал новую книгу Шаплена.

— Вы уже встали, Рауль? — удивился граф.

— Да, — отвечал молодой человек, немного смутившись, — я плохо спал.

— Вы, Рауль, вы плохо спали! Значит, вы были чем-то озабочены? — спросил Атос.

— Вы скажете, сударь, что я слишком тороплюсь вас покинуть; ведь я приехал только вчера, но…