Катынский детектив - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 41

— в фальшивках упоминаются как целые в 1952 году учётные дела на военнопленных Старобельского лагеря, сожженные в 1940 году;

— и прочее, о чём написано выше.

109. Справедливости ради надо сказать, что ложность «документов» понимает и сама бригада Геббельса. С чего иначе журналисту Н. Ермоловичу в «Известиях» от 24 июня 1994 года по своей инициативе поднимать эту тему в интервью с Анисимовым?

Хороший прокурор. Наш — как оценивает подобных прокуроров новый хозяин — Ельцин.

По нему и «показания» свидетелей (которые он лично добыл у стариков) о том, что пленные расстреляны по решению Особого совещания при НКВД, — «подлинные», и «тройка с бубенцами» в «решении Политбюро» — «вне всякого сомнения».

И «письмо Шелепина» с предложением сжечь в 1959 году учетные дела Старобельского лагеря — «подлинное», и Акт администрации Старобельского лагеря о том, что эти дела сожжены в 1940 году — «вне всякого сомнения». Надо сказать, что и сам журналист Николай Ермолович не упустил случая напомнить нам, что в послеперестроечной прессе умные журналисты в диковинку, и заявил подзаголовком без тени юмора: «Прокуратура ручается за достоверность».

Что в итоге мы должны для себя понять? Что такое подлое и беспринципное поведение бригады Геббельса — это не просто очередное доказательство правоты версии Сталина, это её итоговое косвенное доказательство. Нет уже ничего у подручных Геббельса и они не стесняясь пошли фабриковать «доказательства», грубо, тупо, но подобострастно.

Мы начали расследование с того, что поставили его в угоду подручным Геббельса с ног на голову — вместо того, чтобы сразу заняться прямыми доказательствами убийства, мы всю книгу рылись в помоях, которые за 50 лет бригада Геббельса успела выплеснуть в это дело. Но зато перерыли всё и 109 эпизодов тому свидетельство. Теперь займёмся прямыми доказательствами.

Прямые доказательства

Их три. Два вещественных, оставленных убийцами на трупах офицеров и возле них, и третье — время совершения убийства.

110. О времени совершения убийства нам обязан сказать судмедэксперт, тем более, что для него это не очень трудно. Тело мёртвого человека разлагается, степень разложения зависит от времени и от условий. Зимой медленнее, летом быстрее. В 1943 году, когда немцы эксгумировали останки в первый раз, определить время убийства было особенно легко — если оно было в мае 1940 года, то от этой даты прошло три лета, три тёплых сезона, когда останки разлагаются особенно быстро. Если убийство произошло осенью 1941 года, то тогда прошло лишь одно лето, один тёплый сезон. Разница по времени практически тройная. Поэтому дадим слово чешскому профессору судебной медицины Франтишеку Гаеку, который был взят немцами в международную комиссию судмедэкспертов в 1943 году, но который в своей книге «Катынские доказательства» отверг акт этой комиссии ещё в 1945 году, когда «коммунистического режима» в Чехословакии ещё и близко не было. И отверг он геббельсовский акт по следующим профессиональным соображениям:

«Кроме этого я занимался вопросом, сколько времени прошло с момента уложения трупов в раскопанные могилы в Катынском лесу и на основании таких наблюдений и вскрытия нескольких трупов установил, что трупы безусловно не могли лежать там 3 года, как это утверждали гитлеровцы, а только очень короткий срок, максимально немногим более одного года.

Показания свидетелей, допрошенных самими гитлеровцами, использованные для изданного ими тогда отчёта, были неопределенны, противоречивы, потому что ни один из них не был непосредственным очевидцем. Мы же не имели возможности изучить их показания или убедиться в том, говорят ли они правду.

Решающими поэтому были иные обстоятельства и прежде всего степень разложения трупов. Трупы очень хорошо сохранились, лишь в некоторых случаях отсутствовали мягкие покровы в области темени, но суставы не были отделены, сохранились нос, губы, пальцы, даже кожа на теле. Если мы сравним то, что мы нашли здесь, с тем, что было найдено в общих могилах на пути так называемого похода смерти от западных границ Чехии к Терезину, особенно тем, что было найдено в общей могиле вблизи Богосудова, где от трупов, несмотря на то, что они лежали в земле лишь 6-8 месяцев, оставались одни скелеты, — мы неизбежно придём к заключению, что трупы в Катынском лесу не могли быть погребены за три года до этого, но были погребены только за год, самое большее за полтора года до нашего прибытия (апрель 1943 г. — Ю.М.).

Об этом свидетельствует также установленное экспертизой начало адипоцирации трупов в могиле № 5, куда проникала вода. Адипоцирация — это превращение мягких частей тела в особую серо-белую клейкую массу, которая, как показывает опыт, образуется приблизительно через год на коже и в подкожной соединительной ткани, через два года — в мягких частях на поверхности тела и приблизительно через три года — во внутренних органах, грудной и брюшной полости. Если бы трупы лежали в могиле № 5 три года, этот процесс захватил бы и внутренние органы, но этого не было.

Форменная одежда польских офицеров совершенно сохранилась, её отдельные части можно было снять с тела без повреждений, расстегнуть пуговицы, ткань не истлела и не расползлась. Металлические части, как например, сапожные гвозди или пряжки, несколько заржавели, но кое-где сохранили свой блеск. Табак в портсигарах был жёлтый, не испорченный, хотя за три года пребывания в земле и табак, и ткань должны были сильно пострадать от сырости».

Как видите, у специалистов есть свои приёмы определения сроков убийства, и не мудрено, что впоследствии ни один из 12 судмедэкспертов, «приглашённых» немцами в 1943 году, не подтвердил время убийства 1940 год. Их бы после этого перестали считать судмедэкспертами, в глазах коллег они были бы людьми, не имеющими элементарных понятий об азах своей работы.

Это прямое доказательство того, что польские офицеры были убиты осенью 1941 года, под Смоленском тогда были немцы, следовательно, они и убийцы.

111. Вторым прямым доказательством, указывающим на убийцу, являются пули и стрелянные гильзы. Они были калибра 7,65 и 6,35. Гильзы имели маркировку немецкой патронной фабрики «Геншов и КО», сокращенно «Геко».

Бригаде Геббельса это обстоятельство так не нравится, что она просто решила не считать его доказательством, — вот не доказательство это, и всё тут!

Известные нам четыре польских профессора выкручиваются так: «Лишь два вопроса, связанные с катынским делом, вызывали растерянность гитлеровских пропагандистов: число жертв (не нашло подтверждение в ходе эксгумациоиных работ называемое ими число в 10-12 тысяч), а также факт использования при казнях патронов немецкого производства, что позднее было объяснено массовым экспортом этих патронов в СССР (до 1932 года), а также в Польшу и прибалтийские страны».

Как видите, четыре профессора патроны считают не доказательством, а лишь «слабым местом» их гитлеровской пропаганды. Оказывается, им кто-то объяснил, что до 1932 года был «массовый экспорт» в СССР. Надо было у того, кто им объяснил, заодно и спросить — а кому они были нужны в СССР?

Кому нужен в СССР патрон 7,65 мм, если в наганах использовался оригинальный (русский) патрон 7,62 мм, а в «ТТ» патрон конструкции Маузера, но тоже калибра 7,62 мм. И пистолеты Маузера были единственными закупаемыми в Германии до появления пистолета «ТТ». Их в самой Германии называли «Боло-маузер» — большевистский маузер. Но они имели также свой оригинальный патрон бутылочной формы и калибра 7,63 мм, а не 7,65. Пистолету Коровина требовался свой, русский, усиленный патрон 6,35.