Аль шерхин (СИ) - "Elle D." - Страница 17

- Послезавтра он уедет во дворец паши, - наконец проговорила Захра-ханум. - Его не будет весь день. Другого случая может не представиться долго. - Она умолкла, потом резко повернулась и пошла к выходу. У самой двери остановилась и добавила, не оборачиваясь: - Будь готов.

Следующие два дня в определённо смысле принесли Инди мучений больше, чем последние полгода - несмотря на то, что впервые за всё это время в жизни его забрезжил луч света и надежды. Часы тянулись, как годы; Инди не мог дождаться, когда же наступит благословенный день, назначенный его тайной сообщницей. Нетерпение сделало его возбуждённым, и это так сильно отличалась от извечной холодной апатии, в которой он пребывал, что даже Арджин, обычно равнодушный к его настроению, заметил перемену.

- Что-то ты сегодня непривычно жарок, мой славный, - сказал он, когда Инди нетерпеливо шевельнулся под ним, подаваясь ближе и насаживая своё тело на его плоть. - Ни дать ни взять, молодой жеребчик, застоявшийся в стойле. Неужели наконец распробовал любовные утехи? Входишь во вкус?

Инди покраснел и пробормотал что-то невразумительное - пусть лучше думает так, чем подозревает правду. Арджин довольно засмеялся и задвигался в нём, и мысли Инди были так далеко, что он почти не ощутил боли в тот раз. Он уже был мысленно на побережье, пробирался на пристань и прятался в трюме торгового корабля, уходящего прочь от Фарии, дальше и дальше на север...

На прощанье Арджин поцеловал его, как делал обычно, если был в достаточно хорошем расположении духа, и Инди ответил на поцелуй, что всегда заставлял себя делать - но на сей раз с непривычным пылом. Арджин взглянул на него удивлённо.

- Ты просто поражаешь меня сегодня. Как жаль, что я вынужден завтра с тобой расстаться, - сказал он и погладил Инди по попке. Инди выдавил улыбку. Во взгляде Арджина ему почудилась лёгкая тень подозрения, поэтому во внезапном порыве вдохновения он прижался к мужчине, спрятав выдававшее его лицо на могучей груди хозяина, и прошептал:

- Я буду ждать тебя, мой господин.

Оставшись один, он подумал, что страх, боль, унижения и угроза смерти не сделали из него такого лжеца и лицемера, как сделали надежда и близость свободы.

Наконец наступило завтра, такое вожделенное и такое пугающее. Согласно с обещанием Захры, Арджин-бей с самого утра уехал во дворец. Как и всегда во время отлучки хозяина, слуги и рабы его расслабились и работали втрое менее усердно, чем обычно. Зияб мучил кошку в саду - Инди слышал из своей комнаты её жалобное мяуканье. Он мерил комнату нервным шагом, а кошка мяукала и мяукала, так, что сердце разрывалось, и никак не смолкала. "Да перестань же ты, перестань её мучить, дрянной мальчишка", - думал Инди в гневе и раздражении, судорожно сжимая руки перед собой. Когда заскрипела дверь, он крутанулся на месте и кинулся вперёд, едва не сбив с ног жену Арджин-бея.

- Тихо, - шикнула Захра с порога. Через предплечье у неё был перекинут синий бурнус, который она бросила Инди. - Надень это. Капюшон подними. Иди со мной рядом и молчи. Я проведу тебя на гостевую половину дома. Там тебя никто не знает, я выдам тебя за гостя. Идём.

Инди сделал всё, как она сказала. Захра вывела его из хозяйской половины, ловко минуя коридоры и дворики, в которых суетились слуги; лишь раз или два им встречались рабы, которые могли узнать Инди, так что он опускал голову, а госпожа смотрела на рабов надменно, вынуждая их отвести взгляд и от неё, и от её спутника. В гостевой половине дома они остановились, чтоб перевести дух.

- Ворота сейчас открыты, - сказала Захра шепотом. - Когда выйдем из дому, поклонись мне, и я скажу тебе несколько слов, как бы прощаясь. Потом иди к воротам, и, во имя Аваррат, спокойно иди, не беги! Шагай ровно, пока дом не скроется из виду. А там... - она запнулась, и Инди торопливо кивнул: дальше не имело значения. Только бы вырваться, вырваться наконец-то из этих стен...

Всё шло в соответствии с планом: снаружи, во дворике, где было много слуг, Захра остановилась и громко сказала Инди:

- Благодарю тебя за визит, Альдан-бей. Передай своей досточтимой матери, Андалле-ханум, мой низкий поклон и пожелания доброго здравия, да не забудь напомнить, что я жду её к обеду послезавтра.

Инди глубоко поклонился, с трудом сдерживая трепет. Глаза его в последний раз встретились со взглядом Захры, жгучим, как пламя. Он повернулся и, как ему было велено, неспешно зашагал к воротам, сквозь которые его ввезли сюда, переброшенного через луку седла, целую вечность назад. Полгода, думал Инди, глядя, как с каждым шагом приближается высокая арка, за которой остался мир. Полгода я был рабом этого человека. Но не буду больше. Ни дня, ни часа. Ни минуты.

Он сделал ещё один шаг - и оказался за воротами.

Свобода не успела ни оглушить его, ни осчастливить. Он занёс ногу для нового шага, первого своего шага по вольной земле, спокойного, ровного шага, как велела ему Захра - и сонная полуденная тишь разорвалась пронзительным криком:

- Держите его! Он сбежал! Держите раба!

Он так и не узнал - кто это крикнул, да и о нём ли кричали - быть может, крик раздался из соседнего двора... Но это не имело значения: Инди наклонил голову, подобрался и рванулся вперёд со всей быстротой, на какую были способны его ноги. Сзади всё ещё кричали, но крик быстро слился с шумом улиц - стуком телег, фырканьем лошадей, рёвом ишаков и людским говором. На ногах у Инди были деревянные сандалии, отягчающие ступню и замедляющие бег, так что он сбросил их и помчался дальше босиком, выбивая пятками пыль из сухой земли. Люди шарахались от него, несущегося сквозь толпу узкими лабиринтами переулков. Он не знал, куда бежит и от кого - "бежать! бежать!" колотилось в нём вместе с пульсом, и он бежал, задыхаясь, не видя вокруг ничего. Он бы скорее умер, чем остановился.

Но остановиться всё-таки пришлось - он ведь не мог бежать вечно. Инди встал и огляделся, задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем. Он не знал, где находится - кругом были какие-то дома, лотки, люди. Его толкнули в бок, он отступил с дороги и чуть не попал под копыта коня. Все кругом суетились, спешили куда-то - никому не было до него никакого дела.

И как же это было хорошо!

Инди отошёл к обочине, сел на землю и расплакался - от облегчения, от радости, от благодарности. "Храни вас господь, Захра-ханум", - подумал он, отирая слёзы с щёк. Если бы не сострадание, шевельнувшееся в зачерствелом сердце этой женщины, он был бы мёртв, а ещё хуже - продолжал бы влачить жуткое и бессмысленное существование в доме её мужа. Но теперь всё было кончено. Всё было позади.

Следующие несколько часов Инди бродил по городу, пытаясь выйти к пристани. Он боялся спрашивать дорогу - не хотел привлекать к себе ничьего внимания. Синий бурнус с белой вышивкой, который дала ему Захра, оказался слишком ярок, но другого у Инди не было, а под ним на Инди была надета лишь тонкая шёлковая туника без штанов и даже без кушака - вид более чем странный для бездомного мальчишки, слоняющегося по улицам. Вскоре он ощутил голод, но пока что чувство это было терпимым, так что Инди на время отмахнулся от него. Важнее сейчас было выбраться из Ильбиана, и как можно быстрей.

Он брёл по одной из незнакомых улиц, менее людной, чем остальные - кажется, он всё-таки отдалился от центра города, куда сперва занесли его ноги. Вечерело, сумерки принесли прохладу и тень. Инди казалось, что он идёт правильно - и вдруг дорогу ему, не в первый раз за день, преградил всадник. Фарийские всадники не питали ни капли уважения к пешим, не признавали проезжих дорог и запросто могли врезаться в самую гущу толпы, хлыстом прокладывая себе путь. Инди сегодня разок уже отведал такого хлыста, так что теперь быстро отскочил в сторону, освобождая коннику дорогу, мельком обернулся...

И застыл, будто вкопанный. "Беги! беги!" - завопило в нём что-то, но он не мог - ноги будто вросли в землю.

С роскошного гнедого жеребца на него неотрывно смотрел Керим, старший сын Арджин-бея.