Как уродуют историю твоей Родины - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 37

Ведь суть проста: если решение Политбюро было адресовано только Берии, то никто, кроме него, это решение не мог видеть и не мог о нем знать. Когда я при встрече в посольстве Польши обратил на это внимание Ольшевского и Журавского, то они, нимало не смущаясь, как и полагается полякам, заявили, что Сталин приказал Берии, а уж Берия своей властью создал «тройку». Но ведь это же была не Польша! Кто бы исполнил приказ Берии по такому поводу, зная, что решением правительства СССР и ЦК ВКП(б) все тройки ликвидированы?

Надо оценить, что это было за время. Берия к марту 1940 г. был на посту наркома внутренних дел чуть больше года, а его предшественника, славного наркома Ежова, 4 февраля 1940 г. расстреляли86 именно за то, как эти Особые тройки сработали. Вместе с ним получил пулю в затылок и заместитель Ежова, организовывавший работу троек, командарм Фриновский87. Хотя Сталин еще в 20-х годах провел постановление, запрещавшее партийным и государственным деятелям иметь дачи больше, чем в 4-5 комнат, предшественник Ежова на посту наркома внутренних дел Г. Ягода построил себе поместье в 20 комнат, и это пригодилось: теперь в его поместье палачи из НКВД добивали остатки «пятой колонны» НКВД, и в ее числе тех, кто особенно отличился в работе «троек»88. Начальник УНКВД Москвы и Московской области комиссар госбезопасности 1-го ранга С. Реденс, возглавлявший в 1937 г. Особую тройку, был расстрелян 2.01.40 г.; Л. Заковский, планировавший работу «троек», был расстрелян 29.08.38 г.; Г. Якубович, сменивший Реденса, был расстрелян 26.01.39 г.; помогавший Заковскому А. Постель, по сведениям «Мемориала», получил 15 лет; председатель «тройки» по уголовным делам М. Семенов расстрелян 25.09.39 г.; организовывавший расстрелы начальник АХО НКВД СССР И. Берг расстрелян 7.03.39.89 А теперь представьте, что в разгар этих разборок с членами «троек» Берия, плюнув на совместное постановление правительства и ЦК, вдруг приказал бы создать «тройку» для расстрела поляков. Да его связали бы без санкции прокурора и не дожидаясь приговора военного трибунала отвезли бы на дачу Ягоды! Придурки-геббельсовцы так смастерили фальшивку № 4, что заложенное в ней «решение Политбюро» неисполнимо ни с каких точек зрения.

Фальшивка № 5

Сфабриковав вышестоящие «документы», геббельсовцы столкнулись с вопросом: если поляков расстреляли по решению «тройки», то где остальные ее документы? Где протоколы «троек», выписки из них, предписания палачам? Фабриковать эти документы фирма «Пихоя Ко» не взялась. (А жаль, забавно было бы посмотреть, что бы у них получилось). Поэтому геббельсовцы сфабриковали некие «документы», которые, по их мнению, «доказывают», что все сопутствующие «решению тройки» материалы были в СССР уничтожены в 1959 году. Мысль, конечно, жиденькая, а уж исполнение получилось исключительно убогим. Видимо, фирма «Пихоя Ко» фабриковала эти «документы» последними, поскольку к этому моменту окончательно растеряла свои и так небогатые умственные способности. Фальшивка № 5 – это «письмо» тогдашнего председателя Комитета госбезопасности А.Н. Шелепина тогдашнему первому секретарю ЦК КПСС и председателю Совета министров Н.С. Хрущеву. Не на бланке КГБ, а на простой бумаге, от руки каллиграфическим почерком исполнен следующий текст с присовокуплением проекта постановления Президиума ЦК КПСС:

«Совершенно секретно. Товарищу Хрущеву Н.С.

В Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР с 1940 года хранятся учетные дела и другие материалы на расстрелянных в том же году пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, осадников, помещиков и т п. лиц бывшей буржуазной Польши. Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21 857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6311 человек и 73 305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии.

Вся операция по ликвидации указанных лиц проводилась на основании постановления ЦК КПСС от 5 марта 1940 года. Все они были осуждены к высшей мере наказания по учетным делам, заведенным на них как на военнопленных и интернированных в 1939 году.

С момента проведения названной операции, т е. с 1940 года, никаких справок по этим делам никому не выдавалось и все дела в количестве 21 957 хранятся в опечатанном помещении.

Для советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции со всеми нежелательными для нашего государства последствиями. Тем более, что в отношении расстрелянных в Катынском лесу существует официальная версия, подтвержденная произведенным по инициативе советских органов власти в 1944 году расследованием Комиссии, именовавшейся: «Специальная комиссия по установлению и расследованию расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров».

Согласно выводам этой комиссии все ликвидированные там поляки считаются уничтоженными немецкими оккупантами. Материалы расследования в тот период широко освещались в советской и зарубежной печати. Выводы комиссии прочно укрепились в международном общественном мнении.

Исходя из изложенного представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 году по названной выше операции.

Для исполнения могущих быть запросов по линии ЦК КПСС или Советского правительства можно оставить протоколы заседаний тройки НКВД СССР, которая осудила указанных лиц к расстрелу, и акты о приведении в исполнение решений троек.

По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке.

Проект постановления ЦК КПСС прилагается.

Председатель Комитета государственной безопасности при Совета Министров СССР А.Шелепин

3 марта 1959 года, Н-632-Ш»90.

Проект постановления таков:

«Совершенно секретно постановление Президиума ЦК КПСС от…1959 года

Разрешить Комитету Государственной Безопасности при Совете Министров СССР ликвидировать все дела по операции, проведенной в соответствии с постановлением ЦК КПСС от 5 марта 1940 года, кроме протоколов заседаний тройки НКВД СССР«91.

Справа вверху стоит штампик «Особая папка», из чего мы должны сделать вывод, что этот «документ» хранился в ЦК КПСС. Есть подпись, похожая как две капли воды на подпись Шелепина. Но нет ни малейших намеков на то, что это письмо поступило в ЦК КПСС. На «проекте Постановления» нет ни малейшей пометки, ни малейшего намека, что Хрущев его читал, а Президиум ЦК рассматривал. Но зато справа вверху есть очень красивый четкий штамп: «Подлежит возврату. 0680. – 9 марта 1965. 6-й сектор. в ЦК КПСС, Общий отдел». А в конце страницы совершенно неясный штамп с числом «9485» и внесенными от руки записями «-59» и «20 III 65». Из того, что записано в этих штампах, получается, что письмо от председателя КГБ СССР до первого секретаря ЦК КПСС шло 6 лет и 6 дней. Что бы это могло означать еще, нежели признак тупой подделки? Как вы видели из текстов обеих частей бригады Геббельса, они об этом глухо молчат. Объяснять ситуацию они доверили титану прокурорской мысли подполковнику бедной юстиции Яблокову. Когда еще живой тогда А. Шелепин ткнул его мордой в эти штампики, он бросился с рекламациями к изготовителям «письма Шелепина» – к фирме «Пихоя Ко». Те впарили ему «мульку», о которой Яблоков доверчиво сообщает:

«В тот день я по предложению Короткова связался по телефону с его заместителем А.С. Степановым, который пояснил, что в практике КГБ в 50-60-х и последующих годов существовал порядок изготовления особо важных документов в единственном экземпляре, рукописным способом и особо доверенными людьми. О том, что письмо исполнено таким образом, свидетельствует каллиграфический почерк, который явно не соответствует почерку Шелепина. Каждая буква текста выполнена отдельно и с особым старанием. На документе не проставлен ни номер экземпляра, ни их количество. Документ длительное время, с 3 марта 1959 г., не регистрировался, очевидно, потому, что находился в сейфе у заведующего Общего отдела ЦК КПСС Малина. Такое положение имело место со многими другими документами аналогичного значения. В 1965 г. Малин уходил с этой должности, и поэтому 9 марта 1965 г. под номером 0680 документы были зарегистрированы в текущем делопроизводстве ЦК КПСС, а 20 марта 1965 г. под номером 9485 переданы в Архив ЦК КПСС»92.