Кукла госпожи Барк - Мугуев Хаджи-Мурат Магометович - Страница 49

– Но… как же вы, учительница, интеллигентная девушка, согласились, извините меня, Зосенька, идти в услужение к мистрис Барк?

– Что же было делать? Занятия в школе прекратились, быть просто беженкой я не хотела, тем более, что особенно церемониться со мною не стали бы. Труда я не боюсь и, уверяю вас, что мне у госпожи Барк во много раз легче и спокойнее, чем было в офицерской школе. Госпожа Барк никогда не давала мне понять, что я ее горничная или камеристка. Она тактична, воспитанна и мила со мной, у меня есть и свободное время и, правда, небольшие, но свои деньги. У меня есть платья, госпожа Барк сразу же одела меня, ни разу не дав мне почувствовать этого великодушного жеста. Я должна прямо сказать, что при всех странностях, окружающих меня, я дорожу моим местом…

– Каких странностях, Зося? – спросил я.

Девушка опустила голову, и мы молча прошли добрых два десятка шагов.

– Не спрашивайте меня, я ничего не отвечу вам, пока не увижу Януся… Я не могу идти против своей совести…

– Ну, а когда Ян будет с нами?

– Тогда… тогда и я буду с вами, – взволнованно прошептала она.

Я взял ее под руку, и она доверчиво прижалась ко мне.

Навстречу шел толстый иранец в мягкой шляпе и накидкою в руках. Я нагнулся к самому уху девушки и довольно громко сказал:

– Но такой красотки, как вы, я не видывал… даю честное, благородное слово!

Прохожий был уже далеко, когда я с тем же развязно-ухажорским видом шепнул Зосе:

– Не подумайте, что я сошел с ума!

– Я понимаю вас, пан полковник, – отодвигаясь от меня и кокетливо улыбаясь, ответила она.

Так, шутя и смеясь, мы дошли до отеля «Англетер», в котором жила госпожа Янковецкая.

Номер, который занимала она, был хотя и двойной, с нишей и альковом, над которым пышно распростерся балдахин, но всем своим разнокалиберным убранством, типично отдельной обстановкой подчеркивал временное пребывание в нем своей жилички. И если, квартирка мистрис Барк была одновременно и изящным дамским будуаром и строгим деловым кабинетом журналиста, то жилище госпожи Янковецкой носило характер дорогого, но все-таки обыкновенного гостиничного номера.

Обе дамы любезно встретили меня. Зося хотела удалиться, но мистрис Барк удержала ее.

– Я имел удовольствие познакомиться с вашим волшебником, господином Го Жу-цином, – сказал я. – Оказывается, сеанс в прошлый раз не состоялся только потому, что некий сержант, кстати сказать, мой подчиненный, побил бедного волшебника. Я не без сочувствия говорю это, так как этот забияка – огромный мужчина атлетического сложения, а бедный китаец показался мне тщедушным и хилым человечком.

– Этот драчун ваш служащий? – поднимая брови, удивленно спросила мистрис Барк.

– Был им, так как после этого хулиганского поступка мы откомандируем его обратно в Россию. Между прочим, ваша Зося знакома с ним… Это ваш знакомый сержант Сеоев, – обращаясь к молчащей девушке, пояснил я.

Зося чуть опустила голову и слабо улыбнулась.

– Он хороший и не злой человек, – сказала Зося, – мне даже странно, что он мог так избить этого китайца.

– Безобразный скандал, о котором даже и не хочется вспоминать… Фокусник выздоровел, Сеоев изгнан, а на его место прибудет другой, менее драчливый солдат.

Спустя несколько минут Зося ушла.

Генриэтта Янковецкая готовила чай, а мы с мистрис Барк договаривались о будущем посещении Го Жу-цина.

В дверь постучали, вошли три офицера, один из них был тот самый юный и чопорный лейтенант, который сопровождал мистрис Барк на базаре. Мы раскланялись. Разговор стал живым и общим.

Офицеры были молоды, держались непринужденно и просто. Беседуя с мистрис Барк, они были не только внимательны, но и почтительны. Болтая же с Генриэттой Янковецкой, они держали себя свободно и фамильярно. Один только лейтенант был со всеми одинаково хмур, разговаривал коротко и односложно.

Выпив чашку чая, я стал прощаться с дамами.

– Я тоже иду домой, проводите меня! У меня разболелась голова, и, если вы ничего не имеете против, мы пойдем пешком, – сказала мистрис Барк.

Мы расстались с госпожой Янковецкой и ее офицерами и медленно пошли по улице. Пройдя несколько шагов, мистрис Барк взяла меня под руку.

– Вы позволите опереться о вашу руку?.. Я чувствую некоторую слабость…

– Может быть, позвать такси?

– Нет, нет, прогулка пешком освежит меня, – слабым голосом сказала она.

Я осторожно взял ее под локоть, и мы, тесно прижавшись один к другому, медленно шли по пустынной аллее Шахской улицы, напоминая собою нежную влюбленную пару.

Я тихо вел ее, в голове же неотступно была одна и та же мысль: «Что еще придумала эта опасная и коварная женщина?»

Я помог моей спутнице подняться по лестнице. Она тихими шагами вошла в гостиную.

– Зося! – негромко окликнула она.

Никто не отзывался. Госпожа Барк еще раз позвала девушку. Очевидно, Зося еще не вернулась.

– Если вы не очень торопитесь, то будьте любезны по… сидеть… и помочь мне… до прихода Зоси, – тяжело дыша, поднимая большие блестящие глаза, с трудом проговорила мистрис Барк.

– К вашим услугам, но… может быть, вызвать врача?..

– О нет! Это часто случается со мной… головная боль, спазмы в сердце… но потом все проходит мгновенно и вдруг… Посидите минутку здесь, я переоденусь, выпью капель, мне станет легче, затем выйду к вам.

Она вошла к себе в спальню, я остался в гостиной, разглядывая превосходную копию Фрагонара, висевшую на стене.

Вдруг я услышал слабый вскрик, стон и затем что-то похожее на падение тела.

– Что с вами? Вам плохо? – закричал я, бросаясь к дверям спальни.

Тяжелый вздох, более похожий на стон, был ответом на мои слова. Я отбросил шторы. На широкой софе лежала мистрис Барк, по-видимому, еле успев накинуть на себя длинный цветной халат. Лицо ее было бледно, глаза полузакрыты, грудь тяжело и судорожно дышала. На столике виднелась небольшая аптечка, из которой она не успела достать нужные ей капли. Я поддержал ее свисавшую с подушки голову и, схватив графин с водой, брызнул на бледное, казавшееся безжизненным, лицо женщины. Она вздрогнула, вздохнула и судорожно, крепко схватила меня за руку. Я брызнул еще раз. Лицо мистрис Барк стало оживать, дыхание сделалось ровней. Она глубоко вздохнула, открыла глаза и несколько мгновений молча и, может быть, мне это показалось, с нежной признательностью смотрела на меня, потом слабо и прерывисто прошептала:

– Капли… в левом уголке аптечки… Две капли нитроглицерина… сердце… болит сердце…

Я вздрогнул. Нитроглицерин. Значит, у нее стенокардия, грудная жаба… Опасная, тяжелая болезнь… Но другая мысль как молния пронзила мой мозг… Вздор, обман, быть начеку!

Слабый стон прервал мои размышления.

Голова Эвелины Барк в бессилии снова упала на подушку. Бросившись к аптечке, я схватил пузырек из левого уголка, накапал в стакан, долил воды и поднес стакан к губам госпожи Барк. Она жадно выпила. Несколько секунд голова ее неподвижно покоилась на подушке, затем она чуть приподнялась и, пытаясь лечь удобнее, полуобхватила меня за талию. При этом движении голова ее очутилась у меня на плече. Ее все еще бледное, но уже начинавшее оживать лицо, алые губы и большие, сверкающие глаза были возле меня. Я хотел приподняться, как вдруг портьеры распахнулись и в дверях показалась застывшая от изумления Зося.

Губы девушки сжались, лицо вспыхнуло, она резко повернула назад.

– О-о, как это хорошо, что вы пришли, Зося, – слабым голосом сказала мистрис Барк, – мне стало плохо, и господин полковник помог мне… Благодарю вас, – томно сказала она, отодвигаясь. – А теперь, мой дорогой, – нежно проговорила она, – я не могу задерживать вас. Зося дома, она поможет мне принять ванну и лечь в постель. Буду очень рада снова видеть вас у себя. Зося, проводите господина полковника.

В сопровождении девушки я пошел к выходу. Сойдя с лестницы, я остановился. Зося сухим, недобрым взглядом в упор смотрела на меня.

– Зося! – беря ее за руку, сказал я. – Мне надо объясниться… Мне кажется…