Петля желания (ЛП) - Браун Сандра - Страница 44

– Кровь сочится, но уже не так сильно, как раньше.

– Это потому, что вы почти прижгли рану этой вашей штуковиной.

Беллами отмотала кусок бинта и осторожно промокнула порез.

– Повернитесь, – скомандовала она. Дент три раза повернулся, пока она прикладывала к ране вату и закрепляла ее лейкопластырем.

– Вы прилепили пластырем волоски.

– Пытаюсь избегать этого, но ведь вы постоянно дергаете руками, – посетовала она.

Дент попытался не шевелиться, и Беллами прилепила последние сантиметры пластыря в стороне от дорожки шелковистой растительности, кудрявившейся от груди до живота и исчезавшей за резинкой трусов. – Все. Закончила.

Чуть откинув голову, она посмотрела на него. От его взгляда у нее перехватило дыхание.

– Пока вы здесь, все, что вам только захочется… – тоном змея-искусителя произнес Дент, перехватив ее взгляд.

Он медленно протянул к ней руку и подушечкой большого пальца коснулся ее нижней

2 Марио Андретти (род. в 1940 г.) – знаменитый американский автогонщик итальянского происхождения, чемпион мира по автогонкам в классе «Формула-1». губы. Провел рукой по волосам, нежно потеребил мочку уха. Где-то внизу живота тотчас шевельнулось желание, и Беллами негромко простонала.

Обрабатывая Денту спину, Беллами старалась сохранять спокойствие и не слишком смотреть на его крепкие ягодицы, обтянутые боксерскими трусами. Неожиданно ею овладело искушение обнять его, испытать их на упругость.

Ее так и подмывало сказать «да пошло все к черту», чтобы затем, подавшись вперед, уткнуться носом в дорожку волос и провести губами по мощной выпуклости, обтянутой тканью трусов, при виде которой она таяла от желания. Беллами представила, как ласкает его член, пробует его на вкус…

Из горла вырвался сдавленный стон, но она не обняла его, не поцеловала пахнущую мылом и мужским запахом кожу. Вместо этого она оттолкнула его руки, выпрямилась и отошла в сторону.

– Не надо, Дент. Сейчас не время…

То, что она собиралась ему сказать – а позднее не могла вспомнить, – осталось недоговоренным. Когда Беллами сделала шаг, Дент притянул ее ближе, повернул лицом к себе.

– Вы чертовски обольстительная женщина, Беллами. Я даже возбудился, наблюдая, как вы переключали передачи.

Если вчерашний поцелуй был игривым приглашением к безрассудству, то этот – уроком науки обольщения. Властный, плотский, требовательный, если не сказать пугающий.

Дело даже не в том, что ей было страшно. Она страшилась собственной уступчивости, страшилась запретного желания, боялась, что он сделает с ней хотя бы часть того, что предвещал его поцелуй.

Однако она устояла перед соблазном. Словно почувствовав это, Дент убрал от лица Беллами руку, которая, однако, тотчас же скользнула по ее груди. Дент осторожно ущипнул кончиками пальцев ее соски, а в следующее мгновение к ее лобку прижался его отвердевший член.

– Хотя бы ненадолго подумайте о чем-то другом, – прошептал он, почти касаясь ее губ своими губами. – Расслабьтесь и просто ради разнообразия доставьте себе удовольствие.

С этими словами Дент снова поцеловал ее. Расслабиться? Но как? Во всяком случае, не сейчас, когда ее тело так страстно желало принять его. Ей хотелось, запустив руку в его волосы, притянуть к себе его голову, чтобы ее собственная голова пошла кругом от его пьянящего поцелуя.

Увы, вместо этого Беллами усилием воли заставила себя не реагировать на его ласки.

Дент, почувствовав эту ее холодность, моментально отстранился и заглянул ей в глаза.

– Отец сказал, что вы наверняка попытаетесь оставить последнее слово за собой, затащив меня в постель, – прошептала Беллами.

Дент мгновенно отпустил ее:

– Если так сказал ваш отец, тогда это легко объясняет вашу холодность, вернее, вашу глубокую заморозку.

Ссадины на его лице снова открылись, придавая ему устрашающий вид. Дент отошел к шкафу. Порывшись в нем, он сдернул с вешалки джинсы и резкими движениями натянул их.

Однако с молнией пришлось пово-зиться. В конце концов он даже поднял руки вверх, мол, сдаюсь.

– Быстро не получится.

Беллами густо покраснела, правда, скорее от возмущения.

– Вы что же, рассчитывали, что я лягу в постель, на которой вы даже не успели поменять простыни? – бросила она ему, указывая на смятую постель.

Дент пригладил мокрые волосы.

– После того как я оставил ее здесь утром, когда вылетел в Хьюстон, я больше о ней не вспомнил. Вспомнил только сейчас, когда вошел и посмотрел на кровать. Честно говоря, даже не помню ее имени.

– Не удосужились спросить?

– Нет.

– Вам было все равно, как и со Сьюзен, когда вы встречались с ней?

– Конечно. С какой стати мне переживать?

– Вы не любили ее? Даже самую малость?

– Любил? Ее? – Дент рассмеялся. – Нет. Просто я был похотливым жеребчиком, а она давала всем без разбора.

– То есть моя сестра ничего для вас не значила?

Дент встал, уперев руки в боки:

– Как вы думаете, я много для нее значил?

– По крайней мере, вы были ей небезразличны. Иначе почему она разъярилась, когда вы опоздали на пикник? Если хотите знать мое мнение, вам тогда вообще не стоило приходить…

Неожиданно на Беллами накатил приступ головокружения. В ее сознании возник ясный образ: сидя на мотоцикле, Дент яростно жестикулирует, как будто пытается в чем-то убедить Сьюзен. Та в равной мере обозлена и прекрасна в своей ярости.

Воспоминание открылось перед ней, словно трехмерная открытка, в которой отчетливо виднелась каждая деталь. Дыхание тотчас участилось, сердце гулко застучало в груди.

– Вы там были. В рыбацком домике. Вместе со Сьюзен. До того как разразился смерч.

Дент выругался и шагнул к ней:

– Беллами!..

– Нет! – Она вытянула вперед руки, как будто защищаясь, и взяла его голову в свои ладони. – Сьюзен не вернулась из рыбацкого домика вместе с любителями пива. Я забеспокоилась, вдруг ей сделалось плохо. День был очень жаркий, и я подумала…

– Послушайте, дайте я все объясню.

– Я пошла ее искать, так или нет?

Дент промолчал.

– Значит, так. Потому что… потому что вы заметили, как я наблюдала за вами, верно?

Разве не так все было?

– Беллами!..

– Все это время вы молчали. Почему вы не сказали мне, что мои воспоминания подводят меня? Почему вы не… – Она не договорила. Ответ на невысказанный вопрос стал ей понятен в своей идеальной, хрустальной чистоте. – Вы никуда не летали вместе с Голлом.

У вас не было алиби. Вы находились в заповеднике, и вы повздорили со Сьюзен.

Несколько секунд и он, и она стояли неподвижно, затем Беллами шагнула к двери и распахнула ее.

– Черт возьми! Беллами!

Она как ужаленная выскочила за порог, и лишь металлические перила не дали ей упасть. Больно ударившись о них, она вскрикнула, а в следующий миг сильные руки Дента схватили ее за плечи.

На ее крик какие-то двое на автостоянке тотчас повернули головы в их сторону. В следующий миг из-за радиатора машины возникла фигура ван Дарбина.

– Вон они! – крикнул он и указал фотографу на Беллами. Еще секунда, и ее ослепила фотовспышка.

Дент оторвал руки Беллами от перил, бесцеремонно затолкал ее обратно в квартиру и захлопнул дверь.

Он дал выход гневу, несколько раз с силой стукнув по двери, причем каждый удар сопровождался смачными ругательствами. Черт, с каким бы удовольствием он начистил бы им их гнусные рожи, чтобы этот хорек ван Дарбин пожалел о том, что вообще когда-то слышал имя Дентона Картера. Затем он занялся бы фотографом, разнес бы к чертовой бабушке дорогой фотоаппарат.

Увы, раньше, когда у него чесались кулаки, как, например, после смерти Сьюзен, а затем во время следствия Национального совета по безопасности на транспорте по несостоявшейся авиакатастрофе, рядом с ним как чертик из табакерки неизменно возникал Голл, чтобы прочесть ему мораль о возможных последствиях драки с репортерами.

– Эти подонки специально провоцируют людей. Если хочешь победить в их гнусной игре, просто не обращай на них внимания, – советовал Голл.