Зимний крокус (СИ) - Лазарева Лёна - Страница 9

Похоже, эта демонстрация силы со стороны бури напугала Холлэ. Во всяком случае взгляд ее стал… да, именно испуганный. Йэг надеялся только, что это не он этот испуг вызвал. А потом… потом она спросила, чем может помочь… как будто того, что она уже сделала, было мало…

«Жди меня…»

Как, чем объяснить эти слова, сорвавшиеся с его языка? Он не знал. Он только подумал, что как было бы здорово, если вот такая женщина ждала его… где-нибудь… Но он не собирался, не хотел говорить этого вслух!!!

А она в ответ сказала… что же она сказала? Что-то такое… что-то…

Он смотрел на нее потрясенно и мысленно повторял, как последний идиот: «Не может быть… Не. Может. Быть. Она меня ждала? Она?! Нет… не может такого быть…»

Сокровище, упавшее в руки… Тепло неожиданно встреченного костра… Горячий эль после нескольких дней мерзлого одиночества… С чем еще можно сравнить такое?! Пайжарцы бы сравнили с глотком воды, подаренным в пустыне умирающему от жажды путнику… А Золотой герцог из Шеннерти – с ветром, наполнившим паруса в беспросветный штиль…

«Мне не повезло с одной женщиной… Но почему я решил, что она – единственная, о ком можно мечтать? Почему не увидел другую, ту, что много ближе и роднее? Вывод один, принц Йэгге, ты – круглый дурак!»

И он дал ей обет моряка. Может, он ей нужен, как рыбе седло, этот обет, может, она сама уже пожалела, что призналась… Не важно. Она будет ждать. А он будет к ней возвращаться. Вот это важно. Если, конечно, они выживут…

Он вздрогнул и поторопил Тёрнеда, одевавшегося слишком медленно. Вряд ли мальчишка жаждал выходить обратно в буйство стихии. Скорее всего, он с большим удовольствием остался бы тут, в тепле, с женщинами. Но… чувствуется стержень в парне, он все-таки хочет помочь разобраться с тем, что сам же и породил. Молодец. Из него выйдет хороший маг – если, опять же, останется в живых.

Все. Пора. Медлить дальше нельзя, просто преступно. Может быть, он уже стал виной гибели людей – из-за того, что потерял время…

И Йэгге, уже не думая о том, следует ли мальчишка за ним или нет, бросился во двор. Чтобы тут же задохнуться ветром и снегом, и рухнуть на колени, чтобы не снесло к скалам. К скалам ему не нужно совершенно, ему и тут…

Плюнув на внешний вид – кого он тут волнует вообще, внешний вид кёорфюрста? – Йэг пополз на четвереньках к относительно открытому месту и подальше от зданий. Как бы еще не ошибиться с этим местом… а то зашибет какой-нибудь сарай… Хотя… черт с ним, с сараем… Лишь бы не пострадал никто…

Решив, что вот этот сугроб ничем не хуже остальных, Айдесс медленно встал, зачем-то отряхнулся и нащупал рядом Тёрнеда. Тот точно так же полз за ним и сейчас очумело мотал головой, потеряв ориентацию в пространстве.

Теперь они стояли рядом. Йэг отвернулся от парня, моментально забыв о нем. Тряхнул головой и вытянул руки вперед, с силой сжав кулаки на… снежинках. Секунду спустя вверх и вниз из его сжатых пальцев стали расти две ледяные жерди. Росли они очень быстро и уже через пару минут достигли длиной его роста. Он тяжело, с надрывом ххекнул и вонзил обе жерди в снег. Ветер взвыл в предвкушении, бросился к принцу – и с размаху налетел на блестящие палки. Айдесс закусил губу, слизнул кровь, снова потекшую из носа. В руках поселилась боль. Он делал так однажды, давно… года четыре назад. Тогда в его распоряжении была вся его сила, он был сытым и выспавшимся, и за его плечами стоял наставник, который мог вмешаться в любую минуту. Сейчас… все было иначе. Совсем иначе.

Пальцы, казалось, сломаются сейчас, как сосульки. В ушах звенит, и барабанные перепонки наверняка лопнут к тому моменту, как он закончит. А на ледяных палках, которые он держал, свился гигантским змеем магический ураган. Хорошо, что Тёрнед рядом – его ветер чует мальчишку и сам тянется сейчас к нему, не приходится прикладывать для этого дополнительных усилий. Стихия стягивается сюда вся – и это значит, что не рушатся сейчас камни в остальных частях острова, и люди не гибнут нигде по вине урагана. Он весь здесь, этот ветер. И нужно просто продержаться… удержать на палках эту бурю, пока не утихнет она сама по себе…

Йэг стоял и держал. Жерди дрожали все сильнее, рвались из окоченевших пальцев, глубже и глубже уходя вниз, в снег, в землю, в камни… Истаивали под бушующим воздухом и становились короче и короче… Когда от жердей остались одни огрызки, и упирать их в землю стало бессмысленно, Йэг собрался с духом и очень мягко, почти нежно произнес:

- Успокойся. Вот тебе кровь Йэгге Айдесса, и именем моим прошу тебя – уймись.

Ему не было нужды вскрывать себе вены или рвать запястья зубами – ветер и сам все прекрасно сделал. Руки его, державшие огрызки от ледяных палок, были истерзаны, и кровь с ошметками кожи разлеталась во все стороны уже минуты три как…

«Эдак он мне до костей все обметет», - отрешенно подумалось Айдессу.

А в следующий миг все вдруг стихло. Ураган исчез, словно его и не было вовсе, только остаточный ветерок ласково и чуть виновато погладил принца по щеке. И – все.

Йэг моргнул и зачем-то прохрипел вслух:

- Получилось, однако… Надо же!

Мир закружился в глазах, мелькнуло бледное лицо юного штурмана, потом в затылке взорвалась боль – это он с размаху соприкоснулся с камнем… Сознания, однако, Йэгге не потерял, просто двигаться уже не получалось и думать тоже не очень.

Холлэ Линдергрэд. Голый Остров

Я сидела у постели моей старой доброй Миррэ. Нянюшка то и дело старалась улыбнуться, и чем чаще она старалась, тем больше екало сердце: она как будто заранее утешала меня перед неизбежным… И в улыбке мне чудилась глубоко запрятанная спокойная, мудрая печаль. Но я не желала ее видеть, и старалась лечить, и поить, и кормить, и даже рассказывать какую-нибудь ерунду – только бы эта улыбка из ласковой и почти страдальческой сделалась веселой. Ну хоть немножко!

Мне удалось… не сразу. Боль в ее сердце отступила, дыхание и сон стали спокойнее. Мне уже пора было домой, но… а что меня там ждет, ради чего мне торопиться?

Вот именно. Ничего срочного и ничего такого, чтобы стоило покидать милую мою Миррэ. Тем более сегодня она, хвала Доброй Матери, совсем хорошо спала. И – о радость! – в голосе ее появились ворчливые нотки. Совсем как когда-то.

Она уже не хотела лечиться, она прогоняла меня обратно в Линдари, в замок, она считала, что я и так слишком долго тут загостилась.

Ну, быть может, и долго. Но ей следовало ещё пару дней попить трав, тех, что я привезла… а у меня совершенно не было уверенности, что Миррэ будет это делать. Наоборот, я почти уверена была, что все привезенные мною лекарства тут же будут уложены в шкафчик с мысленным напутствием «вот и хранитесь тут до тех пор, пока совсем худо не будет…» И даже если ей и вправду станет плохо, нянюшка не сочтет это достаточным основанием, чтобы трогать драгоценные капли, травы и настойки. Они же стоят здесь, чтобы смотреть да Олэ вспоминать! Вот так. А она переживет, ничего страшного, всякое бывало… Я почти слышу ее всегдашние объяснения. Так что побуду тут ещё…

Она задремала – тихим и легким, но спокойным сном. А я подошла к окну и стала смотреть …

Свет из нашего окна освещал калину, что пышно разрослась возле дома. Кое –где ещё оставались ягоды… Кустов здесь было много. Миррэ любила цветы, а кроме того, сажала и любовно ухаживала за всеми возможными ягодами, которые только можно было вырастить. Это она меня научила варить варенье.

Ветка калины стукнула в окно, словно просясь в тепло и уют. Днем была хорошая, довольно теплая погода, напомнившая о недавней тихой осени, а вот сейчас на душе у меня стало тревожно – так на меня действовал ветер. Всегда.

То, над чем не властен, не может не тревожить… Хотя чего мне бояться? Дом крепок, крыша прочная, даже и ливень нам тут не страшен… А последний ураган проносился здесь давным-давно, кажется, ещё до рождения моих родителей.

Всё стихло, и в комнате слышалось лишь тихое посапывание Миррэ и потрескивание фитиля масляной лампы.