Зимний крокус (СИ) - Лазарева Лёна - Страница 6

- Буре приказывать захотел?! – рыкнул Йэг, вздергивая парня на ноги. Ветер немного стих, словно прислушиваясь. – Сопляк! Себе сначала приказывать научись! Стихия слабых в лепешку раскатывает!

И Айдесс ударил снова. И еще раз. И еще. Он никогда никого не избивал. И ему стоило сейчас очень больших усилий не сорваться ни в сторону отчаянного плача («Не хочу!!! Я не хочу этого делать!!!»), ни в сторону проснувшегося внутреннего зверя («Рррразорвать! В кррровь!!»)

Когда мальчишка потерял сознание от боли, Йэг с трудом остановил свою руку, готовую бить дальше. Дело было сделано, и оставалось лишь надеяться, что… что мальчик не рехнулся от происходящего… что ветры теперь не станут мстить незадачливому магу… что стихия забудет о неудачной попытке подчинить ее… что призванный мальчишкой ветер никого не убьет в этот раз. Потому что буря разыгралась не на шутку, и пострадать могли многие. А усмирить ее он бы сейчас не смог.

Когда мальчишка потерял сознание от боли, Йэг с трудом остановил свою руку, готовую бить дальше. Дело было сделано, и оставалось лишь надеяться, что… что мальчик не рехнулся от происходящего… что ветры теперь не станут мстить незадачливому магу… что стихия забудет о неудачной попытке подчинить ее… что призванный мальчишкой ветер никого не убьет в этот раз. Потому что буря разыгралась не на шутку, и пострадать могли многие. А усмирить ее он бы сейчас не смог.

В следующее мгновение он вдруг услышал рыдающий всхлип, что-то метнулось перед его глазами неясным пятном, и вот уже герцогиня Линдергрэд прижимает к себе измочаленного паренька, с ужасом и ненавистью глядя снизу вверх на кёорфюрста.

- Вы хуже зверя, Ваше Высочество! – крикнула она, стараясь перекрыть голосом вой ветра.

Презрение и горестное непонимание плескались в ее прекрасных очах, и он вдруг подумал, что ее глаза очень похожи на глаза Холлэ. И Холлэ тоже будет так на него смотреть. Потому что она вернется, и мать ей все расскажет, конечно же. Она ведь видела эту… экзекуцию. И, разумеется, ничего не поняла.

И неожиданно в голове вспыхнула молнией короткая мысль: «Холлэ!!! А вдруг она сейчас в море?!»

И он, вместо того, чтобы попытаться объяснить свое поведение, бросился назад, к герцогскому дому. Там очень быстро выяснил у ошарашенных слуг, где находится остров Голый и на чем можно до него добраться.

Драгоценные минуты утекали, как вода из дырявой лохани – ему всё-таки нужно было как-то переодеться, найти лодку и весла, взять самое необходимое… Скорей!

Скоро он уже отчаливал на тяжеловатом для одного ботике. Провожать его было некому. Да никто и не стремился, если уж честно…

Единственное, что было удачей в эту злосчастную ночь – несмотря на непогоду, упрямо светила луна. Так было плыть всё же удобней. Ну и ещё – как-то легче было верить, что всё обойдется.

Странно, он не брал с собою столько тряпья… что там за куча под кормовым сиденьем?

Йэг всмотрелся – но было всё же темно. Хотя какая разница! И когда он уже выбрал себе точку на берегу, чтобы придерживаться нужного направления, куча тряпья зашевелилась, издав стонущий вздох.

- Вылезай, - резко приказал он. – Выбирайся оттуда! Не бойся. Сейчас я вернусь к берегу и высажу тебя.

- Ни за что! – зло ответила куча и кое-как распрямилась, оказавшись малолетним недо-магом. – Я тогда сам поплыву!

Йэг последний раз был столь близок к убийству, когда вю Шеннерт поведал ему о своей помолвке с мони Заргель. Сейчас только оторопь не дала ему снова поднять руку на этого… этого…

- Твою ж мать, - выдохнул кёорфюрст. – Только этого мне и не хватало для полного счастья… Какого черта ты тут делаешь?

- Плыву, - достаточно логично огрызнулось это недоразумение.

- Куда?

- Туда же, куда и ты. Судя по направлению – на Голый… тут вроде бы больше и некуда.

- Так… Ладно. Ты решил подразнить свою судьбу – бывает. Почему-то за мой счет… но тоже ладно. Значит, будешь штурманом – должен же от тебя хоть какой-то прок быть. И последнее… Как твое имя, деточка?

Последнее слово Йэг выцедил сквозь зубы настолько презрительно, что даже самому кисло стало.

- Я не деточка, - ожидаемо возразил мальчишка, - мне уже тринадцать! И с кормовиком я обращаться умею, между прочим, - сказал он, доставая кормовое весло и опуская его в воду под нужным углом. – А зовут меня Тёрнед. А тебя?

Принц вздохнул. Вот и спасай потом таких вот… А они потом огрызаются, и им тринадцать. Аж!

- Зови меня Йэгге… и правь к Голому, я попробую уговорить ветер…

- А я… смогу тебе хоть как-то помочь? – хмуро, не сразу проговорил парнишка. Он долго молчал, прежде чем произнести эту короткую фразу.

Йэг ощерился чуть ли не по-волчьи.

- Я же назначил тебя штурманом. Или ты насчет ветра? Так тебе сейчас надо незаметнее комара быть… для него.

- А если… - не унимался Тёрнед, - может быть… мне ему… свою кровь подарить… задобрить…

Йэг с неожиданным интересом уставился на мальчишку.

- Ты что, дурак? – безо всякой злости спросил он. – Кровь ему… Задобрил я его уже. Кровью твоей. Если ты еще доброй волей хлебнуть ему дашь, он ее из тебя всю высосет. На радостях.

И неожиданно добавил:

- Вообще так делают, и довольно часто. Возможно, что и мне придется, хотя обычно я обходился своими силами. Но тебе… тебе нельзя. И так внимание ненужное привлек. Мал ты еще, мальчик. Не годами мал, а… умением. Готовностью своей. Ты думаешь, он на тебя рассердился за попытку обуздать? Нет. Оскорбился он просто, обиделся, что с такими силами ты полез туда, куда не следует. Тебя почему в обучение не отдали, маг ты бестолковый?

- Потому что… «деточка», - передразнил кого-то мажонок. – Потом да потом… Только книги и разрешали…

- Ничего. Живы останемся, будет тебе учитель. Ты правь давай крепче… «деточка», - Йэг саркастически ухмыльнулся и сел на банку. Усталость снова начала давать о себе знать.

Мальчишка нахмурился и вправду ухватил весло так, словно у него его отбирали. Выпрямился и невольно поежился. Но не охнул и не застонал, хотя мог, наверное… А потом невыразительно и глухо произнес:

- Лет пятьдесят назад ураган был… На Голом прошел. Вот с тех пор там деревьев почитай и нет… так, мелочь.

- Жаль, что ты не вспомнил этот ураган, когда решил развлечься с ветром на замковой стене, - бесстрастно ответил Йэг. Парус он решил не ставить, и так обойдется… Принц нагнулся, раскинув руки в стороны и ухватившись за борта лодки.

«Ветер мой! Дыхание Земли нашей! Радость и веселие морское! Я – твой, Ветер! Я твой…»

В носу стало мокро, и капля крови неохотно шлепнулась на дно их ботика. В кончиках пальцев словно застряли снежинки и теперь усиленно кололись острыми и холодными кончиками. Ветер завыл в ушах, срывая второпях натянутую шапку и швыряя ее в море…

Йэгге прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Мальчишки больше не существовало рядом. И в то же время Йэг как-то помнил о нем, бесстрастно удерживая в голове знание об имеющемся в лодке неопытном штурмане. Как неизвестную величину в уравнении…

Аккуратно, как на экзамене, принц поставил над лодкой призрачный парус, накрепко связал его с лодкой в единое целое и, почти не дыша, произнес формулу овеществления. Пару минут спустя над лодкой замерцала радужная дымка – словно тончайшая паутина, в которой вместо бабочек запуталась звездная пыль. Такой парус он мог держать часа три. Так… Теперь – приглашение.

- Иди сюда, мой хороший! Смотри, какая штука вышла тут у нас… Смотри, ведь красиво получилось, правда? Как бриллиантовая сеточка. Я тебе ее подарю. Но попозже. Сначала ее надо оживить. Ты помнишь, как?

Ветер согласно вздохнул, ткнулся в парус, заставляя его выгнуться и вспыхнуть искрами. Рядом кто-то тихо охнул… штурман, наверное… Только молчи, мальчик! Только не вмешивайся!

- Ты – умница! Хороший ветер! Славный мой! Я – твой друг, помнишь меня? Побудешь со мной? А я сделаю тебе еще пару звездочек потом… Хорошо?

У каждого свой стиль общения со стихией. У Йэгге – вот такой. Как с малышом, своевольным, немного бестолковым, но легко отзывающимся как на ласку, так и на строгость. И падким на подарки, к слову, как бы ни было это странно. Что может предложить человек – Ветру?! Практически ничего. Но Айдесс иногда делал что-то подобное. И всегда отдавал Ветру, если тому нравилось. Даже просто так иной раз, не прося и не ожидая взамен ничего. Доверие и радость. А сейчас просил и ожидал. И Ветер отозвался, легко, играючи потащил ботик туда, к острову.