Истинная любовь - Деверо Джуд - Страница 20

— Она сидела в большой комнате и занималась каким-то рукоделием?

Впервые с лица Монтгомери сошло недовольное выражение. Все это время он сидел с таким видом, будто съел что-то кислое.

— Она любила вышивать. Ее работы, заключенные в рамки, висят на стенах по всему дому.

— А в парадной гостиной дамам подавали чай. Я помню маленькие пирожные с желтыми розочками из крема.

— Да, — улыбнулся Джаред. — Она любила желтые розы.

— Наверное, вам очень ее не хватает, — мягко произнесла Аликс.

— Да. Мы провели вместе последние три месяца перед тем, как ее не стало. Она была необыкновенной женщиной. — На мгновение его взгляд задержался на лице Аликс. — Разделывать рыбу вы умеете, а готовить ее?

— Ну, шеф-повара из меня не выйдет, но поджарить окуня я смогу. Еще у меня неплохо получаются кукурузные оладьи.

— На пиве или на молоке?

— На пиве.

— И с кайенским перцем?

— Разумеется.

— Здесь на кухне не так уж много продуктов, но у меня в домике есть лук и кукурузная мука.

Аликс расценила это как приглашение на ужин.

— Почему бы вам не сходить за ними, я могла бы… — Она пожала плечами.

— Звучит неплохо.

Как только Монтгомери скрылся за дверью, Аликс бросилась наверх, в свою спальню. Чемоданы с ее вещами уже прибыли, но она не успела их распаковать. Пакеты с одеждой, купленной для нее Иззи, лежали на полу, однако Аликс решила, что переодеваться не стоит. Это было бы чересчур. Слишком очевидно, нарочито.

Кинувшись в ванную, она слегка подкрасила ресницы и губы. «И почему лицо так кошмарно блестит?!» Схватив изящную пудреницу — подарок матери, Аликс поспешно припудрила кожу.

Она вернулась на кухню, как раз когда Джаред открывал дверь. На мгновение их глаза встретились, но Аликс сейчас же отвернулась. Сердце ее бешено колотилось, готовое выскочить из груди. «Слишком быстро, — сказала она себе. — Слишком мало времени прошло после разрыва с Эриком. Слишком мало времени после знакомства с прославленным Монтгомери. Слишком рано для всего».

Джаред принес бумажный пакет, в котором лежало все необходимое для кукурузных оладий по рецепту Кеннета Мэдсена. Любопытно, что на кухне у Джареда нашлись все ингредиенты. Кукурузную муку грубого помола и пшеничную с пекарским порошком нечасто встретишь в хозяйстве холостяка.

Не задумываясь о том, что делает, она достала из шкафа фарфоровую миску и, открыв ящик, взяла деревянную ложку.

— Для человека, который не помнит себя в четыре года, вы, кажется, неплохо знаете, где что лежит.

— Пожалуй, — кивнула Аликс. — Иззи сказала, что это наводит на нее ужас, поэтому я решила молчать.

— Ну, меня не так-то легко напугать, — усмехнулся Джаред, передавая ей яйцо.

— Вы уверены? А как насчет фильмов ужасов? Или историй о привидениях?

— Фильмы ужасов, в особенности те, где пускают в ход пилу, превращают меня в дрожащую, хнычущую медузу, а рассказы о привидениях просто забавляют.

Аликс налила масло в глубокую сковороду.

— Забавляют? Вы не верите в привидения?

— Я верю в духов, а не в карикатурных призраков, которые бродят, потрясая цепями. Так расскажите мне, что вы помните. Места? Вещи? Людей? — Джаред внимательно вгляделся в лицо Аликс, пока та размешивала тесто.

— В памяти мелькают только разрозненные обрывки воспоминаний. Я хорошо помню эту кухню. Кажется, я обычно сидела… — Отставив миску, Аликс подошла к столу. Сзади, под встроенной скамьей, помещался ящик. Медленно выдвинув его, Аликс увидела толстый альбом для рисования и старую коробку из-под сигар, полную карандашей. Она взяла в руки альбом и раскрыла. Джаред напряженно смотрел ей через плечо. Один за другим она перелистывала свои старые детские рисунки. Все они изображали какие-то строения. Дома, амбары, ветряные мельницы, увитые розами беседки, садовые сарайчики. — Похоже, с годами я мало изменилась, — произнесла Аликс, повернувшись к Монтгомери. Но тот отошел в сторону и стоял спиной к ней, будто хотел подчеркнуть, что не желает иметь ничего общего с какой-то студенткой.

Аликс так и подмывало бросить ему в лицо: «Я знаю, кто вы такой» — но не хотелось тешить его тщеславие. Объявив, что узнала великого Монтгомери, она лишь доставит ему удовольствие. Пусть думает, будто сохранил инкогнито, если ему так хочется. Она вернулась к плите.

— Вы помните каких-нибудь людей? — не глядя на девушку, спросил Джаред, выкладывая рыбу на разогретую сковороду. Они стояли так близко друг к другу, что, хотя их локти не соприкасались, Аликс чувствовала тепло его тела.

— Главным образом, пожилую женщину, мисс Кингсли, насколько я понимаю. И чем дольше я здесь, тем яснее я ее вспоминаю. Мы с ней гуляли по берегу, я собирала раковины. Кажется, я обращалась к ней «тетя Адди».

— Вполне возможно. Так звали ее все дети в семье. И я тоже. Был ли с вами кто-то еще? Не на берегу, а здесь, в доме?

Аликс подержала руку над сковородкой с маслом, чтобы определить, достаточно ли она горяча, прежде чем начала разливать ложкой жидкое тесто.

— Иногда я…

— Иногда вы что?

— Я вспоминаю, что слышала мужской смех. Звучный, басистый. Мне он нравился.

— И это все?

— Сожалею, мистер Кингсли, но больше я ничего не помню. — Она подняла глаза, словно желая спросить, не хочет ли Джаред предложить ей обращаться к нему по имени, но тот промолчал. — А не вы ли это были?

— Нет, — проговорил Монтгомери, как будто с усилием, выходя из задумчивости. — У меня смех высокий и вовсе не звучный, напоминает дребезг разбитого стекла.

Аликс улыбнулась в ответ на столь уничижительную оценку.

— Я хотела спросить, кого вы помните? Вы выросли на Нантакете?

— Да, но не в этом доме.

— Кому достанется дом, когда я уеду?

— Мне. Почти всегда им владели старшие сыновья в семье Кингсли.

— Значит, я помешала вам унаследовать дом.

— Я вступлю во владение наследством на год позже. У вас все готово?

— Да. — Сняв оладьи со сковороды, Аликс выложила их на бумажное полотенце.

— Какие тарелки вы предпочитаете?

— С полевыми цветами, — не задумываясь, ответила Аликс и тотчас удивленно вытаращилась на Джареда. — Еще на пароме я сказала подруге, что ничего не помню об этом доме. Но, оказывается, мне знакомы даже тарелки.

Монтгомери подошел к висевшему на стене шкафчику с посудой и достал тарелки, которые, как выяснилось, нравились Аликс.

— Возможно, потом произошло что-то скверное, и это заставило вас забыть.

— Может быть. Как раз тогда родители разошлись, это могло меня травмировать. Мы с папой всегда были близки. Вместе мы объехали весь мир, чтобы увидеть самые великолепные здания. Вам приходилось…

— В пакете есть салат, если хотите.

Аликс пришлось отвернуться, чтобы скрыть лицо с пылающими от гнева щеками. Ей хотелось сказать: «Ладно, я поняла. Вы знаменитый архитектор, а я никто, жалкая студенточка. Но зачем постоянно подчеркивать свое превосходство?» Она подошла к шкафу с бутылками и смешала коктейль, воспользовавшись одним из рецептов, приклеенных к дверце. Аликс не потрудилась спросить Монтгомери, что он предпочитает.

Джаред поставил на стол приборы и блюдо с оладьями, выложил салат в миску и достал из холодильника бутылку с соусом. Потом уселся и принялся наблюдать, как Аликс смешивает какой-то фруктовый напиток. Ему нравилась эта девушка. Нравились ее готовность помочь, деловитая уверенность и ловкость, с которой она разделывала рыбу и пекла оладьи. Нравилась ее манера пить ром. Никаких смешков и кокетства. Лишь прямота и дружелюбие.

Но больше всего ему нравилось чувство, которое она вызывала в нем. Его влекло к Аликс. Он этого не ожидал, Джаред помнил ее серьезной маленькой девочкой, сидевшей на коврике в гостиной и игравшей с вещами, которые привезли его предки из бесчисленных морских путешествий по всему миру.

В те годы он понятия не имел, какой ценностью обладают эти предметы. Для него они были всего лишь вещицами, знакомыми с детства. Джаред вспомнил, как давным-давно доктор Хантли, тогда еще молодой человек, недавно возглавивший ИОН — Историческое общество Нантакета, — едва не лишился чувств, впервые придя к тете Адди и увидев на полу малышку Аликс.