Семейное проклятие - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 17

– Здесь мы не моем. Там, в коридоре, туалет для сотрудников.

Доктор одобрительно кивнул. Аля же – покраснела. Она сама – бывал грех! – споласкивала руки в посудной раковине. И поварихе, конечно, не запрещала. Не будет же человек, который готовит, каждый раз мотаться в коридор!

«Но не может ведь из-за такой ерунды начаться энтеровирус!» – успокоила себя Аля.

…А повариха между тем уперла руки в боки. Покосилась на начальницу и решительно заявила:

– Алла Сергеевна меня, конечно, сейчас ругать будет… но все равно скажу. Я думаю, от этой шоколадки у нас вся беда!

Старичок вопросительно обернулся к Але. Та поспешно объяснила:

– Она имеет в виду негра. То есть афро – как его там? – афроафриканца. Рахман Шанахри, гражданин Нигерии. Учится заочно в институте, работает у нас преподавателем физкультуры и ритмики. Серьезный парень, санитарная книжка в порядке.

Сердито посмотрела на повариху. Взглядом дала ей понять, чтоб не смела заводить ту же ябеду: как студент разогревал на детской сковороде свою еду.

Но та в своей неприязни к чужеземцу оказалась изобретательной. Взволнованно сообщила доктору:

– Я сколько раз видела: он на работу больной приходит!

– В каком смысле – «больной»? – взметнул брови врач.

– Ну… какие-то порошки пьет. Разводит их водой в детской посуде. Вчера себе в нос чем-то брызгал. От него небось и пошло поветрие!

– Прасковья Максимовна! – всплеснула руками Аля. – У Рахмана просто-напросто аллергия! Он всегда пользуется спреем для носа и всегда пьет лекарства!

Однако повариха не сдавалась:

– И в туалете он вчера сидел полдня! С газеткой!

– Давайте-ка мне сюда этого Рахмана Шамахри, – велел врач.

Когда преподаватель ритмики явился, он быстро его осмотрел, пожал плечами:

– Никаких признаков инфекции я не вижу. По крайней мере, пока.

Отпустил нигерийца, сочувственно взглянул на Аллу:

– Впрочем, энтеровирус очень заразен. Воспитатели, скорее всего, тоже разболеются. Это вопрос одного-двух дней.

«Значит, и Зоинька свалится, и Настюша, – горько подумала Алла. – И Виктория Арнольдовна!»

– Откуда этот вирус на нас свалился?! – жалобно взглянула она на доктора.

– Разные бывают пути распространения. Антисанитария, испорченные продукты – однако с этим у вас вроде порядок. Возможен также воздушно-капельный путь, то есть кто-то «принес». Но в городе сейчас эпидобстановка спокойная. Могли из другого региона завезти. Дети же у вас не бедные, путешествуют. Кто, кстати, недавно вернулся? И откуда?

– Люся Локтева к бабушке на Украину ездила. Позавчера вышла. А Ромочка Неклюдов с папой в Африку. На сафари. Тоже позавчера вернулся.

– На сафари? С ребенком?! – опешил врач.

– Там семья необычная. Мамы нет, а няням отец не доверяет. Вот и таскает мальчика везде с собой. Уже не первый раз. И в Индию его брал, и в Камбоджу. Теперь вот в Танзанию. Ничего не боится.

Доктор понурился:

– Алла Сергеевна, тогда все хуже. Я и без того должен был… но, раз тут Африка, просто обязан сам сообщить о вашей вспышке инфекции в горздрав. Тропические инфекции, сами понимаете… мало ли что…

– Конечно, сообщайте, – тяжело вздохнула Аля. – А сейчас нам что делать?

– Я бы советовал закрыться. Детей – даже здоровых – отправить по домам, на карантин. В помещении провести полную дезинфекцию.

– Да, я так и думала поступить, – опять вздохнула Аля.

Наиболее скандальным родителям она успела позвонить еще до прихода врача. Разговаривали с ней совсем не ласково. Некоторые – просто напустились с обвинениями: «Что там у вас за безобразие происходит?» Другие – грозились санэпидстанцией и даже бандитами. Еще несколько – просто отказались приезжать за детьми: «Как вы себе это представляете, Алла Сергеевна? Мы на работе, кто нас посреди дня отпустит?!»

– Вызывайте врача, берите больничный по уходу! – уговаривала она.

– Да кто даст-то его – если ребенок, вы говорите, здоров?!

«Что ж, объединю оставшихся всех возрастов в одну группу», – решила она.

– Выше нос, Алла Сергеевна! – подбодрил ее на прощание врач. – Ничего экстраординарного не случилось. Вспышки инфекций в детских садах бывали, есть и будут.

– Но государственный-то садик никто не закроет, – уныло протянула она. – А нас – частников! – только и ждут, как бы за что-нибудь наказать…

– А вы, – посоветовал доктор, – пока время есть, проведите полную ревизию. Чтоб вообще не к чему было придраться – когда санэпидстанция нагрянет.

– Я постараюсь, – опять вздохнула она. – Но сами ж знаете: они все равно к чему-нибудь да привяжутся.

Совсем бы Аля впала в уныние, кабы не ее «палочка-выручалочка» – Виктория Арнольдовна. Хотя врач пугал: энтеровирус к пожилому ослабленному организму цепляется легче легкого, старушка болеть и не думала. Сама уцелела и Зоиньку сберегла. Решительно забрала девочку к себе в комнату, Але приказала:

– А ты к ней даже не подходи и молоком своим заразным не корми, пока не поправишься!

– Она же плакать без меня будет!

– У меня – не будет, – заверила старуха.

И Алле даже немного обидно стало – на три дня легко заменила малышке маму. С остальными своими подопечными тоже успевала справляться. Птичкой летала по кухне, готовила Але и Настеньке (та тоже разболелась) рисовую кашу, протертые супчики. Утешала, подбадривала.

Да еще и за садик встала горой, когда на них, как и предрекал доктор, посыпались проверки. Старушка, казалось Але, знает в городе всех и вся. Кто-то из членов «высоких комиссий» оказался ее знакомцем. Иные – знакомыми знакомых. А если подхода к человеку не было, Виктория Арнольдовна не стеснялась и в перепалку вступать, напускалась на проверяющего:

– Легко вам правила писать! А исполнять их как?! Придумали тоже: собственная кухня для сотрудников. Где мы возьмем-то ее?! Игровую, что ли, под нее переделаем?! Даже не надейтесь!

Самое удивительное, что ревизоры – вместо того, чтоб возмутиться ее нахальными речами, – в ответ часто понимающе кивали.

Но – самое главное! – совсем уж вопиющих нарушений в садике просто не было, Алла позаботилась. Санитарные книжки у всех сотрудников подлинные. Продукты в холодильнике – свежие. Даже мягкие игрушки – потенциальные источники заразы – она в ожидании проверок спрятала куда подальше.

Когда медики вынесли «приговор», вздохнула с облегчением: вирус оказался никаким не тропическим, а очень даже нашим. И тянулась болезнь, к счастью, не слишком долго. Саму Алю тошнить перестало на третий день, дети болели чуть дольше. И поправлялись быстро, без осложнений.

Родители, конечно, не уставали предъявлять претензии, но массового исхода из садика не случилось. Тем более что Аля – по собственной инициативе – вернула всем деньги за пропущенные дни (хотя по договору – обязана не была). Да и дети откровенно скучали, канючили дома: «Надоело болеть, когда снова учиться пойдем?»

Как одна из мамаш досадливо выразилась:

– Нет у меня доверия вашей шарашкиной конторе, но что поделаешь, ребенок к вам рвется!

– Значит, приводите! – улыбнулась в ответ Аля. Заверила: – Я все силы приложу, чтоб подобных случаев у нас никогда не случилось!

Когда больше половины детей выздоровели и вернулись, Аля совсем было решила, что миновала напасть.

Но спустя неделю рано утром ей на мобильник позвонила одна из мамаш. Заголосила в трубку:

– Да что ж у вас за клоака?! Я немедленно – слышите, немедленно! – забираю от вас своего ребенка. А оплату за этот месяц, если не отдадите, через суд взыщу! И компенсацию еще отсужу! На лечение и за моральный ущерб!!!

Аля спросонья еле добилась у истерички, в чем дело. В городской газете сегодня, оказывается, вышла статья – «где про ваш рассадник сказана вся правда!»

Пришлось спешно мчаться в газетный киоск.

Аля дрожащими руками протянула киоскеру мелочь, схватила газету, развернула… И почувствовала, что летит в пропасть.